Сердца и медведь - Сергей Котов
Там среди деревьев на большом отдалении маячили две заснеженные вершины.
— Уверена? — спросил я.
— Да, абсолютно!
— Надо достать навигатор, — предложил Денис, — пора.
— Согласна, — кивнула Оля, и присела на корточки, открывая рюкзак.
Минут пятнадцать мы пытались дождаться момента, пока навигатор поймает спутники. Несколько раз его перезагружали.
— Слушай, а на месте ты его проверяла? — спросил Денис. — В магазине?
— Ага, конечно, — с иронией кивнула Оля, — ты представляешь, как бы это выглядело для тех, кто за нами следил? Я вообще постаралась его взять как можно незаметнее и закопать в других вещах.
— Скорее всего, он неисправен, — констатировал наводчик.
— Блин, попали… — вздохнула Оля.
— Так, ребят, — вмешался я, — припасов у нас полно. Воды тут, в горах, завались. Мы же не в Сибири и не на Алтае, в конце концов! Будем идти низиной, за несколько дней куда-нибудь да выйдем! Без паники.
— Прав, — кивнула Оля, — что-то я просто устала сегодня, наверно.
— Надо место для привала найти, — предложил я, — выспимся как следует. Глядишь, утром сориентируемся нормально. Сейчас просто уже глаз замылен, мы не замечаем каких-то важных деталей и из-за этого путаемся.
Как назло, подходящая для ночлега площадка долго не попадалась. Наконец, уже в сумерках мы вышли на большую поляну. С одной из сторон она была закрыта отвесной скалой, по которой спускалась тонкая струйка водопада.
— Хорошее место, — сказал я, осматривая поляну.
— Да, но… — замялся Денис.
— Что? — спросил я.
— Какая-то она слишком открытая, что ли…
Я фыркнул.
— Ребят… — позвала нас Оля каким-то странным голосом.
— Что? — мы одновременно повернулись к ней.
Она показывала рукой куда-то направо, в лес. Я посмотрел в указанном направлении. Там, над верхушками деревьев высилась, как мне сначала показалось, башня. Или, скорее, колокольня — потому что её навершие напоминало луковки церквей. Только креста не было.
— Ого! — вырвалось у меня. — Заброшка?
Я улыбнулся и посмотрел на спутников.
Оля и Денис стояли бледные и какие-то испуганные.
— Ребят, вы чего? — спросил я.
Оля посмотрела на меня, облизав губы, сказала:
— Саша… похоже, мы набрели на Блуждающий храм…
Я заметил, как Денис сжал челюсти при этих словах.
— Это хорошо? Или плохо? — уточнил я, уже понимая, что ничего хорошего я точно не услышу.
— Блин, ну почему мы⁈ — вдруг громко возмутился Денис. — Почему в первый сезон⁈ Нам что, больше всех надо было⁈
— Ребят… хотя бы в двух словах, а? Объясните, что ли? — осторожно сказал я.
— Ты! — Денис вдруг ткнул мне в грудь пальцем. — Это ты виноват. Я сразу почуял, что ничего хорошего не будет из-за того, что мы с тобой связались!
У меня даже дыхание спёрло от такой несправедливости. Я спас его напарницу, вообще-то! А, может, и его самого — если бы те молодчики вдруг захотели бы избавиться от свидетеля.
— Дэн… — вмешалась Оля.
— Держался бы подальше от наших мест, московский мальчик! — продолжал яриться наводчик.
— Дэн! — громче повторила Оля.
Денис посмотрел на неё.
— Он тут ни при чём. Мы сами захотели быть хантерами. Ты и я. Будь мужиком, в конце концов!
Это подействовало. Денис сначала засопел, потом закрыл лицо руками, а когда опустил их, то посмотрел на меня и сказал:
— Саш, извини. Я просто испугался.
— Принимается, — кивнул я. — А чего испугался-то? Ребят, я правда не в теме.
— Считается, что тот, кто видит Блуждающий Храм, не доживёт до конца сезона, — ответил Денис.
Я испытал острое чувство дежавю.
— Да. Но, говорят, в Храме можно найти нечто такое, что стоит самой жизни, — добавила Оля, — поэтому некоторые психи специально за ним охотятся.
Я прикрыл глаза, собираясь с мыслями. Рассказать ребятам про встречу в Новороссийске? Что, если Денис не так уж и неправ, и они встретили этот их Блуждающий Храм потому, что пошли со мной? Потому что я уже был обречён?..
Ну а что это даст, с другой стороны? Предъявят, почему раньше не рассказал… а в нашей ситуации размолвки ну совершенно ни к чему.
И тут я вспомнил, как повела себя Оля, когда я нашёл эту золотую штуковину в дольмене. И раньше — когда не взяла сердце, которое я достал в заброшенном пансионате…
— Ребята… — сказал я тихо.
— Что? — спросила Оля.
— В общем, такое дело… помнишь ты говорила про Новороссийск и училку, которая приходит у разрушенного дворца к школьникам, которые погибают до конца лета?
— Блин, Саш, ну ты вообще не вовремя! — Оля руками всплеснула, — ты же видишь, мы в реальную ситуацию попали!..
— Оль, я видел её, — выпалил я, пока меня решимость не покинула, — училку эту. И она мне сказала, что я особенный…
Ребята отреагировали совсем не так, как я ожидал. Они переглянулись, потом Оля подошла ко мне и взяла за руку. Она улыбалась.
— Саня, блин, — сказала она, — ты хороший парень. Умнее, чем иногда кажешься. И я ценю это, правда. Но сейчас это лишнее. Я в норме. Правда. Это был первый шок.
— Согласен, — с серьёзным видом кивнул Денис, — извини, что гнать начал… не держи зла.
— Ребят, я серьёзно вообще-то!
— Ладно, потом разберёмся, — снова улыбнулась Оля.
— Раз мы решили этим заниматься — надо быть готовым идти до конца, — сказал Денис. — Блин, сотня ребят из наших отгрызла бы себе ногу за право сейчас оказаться рядом с нами!
Вблизи Храм оказался выше, чем я думал. Он был размером с башню в Москва-сити, несколько сотен метров вертикали. Портик перед главными дверями был таким огромным, что под его сводом стремительными тенями мелькали какие-то ночные птицы. А сами двери будто были рассчитаны на великана, если бы не одна деталь: примерно на уровне груди обнаружились кольца-ручки, до смешного непропорционально крошечные по сравнению с остальным сооружением.
— Ты чувствуешь? — спросил Денис с каким-то странным волнением в голосе.
— Да… — выдохнула Оля.
— Чувствуешь что? — спросил я.
Она посмотрела на меня. В её до предела расширенных зрачках отражались звёзды и лунные отблески.
— Саня… — улыбнулась она, — мы… мы скоро всё увидим!..
Она потянулась к ближайшему кольцу. Не знаю почему — но я остановил её руку. Не понравилось мне выражение её глаз.
Оля с удивлением и даже негодованием посмотрела на меня. Свет Луны будто бы специально стал ярче — чтобы я мог разглядеть все детали её мимики.
Она попыталась оттолкнуть меня. Упёрлась мне в грудь, надавив на украшение из дольмена, которое я повесил на шею. Выдохнула и отступила в сторону.
В этот момент Денис взялся за другое кольцо-рукоятку и успел приподнять её. С огромным трудом мне удалось разжать его ладонь. Денис недовольно замычал и попытался отпихнуть меня. Оля упёрлась ему в широкую талию, но сколько-нибудь заметного результата её усилия не принесли. Тогда я отпустил его руку и, чуть отступив, обрушился на него грудью, упираясь в створку дверей. Секунду мне казалось, что мои усилия будут напрасными: под толстым слоем жира отчётливо ощущались на удивление развитые мышцы. Денис оказался даже более тяжёлым, чем можно было подумать со стороны.
Но тут он глубоко вздохнул, будто хватая воздух после долгого нырка, и отступил в сторону сам.
Кольцо рукоятки медленно, как во сне, опустилось на дверь. Послышался глубокий, низкий гул. Будто сам Храм вдруг завибрировал.
— Бежим! — крикнул Денис, хватая Олю подмышку и с удивительной для его комплекции прытью рванул обратно к ступеням.
Я не заставил себя долго уговаривать.
Уже на границе леса мне показалось, что стало светлее, а у стволов деревьев появились отчётливые тени, направленные в противоположную мне сторону. Будто сзади, прямо за нашими спинами, вдруг взошла вторая луна.
Но я не стал оглядываться.
Мы бежали, не замечая тяжести рюкзаков за плечами. Странный свет сзади померк и пропал, но я всё равно не оглядывался. Денис тяжело дышал, однако держался вровень с остальными, за что я был ему очень благодарен.
Лес поредел, мы выбежали на берег быстрой горной речки. Вдоль берега шла едва заметная тропа. Мы продолжали бежать по ней, следуя прихотливым изгибам водного потока.
Спустя какое-то время вместо леса по берегам появились настоящие скалы, которые круто уходили наверх. Луна скрылась. Мы сначала замедлились, а потом вовсе перешли на шаг. Можно было достать фонарик, чтобы светить под ноги, но мы, не сговариваясь, не делали этого. Почему-то хотелось оставаться незаметными как можно дольше.
Оля и Денис то и дело переглядывались, но молчали. Поэтому я решил заговорить первым.
