Пожиратель Богов. Часть 2 - Юрий Розин
— Дело уже сделано! А если мы явимся к ним с опущенной головой, то покажем лишь свою слабость! Шутка ли, весь осколок: сотня тысяч человек и тринадцать святителей, приклоняющаяся перед кучкой крох!
— Никто ведь не говорит про то, что мы должны перед ними приклоняться, — попытался урезонить Мо’Кана Чу’Лим. — Можно предложить им обмен, как равным. Попросить научить нас хотя бы чему-то, чтобы мы смогли хотя бы снова начать обрабатывать землю, рубить деревья и строить дома.
— И что ты хочешь дать им взамен? Что у нас есть такого, чего не найти в так обожаемом вами Ложном Мире?
— Можно предложить им возвращение обратно… — немного неуверенным тоном проговорил главный святитель Винельраунда.
— САМОЛИЧНО ОТДАТЬ В РУКИ КРОХ НАШ ЕДИНСТВЕННЫЙ КОЗЫРЬ⁈ — взревел Мо’Кан так, что задрожали стены.
Надеюсь, у них тут была достаточно хорошая шумоизоляция, иначе собравшаяся внизу толпа беженцев точно услышала как минимум эту фразу.
— А что нам остаётся? Нам правда нечего им предложить!
— Вот и не надо ничего предлагать! Последуем моему плану, поймаем их и не надо будет ни на что с ними меняться! А если кто-то придёт после них, мы скажем, что они приняли нашу помощь, обучили нас, а потом случайно погибли в Пустых Землях. Никто всё равно не сможет это проверить!
— Не стоит начинать отношения со лжи, — вновь попытался вразумить разъярившегося Мо’Кана Чу’Лим. — Даже если не вскроется эта ложь, она неизбежно войдёт в привычку, и однажды нас поймают на обмане. И это будет куда хуже, чем даже прямая конфронтация с самого начала. После столкновения хотя бы можно поднять белый флаг и пойти на переговоры, а раскрывшаяся ложь закроет для нас любые пути к мирному пути.
— Всё, мне надоело! — прогудел Мо’Кан. — Вы — просто парочка бесхребетных трусов, пекущихся о том, чего может даже не случиться и добровольно упускающая возможность, которой нам может больше никогда не представиться! Со’Мон. Я — не Ди’Вав, ты не клялся мне в верности, так что я не могу приказать тебе. Но учти, что, если ты откажешь мне сейчас, то, когда всё закончится моей победой, ты станешь первым, кого я принесу в жертву будущего процветания. Ты понимаешь меня?
— Понимаю.
— Ты расскажешь мне о силах крох?
— Нет.
— Ладно! Чу’Лим, тебя, я так понимаю, даже спрашивать не стоит?
— Я ещё раз прошу тебя, Мо’Кан, одумайся! Войной ты…
— Хватит! Вы не слушаете меня, я не намерен слушать вас. - Явно окончательно взбешённый, Мо’Кан развернулся к двери. — Вы оба поплатитесь за предательство Осколка и Истока!
Дверь за ним захлопнулась и на несколько минут в келье Чу’Лима воцарилась тишина. Я напряжённо думал.
После жреца кракена и главного святителя Изельграунда, даже не попытавшегося пойти на переговоры, я начал думать, что аборигены деградировали ещё и психологически, превратившись в настоящих варваров.
Но что Со’Мон, что Мо’Кан, что Чу’Лим — все трое были в той или иной степени разумны, рациональны, в хорошем смысле храбры. У каждого была своя идеология, которую я с лёгкостью мог примерить на самого себя.
С такими правителями, будь у жителей Осколка хотя бы минимальное понимание о магии, они бы смогли вернуться на уровень какой-нибудь античности всего за пару сотен обычных лет.
И возможно, будь местным лидером не Мо’Кан, а Чу’Лим или Со’Мон, я бы действительно предложил им настоящие переговоры, обменяв знания в ответ на проход через портал. Обеспечить аборигенам более комфортные условия жизни с учётом того, что им пришлось выдерживать на протяжение долгих тысяч лет, казалось даже правильным.
Тем более выбраться из Осколка они бы всё равно не смогли, а даже если смогли бы, то потеряли почти всю силу, перестав представлять для Земель хоть какую-то угрозу.
Однако сотрудничать с кальмароголовым, из-за крыльев и жабьих лап максимально похожим на ктулху, желавшим вырвать нам конечности и пытать ради процветания своего маленького государства? Нет уж, спасибо.
С другой стороны, даже по этому их разговору было понятно, что у четырёх городов Осколка действительно не было единого лидера, по чьему приказу все аборигены пошли бы на войну. Мо’Кан был сильнейшим теперь уже из тройки главных святителей, но никак не главным.
А это значило, что можно было попытаться действовать в обход его мнения. Чу’Лим был на нашей стороне, это было очевидно, но для того, чтобы получить очевидное преимущество, нужно было убедить последнего главного святителя — Ро’Сука.
К счастью, с этим не должно было возникнуть особых проблем. По словам Со’Мона, он был жаден до комфорта, власти и женщин. Предложив ему, например, поставки ресурсов из Земель: еду, алкоголь, одежду — которыми он уже мог бы покупать великанш, можно было легко заручиться его поддержкой.
Однако на этом моменте мои мысли всё-таки стукнулись о метафорическую притолоку.
Зачем я вообще об этом думаю? Нашей целью было свалить отсюда, и судя по отношению Чу’Лима, его оставалось лишь немного подтолкнуть, чтобы он всё-таки отправился вместе с Со’Моном в Изельграунд и открыл нам портал.
Какое мне было дело до жителей Осколка, которых всё равно было никак не использовать и с которых было ровным счётом нечего взять? Я никогда не считал себя добрым самаритянином, чтобы вот так просто раздавать свою благосклонность направо и налево.
Ответ, впрочем, пришёл почти сразу. Вернее, даже два ответа.
Первый: они мне нравились. Не тем, разумеется, что пытались принести нас в жертву. Но тем, что даже спустя десятки, а возможно и сотни тысяч лет, даже скатившись в абсолютную жопу цивилизованности, даже вынужденные систематически убивать своих стариков ради поддержания стабильного размера популяции, что не могло не ожесточить, они сохранили человечность.
Причём не только те, кто хотел нам помочь. Мо’Кан для своих прихожан также должен был быть прекрасным правителем, куда лучшим, чем девяносто, а то и девяносто девять правителей нашего, Ложного Мира. Нам, крохам, в данном случае просто не повезло оказаться его целью.
Были, конечно, такие как Ди’Вав и Та’Тук — жрец кракена, который заведовал нашей несостоявшейся казнью. Но, опять же, кто сказал, что для жителей Изельграунда они были так же плохи, как для нас?
Как минимум, судя по разговорам, что я слышал, пока Со’Мон общался с
