Скользящий I - Павел Матисов
— Черви должны ползать в земле! — обронила девица, когда мы в очередной раз столкнулись в коридоре.
— Да что с тобой не так, женщина?! Ты запала на знатного?!
— Испытывать влечение к червяку? В тебе нет ни одного качества, которое могло бы привлечь девушку!
— Ортонургенон, сын Ирихандира, красив душой и телом, а сила знатного по потенциалу одна из мощнейших в мире! Ни одна дама не может устоять пред природным обаянием родовитого!
— Если бы я увлекалась рыбалкой, то взяла бы тебя с собой в качестве наживки! — раздраженно проговорила та, начиная закипать. Вокруг ее тела стали потрескивать алые искры. Не слишком хороший знак.
Ей было плевать на мою силу, на мою внешность и обаяние. И, тем не менее, чем-то мне удалось зацепить Фурию на свою голову. Я, конечно, могуч и велик, но только в далеком прошлом и недалеком будущем. А в настоящем мне следовало держаться подальше от полоумных стражниц бета-ранга. Полагаю, ловля такой злобной рыбки для меня-рыбака окончится плачевно.
— Женщина, хватит меня донимать. Найди себе парня и ему мозг выноси! — выдал я и двинулся дальше по коридору.
Фурия посчитала, что гнаться за мной, чтобы сказать, как я ей противен — это ниже ее достоинства.
Погода становилась холоднее. Хмурые темные тучи сгущались над городом все чаще. С залива дул морской ветер, пробирающий до костей. Удивительно, как люди могли жить в таком мрачном, промозглом месте и не сходить с ума. Или они уже давно ненормальные, но еще не знают об этом? Мне нравился Невск. Казалось, он существует вопреки. Знаю, что есть более сложные для жизни места, но по сравнению с солнечной Ассирией город походил на филиал демонических чертогов.
— Итак, мы не виделись всего три дня, но за это время ты успел: поучаствовать в отражении налета браконьеров и даже убить человека, хотя хождение в патрули было для тебя под запретом… — проговорила мой новый врач-психиатр на очередной встрече. — А также отрезать бедному стражу язык и вызвать на учебный поединок героя выше тебя рангом? Ничего не упустила?
— Не припоминаю ничего важного… Разве что меня преследует Фурия…
— Да, слышала о данном инциденте…
— Поговорите с ее психиатром. Пусть найдет себе новую мишень для издевательств.
— Все настолько серьезно? Что ж, обсужу этот вопрос с коллегами. Что скажешь насчет выходок с языком и поединком?
— Своих целей мне добиться удалось. Знатного перестали донимать и оскорблять. В классе тишина и покой.
— Мне доложили, что некоторые твои одноклассники и рот открыть в твоем присутствии боятся.
— И этих сопляков называют стражами? — скривился я.
— Не все наделенные сверхспособностями избирают своей стезей борьбу с демонами или криминальными элементами. Многие просто хотят жить обычной жизнью, получив хорошее и бесплатное образование в академии.
— Буду иметь в виду.
— Мы еще вернемся к этому вопросу. Возвращался ли Вениамин? Случались ли провалы в памяти?
— Нет.
— Тебе нравится проводить время в церкви?
— Просто там находится место силы, — пожал я плечами, не став скрывать очевидное.
Думаю, любой сенсор обнаружит при желании это место. Видимо, просто искать и не думали. Либо посчитали эффект слишком незначительным, что недалеко от истины. Правда, с каждым годом мощь Потока будет только расти.
— То есть ты не ощущаешь тяги к Богу?
— К которому из них?
Психиатр поморщилась:
— Закроем тему. Рада, что ты смог поладить с Бережным. Друзья — это важный элемент социализации и исцеления от внутренних недугов.
— Или причина этих самых недугов, — хмыкнул я.
— Не будем о грустном. Ты хотел о чем-то меня попросить?
— Да! Выпишите знатному разрешение на применение стрелкового оружия, участие в патрулях, прием силового экстракта и ношение длинного холодного оружия.
— Это все? — приподняла она брови.
— Пока да, — кивнул я.
— Ты торопишь события, Ортон. Умерь свой пыл.
— Хорошо! В патрули ходить не имеет смысла, пока я не получу ранг дельта. Да и стрелковое оружие может уже не пригодиться в таком случае. Поэтому отложим эти вопросы на потом.
— После отрезания языка я никак не могу разрешить тебе ношение холодного оружия, — покачала она головой.
— Т-ц. Экстракт?
— Раздевайся, — скомандовала она, принявшись листать мое дело.
— Женщина! Мне лестно твое внимание, но знатный не привык решать вопросы подобными методами!
Психиатр аж поперхнулась от возмущения:
— Совсем стыд растерял?! Последний раз ты принимал экстракт восемь месяцев назад. Я обязана убедиться, что на твоем теле нет существенных демонических новообразований! Лестно ему мое внимание, видите ли!
— Так бы сразу и сказали…
Глава 8
[Очкастый]
Друг Олега, которого он в целом хорошо успел узнать, изменился до неузнаваемости. Порой Гуру казалось, что это действительно неизвестная сущность из древности, которая вселилась в голову его приятеля. Слишком уж кардинально отличался характер. Однако ему бы все равно, как и самому Ортону, никто не поверил. По идее, рано или поздно правда всплывет наружу. Вениамин проколется на какой-либо мелочи, которую выдуманная личность знать не может. Но тип придумал удобную отговорку: якобы лишь сознание Преображенского было уничтожено вместе с душой, но кое-какие воспоминания остались. То есть, даже если он знал, как пользоваться стиральной машинкой и чайником, это не опровергало его стройную теорию.
С Олегом разговаривали разные психиатры, так что он обязан был докладывать о каждом неординарном случае со своим соседом. Он был не из тех, кто сдает друзей, но какие-то общеизвестные факты и события пересказывал. Все равно врачи рано или поздно прознали бы. По большому счету, ничего конкретного он сказать из наблюдений за Преображенским не мог. Его приятель изменился — это факт, но было ли это влиянием Опустошителя или комбинацией иных факторов, сказать сложно.
В любом случае Бережной старался действовать во благо. Личность Ортона была специфической, но она его не отталкивала. Олега тот считал кем-то вроде друга и подчиненного, что в целом его устраивало. Пускай Очкастый был всего лишь Гуру ранга дельта, но интуиция ему подсказывала, что Ортон натворит больших дел. Либо достойных, либо ужасных — в этом Олег еще не определился до конца.
Собственное прозвище Очкастый ему нравилось. Парень любил носить очки и считал, что в них люди выглядят взрослее и солиднее. Они и сошлись со Слизнем на почве прозвищ. Оба считали, что глупо относиться к другому человеку, исходя из его геройского позывного.
