Барон из МЧС - Игорь Лахов
— Главное: не проснуться рядом с голой Палкиной, — ответил я и погрузился в сон, оставив в нашем споре последнее слово за собой.
Очередное пробуждение прошло без неприятностей. Честно говоря, начинаю к ним привыкать, и уже удивительно, что никто не орёт, не хамит и не пытается набить морду. Даже немного скучно как-то. Зато есть время подумать о том, что за учебное заведение я осчастливил своим присутствием. Вернее, осчастливлю, если сдам вступительные экзамены после прохождения подготовительных курсов.
Судя по словам полковника Якутова, которого все за глаза называют Якутом, оно особенное во всём. В других школах или военных академиях не такой жёсткий прессинг новичков. А тут просто ломают психику с первого дня пребывания. Для чего подобное? Явно не из-за удовлетворения садистских наклонностей. Всё продумано. Взять даже эту массовую драку на плацу, которую инструктор назвал упражнением «Мясорубка».
Вся подготовка строится на том, чтобы остались самые устойчивые курсанты. Чтобы в любой жуткой ситуации они после обучения не теряли головы. Да уж! Не к такой МЧС я привык на родимой земле. Больше похоже, что из нас делают «камикадзей» на все случаи жизни. А случаи, судя по тому, что рассказал генерал Ростоцкий, обычно кровавые по самое горло. Вампиры, гоблины, ещё дрянь какая-то… С такими одним плевком не разберёшься.
И как этот прапор Станов удивился моему минусовому Дару! Какой там у всех курсантов уровень? Не меньше четвёртого. Но меня почему-то включили в претенденты. Отсюда, видимо, и проверка Якутом на «ускоренном собеседовании». Нестандартного Данилу Горюнова проверили нестандартно. Других объяснений не вижу.
Что ещё у нас хренового? Собственные мысли. Они, как правило, всегда были достаточно спокойными и рассудительными. А тут прямо как с цепи сорвался! Драка с инструктором с серьёзным намерением довести бой до победы любой ценой. Или это издевательство над хамоватой курсанткой Палкиной. Явно перегибаю палку для взрослого мужика. Новое молодое тело гормонами бурлит? Нет. Скорее всего, печати Смерти. Они воздействуют на мой разум.
Но как-то странно это делают. Я помню, как вначале они просто заставляли совершить меня идиотские поступки в стиле прошлого Данилы. И противиться этим приступам я не мог. А теперь? Прямо зудит всё внутри от желания доползти до окна палаты и по простыням вылезти на свободу. А потом спрятаться и смотреть, как все будут суетиться в поисках беглеца.
Но теперь почему-то эту мысль спокойно, хоть и с лёгким сожалением, отставил в сторону. Научился контролировать? А если копнуть глубже? Если моя безбашенность во время адреналинового выброса усиливается печатями Смерти, но при этом мой опыт прошлой жизни не даёт им устраивать неконтролируемый армагеддон? Симбиоз старого и нового?
Одно блокирует другое и одновременно сливается в нечто, давая новому Даниле Горюнову свои качества. Нужно будет присмотреться к себе повнимательнее. Поизучать. Но факт остаётся фактом: я уже не тот, что был раньше. Не только телом…
Да и тело интересное. Я помню бой с инструктором. Помню скорость и силу ударов с обеих сторон. При всём уважении к прошлому себе, я так долго и с такими травмами продержаться не смог бы. Ещё и сам дошёл до медпункта. Опять печати Смерти не поделили, как я должен был погибнуть? Или новые возможности тела намного превышают мои прошлые? Стоит разобраться в этом вопросе.
Прервав мои размышления, в дверь вошла курсант Палкина, держащая в руках поднос с едой.
— Зря ты очнулся, — со змеиной улыбочкой произнесла она, практически швыряя на прикроватный столик тарелку с бурой жижей, похожей на кашу. — Значит, утром выпишут. Я встречу тебя у входа и так «поздравляю» с выздоровлением, что снова окажешься в палате.
— Ага. Только эротиШное бельё не забудь. Панталоны там с начёсом, драную фланелевую ночнушку или что-то ещё, что подойдёт к твоему унылому образу.
— Продолжай, продолжай! — ничуть не обиделась она. — Я сама когда-то была в претендентках и видела, как таких придурков ретивых в два счёта обламывают. Будешь ползать на коленях и умолять о пощаде.
— По собственному опыту судишь? Я, в отличие от тебя, прогибаться ни под кого не намерен.
— Не прогнёшься, значит, сломаешься! Я лично буду присутствовать на этом интересном спектакле. До скорой встречи, претендент! И… Это тебе для вкуса. Приятного аппетита, утырок!
Плюнув мне в еду, она удалилась. Вот дура! Да я и не такое жрал! Аккуратно выловил её «специю» из тарелки и, как ни в чём не бывало, слопал оставшуюся кашу. Жижа по вкусу оказалась такой же, как и на вид — мерзкой. Но зато пришло чувство насыщения, а за ним и крепкий здоровый сон.
Вечером пришла доктор и внимательно осмотрела меня.
— Здоров практически полностью, — удовлетворённо сказала она. — Очень странно с твоим минус Даром. Даже «пятёрочки» после обогащения крови регенерирующими частицами неделю отлёживаются. А у тебя завтра пятый день будет. По идее, должен был отринуть магическую составляющую плазмы, но всосал её как не в себя. Что насчёт памяти? Не вернулась?
— Никаких предпосылок, — признался я, сделав честные глаза. — Извините, но в клинике рода Ростоцких встречался с другой сирьенной. Шуал Шам… Вы Шуал и она Шуал. Родственницы?
— Нет, хотя и очень хорошо знаем друг друга. В данном случае Шуал означает что-то вроде рода, если отдалённо перевести на человеческий язык. Не будучи родственницами, такого понятия у нас не существует, являемся обитателями Одной Воды.
— Привязка по географическому названию?
— Нет. Одной Воды. Она даёт общность и Силы, которые люди называют Даром. Не пытайся понять: для людей подобное очень сложно. Тут нужно быть сирьенной. Ты бы лучше не об этом, а о том, как завтра покинешь лазарет, поразмышлял. Перечить и хамить третьекурсникам — это опасное занятие.
— А первому и второму курсу?
— Первый — такие же бесправные, как и претенденты. Второй сам по себе и не имеет права общаться ни с первым, ни с третьим курсом. С ними вам тоже не рекомендовано. Его как бы нет в местной иерархии. А вот третий заправляет всем, и претенденты с первокурсниками находятся у них под сапогом. Их задача — доказать «мясу», что те зря решили стать спасателями. Третьекурсники подчиняются исключительно приказам преподавателей, а в остальном могут творить
