Я Гордый 4 - Тимур Машуков
И ничуть не сомневаясь, она скинула с себя одежду и открыла воду. Охренев от вида голой задницы и красивой груди, ну и от правильной на них — слава богу! — реакции организма, я бесстрашно шагнул под струи, чтобы тут же разразиться воплем:
— ОНА ХОЛОДНАЯ!!!
— Конечно. Горячая вода только в бане будет, через два дня. Чего ты так орешь?
— У меня ноги чувствительность потеряли, а член спрятался так, что его не видно. А вдруг это навсегда?!!!
— Видно, — нисколько не стесняясь, она заглянула ко мне через перегородку. — Но плохо. Сочувствую. Давай заканчивай и спать. Одежду оставь тут.
— Мне что, голым по казарме идти?
— У тебя с этим какие-то проблемы? — удивилась она. Вот же ж непробиваемая! — Спать в одежде запрещено.
— Чой-то? — вылупил я на неё глаза, охренев.
— А ты не думал, почему ее магия не берет? Она укрепляется за счет нашего эфира. Расслабишься — и выпьет тебя как вампир. Так что спим без нее.
— Да я замерзну ночью!!!
— Гоняй эфир. И вообще, хватит ныть. Привыкай уже, что не в сказку попал. Не знаю, к какой жизни ты привык, но советую о ней побыстрей забыть, иначе тут не выживешь. И это сейчас еще тепло, а вот когда снег пойдет, совсем плохо станет. Придется койки сдвигать, чтобы не замерзнуть.
Спать с кучей обнаженных девиц мне показалось интересным. Но только до того момента, когда я подумал про зиму. Я ж тут от холода сдохну раньше!!! Мама, забери меня обратно!
Прошлепав босиком по ледяному полу, мы почти в полной темноте дошли до коек, и я, с дрожью забравшись в холодную постель, закутался в одеяло и попытался заснуть. Но фиг у меня получилось — тело, мгновенно еще больше остыв, стало замерзать. Пришлось вновь гонять по нему молнию, чтобы хоть чуть согреться.
Так и прошла вся ночь. Погонял молнию, согрелся, заснул. Через час проснулся, опять погонял — заснул. Настроить ее на постоянную циркуляцию не получалось. Стоило ослабить контроль, как она начинала вести себя, как избалованная жена в супермаркете — то есть, лазить везде, где не надо, требуя постоянного к себе внимания.
Так что когда утром прозвучали мелодичные удары молотком по железяке, имитирующей будильник, я был злым, не выспавшимся и охваченным огромным желанием убивать.
Местный туалет типа сортир порадовал меня тремя кабинками с тонкими перегородками и дырками в полу. Сами понимаете, ни о каком уединении и речи тут не шло. Но всем было плевать. Поэтому и я забил.
Умывание в ледяной воде стало входить в привычку. Потом я посмотрел список того, что надо было сделать. Принял синюю таблетку и выпил жидкость из склянки такого же цвета. Еле удержался, чтобы не вырвать — по ощущениям это было похоже на болотную воду, вонявшую серой.
Потом Седьмая молча раскрыла банку с мазью и нанесла мне ее на спину. Повернулась ко мне и я проделал то же самое уже с ее спиной. Все в полной тишине и без капли смущения. Наготы тут никто не стеснялся — всем было безразлично. Я с ужасом понял, что мне тоже.
Утренняя разминка — бег по лесу — десять километров, потом завтрак и полигон, где повторился вчерашний день. Как я понял, нас, будущих офицеров — правда, офицеров чего, непонятно, — пока учили бою, не забивая голову теорией. Все только самое необходимое для функционирования. Теория ядов, теория управления малыми и большими подразделениями, теория силы. На втором году жизни, если доживем, добавится управление техникой.
Никаких умных предметов, истории и прочего — только функционал. Нас не учили воевать, нас учили убивать — быстро и максимально эффективно. Щит Велеса дался мне к концу второй недели, когда я, совсем отупев от бесконечных ударов Первой, ставшей моим персональным мучителем, вдруг вспыхнул яркой звездой.
Очнувшись будто от сна, я смотрел на свои руки, переливающиеся золотом, и пытался понять, как я это сделал. Внутренний анализ показал мне, что внутри появилась искра. Мелкий пацан радостно мне улыбнулся и помахал рукой, категорически отказываясь говорить.
— Когда пробудишь остальных, ты узнаешь все, — загадочно шепнул он и исчез.
Но сила осталась и была послушна. Чего их пробуждать-то? Я же вроде это уже сделал. Ничего не понимаю.
Организм, уставший от постоянного холода, вздохнул чуть свободней, потому как щит от него немного защищал. Не до конца — я по-прежнему мерз, но все же чуть меньше.
Общался я в основном с Первой, иногда с Седьмой и реже Девяткой. Остальные меня игнорировали, а я сам к ним не лез. Тут вообще не принято было попусту болтать или заводить друзей. Да и выматывались мы так, что ни на что сил не оставалось.
— Забег по лесу. Двадцать километров. Магия запрещена. Утяжелители по пять килограмм на конечности — исполнять.
Вот еще одна пытка от начальства — надеваем тяжелые наручи на руки и ноги, после чего мчимся на время. Зачет по последнему. Наказание — лишают ужина.
Признаюсь, первые два раза я не дотянул, и девчонки буквально тащили меня на себе. Я тогда чуть от стыда не сгорел. И это тот, кто мнил себя сильным! Спать мы тогда легли голодными, и самое противное было в том, что мне никто и слова в упрек не сказал. Ох, и бесился я из-за своей слабости! Поэтому стал заниматься как проклятый, потребовав от Старшей изменить мне программу, чтобы я быстро догнал девушек. Тогда она впервые посмотрела на меня с уважением.
После этого халява закончилась. Я-то думал, что мне тяжело, но оказалось, это были цветочки. Ягодки начались, когда по мне стали бить в полную силу, а тяжесть наручей увеличили до десяти килограммов каждый. Думал, сдохну, но нет. Так что пять килограммов — это сейчас так, щадящий вариант. Говорят, к концу обучения мы вообще по сто кило на себе тащить с легкостью будем. И я в это верю.
Несмотря на то, что тут было две дружины, никаких соревнований между ними не было. Просто два отряда и все. У каждого свой распорядок дня, свои предметы. Встречались с ними мы только в казарме или столовой.
От однообразия всего происходящего я стал абсолютно безразличным ко всему. Исчезло чувство стыда или неловкости. В топку улетели юмор и вечный оптимизм. Даже свою прошлую жизнь я стал воспринимать как сон.
