Спасти род. Том 4 - Кирилл Сергеевич Довыдовский
— Что с ним? — спросил Морозов, когда Кента вернулся за стол.
— Выжжена энергетика, — ответил японец. — Возможно, какая-то разрушающая код способность.
— В смысле, он сам себя убил? — уточнил Томас. — На пятого ранга такое не подействовало бы. Слишком большая масса кода — она бы не впустила нестабильную систему внутрь.
На это Кента уже ничего не сказал.
— Пора заканчивать с этим, — бросил Цзинсун.
— Остался один свидетель, — ответил японец.
Судя по виду, Кента явно был не в восторге от того, как все шло, но отступать от протокола все равно не собирался.
— Вызывается Майер Ротшильд, — прозвучало в зале.
После чего на трибунах возникла практически полная тишина.
Я был удивлен не меньше. Думал, что как и Барухи, Ротшильды ограничатся отправкой секретаря, Майер же…
… по сути, возглавлял самую могущественную корпорацию в мире.
Гедалия Ротшильд, который был главой до него, уже много лет как отошел от дел, и считалось что родом и корпорацией управлял именно Майер.
Спустя несколько мгновений двери зала распахнулись, и внутрь вошел молодой подтянутый мужчина в костюме. Как у влияющего, возраст у него мог быть едва ли не любой, но даже при желании больше тридцати пяти ему было не дать.
Волосы были уложены на идеальный пробор…
Щеки едва ли не блестели от того, насколько чисто были выбриты…
Выражение лица у Майера было… нейтральное.
Не смотря по сторонам, гранд дошел до помоста, также неспешно поднялся и занял место, на котором до этого сидели сначала Уорвик, а потом Эрик.
Суеверным он явно не был.
— Майер Заава Ротшильд, — проговорил он ровно. — Глава совета директоров Ротшильд-Корп. Социальный статус — монарх.
После этого зрители, кажется, вовсе перестали дышать. Если с государем (7) средний житель Амшель еще мог надеяться когда-то увидеться — и потом до старости рассказывать об этом внукам — то монархи (8) на Девяти Планетах считались небожителями. Всего людей с таким социальным статусом насчитывалось чуть больше десятка человек. Примерно столько же, сколько и седьмых рангов…
Кстати, насчет ранга…
Официально Майер считался шестым — это я выяснил давным-давно, когда только изучал их род. В реальности же я ощутил… что глава Ротшильдов находился на границе трансформации. И даже сейчас… я не был уверен, что в прямой схватке с Кентой победил бы японец.
Это… остужало.
Хранитель Предметов имел невероятно развитый резервуар Воздуха. Что было типично для сильнейших стихийников. Девяносто процентов шестых и седьмых рангов имели именно один резервуар. За годы самосовершенствования они практически с ним срастались и в итоге сами едва ли не становились Стихией. Василия Морозова не зря называли именно Каменным Князем. Других резервуаров кроме Земли у него не было.
Майер же в этом плане оказался редчайшим исключением. Огонь, Земля и Воздух смешивались внутри его энергетики в сложнейший узор, создавая впечатление безграничности.
Едва он оказался за столом, я едва ли не полностью утратил возможность смотреть на страницах Книги.
Концентрация сил в точке пространства стала совершенно запредельной.
— Изложите суть своих претензий к роду Фэнс, — в очередной раз повторил Морозов.
— Связи с вновь открывшимися обстоятельствами Ротшильд Корп отзывает предыдущие претензии, — спокойно проговорил Майер. — Мы поступим также как и коллеги. Подадим гражданский иск к Уорвик-Металл, а также затребуем дополнительную проверку всех активов компании. Рано или поздно мы доберемся до истины.
На несколько секунд он прервался, а после повернулся к Кенте.
— Впрочем, это далеко не главная проблема.
Японец ответил ему молчаливым взглядом. Ждал.
— Согласно решению Суда Грандов от 5052-го года все культиваторы были объявлены вне закона.
Точные и непреклонные слова Ротшильда прорезали тишину зала словно скальпель хирурга. В очередной раз за время суда я ощутил на себе сосредоточение тысяч взглядов.
Я же… в общем-то, ждал чего-то подобного с того самого момента, как Многогранник выдал мой секрет.
— Решения ранее 6689 года не имеют силы, — прозвучал голос Кенты в тишине зала. — До этого суд не представлял всех грандов.
— Верно, — не стал спорить Майер. — У моего рода ушло очень много сил, чтобы создать институт, объединяющий и уравнивающий всех грандов, до этого в него входили только члены рода Ротшильд… Однако, давность принятия закона не отменяет его важности. Напомню вам, — он окинул взглядом трибуны и, кажется, одного лишь этого жеста хватило, чтобы погрузить зал в абсолютное внимания, — что именно этому темному учению мы обязаны потерей нашего первого дома на Девяти Планетах. Потерей Четвертой. Мой род не одну тысячу лет пытался вычеркнуть из мира само упоминание культиваторов… К сожалению, учение выжило. Обрело новых последователей. А значит, мы снова в опасности. Думаете, я преувеличиваю? В отличие от всех вас я был на Четвертой. Страшнее места и представить нельзя. И теперь мы рискуем тем, что это повторится. На Пятой. На Шестой. Или на всех Девяти Планетах разом.
Постепенно простое внимание к словам Ротшильда переросло в удивление… и в беспокойство. Скажи это кто-то другой, эффект явно был бы слабей. Это восприняли бы как шутку или неумелую попытку очернить оппонента…
Но Майеру авторитета было не занимать.
Часть народа задумается сразу, а часть… подхватит ту точку зрения, что подадут в СМИ. А судя по словам Ротшильда, уже завтра сегменты сети, все газеты и телевизионные каналы будут в один голос кричать об опасности культиваторов вообще и рода Фэнс в частности. С учетом, что Ротшильд-Найн-Медиа владела, по меньшей мере, сорока процентами ВСЕХ крупных СМИ Девяти Планетах, на меня выльются целые океаны грязи.
Такой резкий переход от полного замалчивания — на протяжении тысячелетий! — к тотальному обнародованию, конечно, удивлял, но… за ним чувствовалась сильная и опытная рука. Самого Майера?.. Гедалии?.. В принципе, именно сейчас это не было так важно.
Куда важнее было хоть как-то снизить последующий ущерб.
Под столом я уже вовсю набирал сообщения, отправляя их Рэтклиффу, Коулу, Михаэлю Нойеру, Манну… В общем, всем, кого нужно было предупредить, кто мог принять хоть какие-то действия по подготовке.
И одновременно с этим…
— Вы очень уверенно говорите, господин Ротшильд, — сказал я после паузы. — А доказательства опасности культиваторов у вас какие-то есть?
— У древних родов есть память, — тут же вставил Цзинсун.
— То есть нет? — хмыкнул я.
— Доказательств предостаточно, — ответил Майер невозмутимо. В сторону китайца он даже не взглянул. — Мой род хранил их все эти века.
— И, очевидно, что ни к одному из этих доказательств ни я, ни мой род никакого не имеем, — ответил я
