В конце вечности - Артем Евгеньевич Белянин
Лицо Валофара задёргалось, взгляд забегал по сторонам, после чего он рухнул в своё плетёное кресло и, нервно потирая лоб, дал Отингеру одобрительную отмашку. Всё шло не по плану.
Через час вереница обозов, коней и солдат, поднимая в воздух столбы едкой пыли, неспешно потянулась к «Вороньему гнезду» — старой каменной крепости, восстановленной людьми Валофара и ставшей им домом.
В то время как охваченные горячкой войска врага отходили прочь от границ Демида, сам король вёл свои уцелевшие силы за свои стены. Поникшие солдаты помогали упиравшимся лошадям тянуть в гору телеги с мёртвыми и ранеными товарищами. Едва повозки пересекли ворота, встревоженные женщины хлынули им навстречу с тяжёлым и беспокойным сердцем, разыскивая своих мужчин. Вой и плач разорвал улицы. Храмовый колокол застонал, заглушая причитания матерей, наполнив город безудержной и всепроникающей скорбью.
На следующий день павших в бою солдат с почестями хоронили на городском кладбище.
Моросящий дождь сёк бледные лица живых и мёртвых. Порывы ветра, скрипя старыми кладбищенскими деревьями, вторили воплю причитающих женщин. На окраине кладбища появился чем-то встревоженный гробовщик. Пошатываясь, словно пьяный, мужчина подошёл к склонившемуся офицеру и что-то сказал ему на ухо. Офицер посмотрел на него серьёзно, а затем, поправив мундир, направился к генералу.
Бёртвин встретил офицера холодным и усталым взглядом.
— Господин генерал, у нас ситуация! — доложил офицер.
— Что случилось? — вопрошающе взглянув на подчинённого, спросил Бёртвин.
— На малом кладбище для самоубийц все могилы разрыты. Видимо, вандалы, — ответил офицер. — Но…
— Что? — недовольно прервал затянутую мысль офицера Бёртвин.
— Дело в том, что следы на земле выглядят так, словно мёртвые сами покинули свои могилы.
— Что ещё за вздор?! — недовольно сказал генерал и, обернувшись на короля и его свиту, направился к гробовщику.
— Ты пьян?! — грозно тряхнув за воротник смотрителя кладбищ, спросил Бёртвин.
— Никак нет, ваше благородие… — испуганно побожившись, сказал гробовщик.
— Идём, — толкнув мужчину вперёд, сказал Бёртвин и в сопровождении нескольких офицеров двинулся следом за ним.
Подойдя к ограде старого кладбища, процессия заметила сквозь частокол ограды черневшие кляксы разрытой земли. Все без исключения могилы самоубийц были разрыты, а тела отсутствовали. Бёртвин присел и набрал в ладонь горсть свежей сырой земли. Действительно, могилы несчастных казались выпотрошенными изнутри.
— Закопайте сейчас же! — приказал генерал. — О происшествии молчать! Узнаю, что ползут слухи, накажу каждого! Выполнять! — жёстко отдал приказ Бёртвин и, отряхнув руки, задумчиво направился обратно.
После похорон генерал вошёл к Демиду. Король, напряжённо читающий доклад разведки, оторвался от бумаги и взглянул на Бёртвина.
— Что там у вас стряслось? — положив бумагу на стол, спросил король. — Куда вы подевались, посреди похорон?
— Чертовщина какая-то, — недовольно поведя головой, отозвался Бёртвин. — На кладбище, где самоубийц хороним, все могилы наизнанку вывернуты. Всё кладбище.
— Мародёры? Вандалы? — вопросительно посмотрев на генерала, произнёс король.
— Нет, не думаю. Как раз вся чертовщина именно в этом. Могилы и гробы как будто изнутри все выдавлены. Словно все эти самоубийцы сами из них вылезли разом. Я приказал зарыть и молчать. Сейчас и так мораль среди людей шаткая.
— Чертовщина, говоришь? — произнёс Демид, покосившись на запертую келью в конце зала. — Как по мне, так эта самая чертовщина вскоре будет удивлять нас не больше петушиного крика на скотном дворе.
— Я распорядился, чтобы парня с девчонкой разместили в башенных покоях, — кивнув куда-то в сторону, сказал генерал. — Приставил охрану. Этот Остап хочет тебя видеть. Когда вам устроить встречу? — заглядывая между делом в лежащие на столе отчёты разведки, спросил генерал.
— Завтра, — потрогав на голове повязку, сказал король.
— Ты позволишь ему открыть эту дверь? — серьёзно взглянув на Демида, спросил генерал.
— Безусловно, — спокойно ответил король и вопросительно посмотрел на Бёртвина. — У тебя есть сомнения на этот счёт?
— Демид, — помявшись, начал генерал. — Может, я и не читал столько, сколько ты, но в безопасности я понимаю точно не хуже. А если этот парень действительно её откроет? Что скрывается за этой чёртовой дверью? А что, если через неё мы впустим врага в самое сердце города?
— Да, Бёртвин, ты прав. Мы не знаем наверняка, что за ней. Но это путь к надежде. Мы проиграли битву с Валофаром и должны были остаться лежать там, на поле. А этот человек спас нас тогда, пусть неосознанно. Но я чувствую, что незримой рукой его ведёт Бог. Я верю в это. И я верю тому фолианту, который читал в юные годы. Мы рискнём, мой друг.
Бёртвин молча кивнул.
Тем временем Остап и Эльза любовались из окна старой башни синей лентой реки, уходящей за пурпурный горизонт.
Остап поднял её хрупкое запястье к губам и поцеловал.
— Мне щекотно, — засмеялась она и потрепала его за усы.
В дверь постучали, петли её заскрипели, и на пороге показался вооружённый солдат, впустивший в комнату полную женщину в фартуке, сжимающую в руках поднос с горячим ужином. Аромат еды наполнил помещение, сделав его чуточку уютнее.
За ужином солнце незаметно закатилось за горизонт, и по стенам комнаты заплясали тени от канделябров. С полей доносилось тихое пение сверчков, и, казалось, в этом мире, наполненном теплом, нежностью и музыкой ночи, нет и не может быть никакой войны. В объятиях Остапа Эльза забывала весь ужас, пережитый ей в деревне, рядом с ним ей было не страшно. Сейчас ей казалось, что пусть даже погаснут все свечи и воцарится мрак, которого она так боялась с самого детства, рядом с Остапом даже он не сумеет испугать её. Однако свечи горели, медленно отмеряя часы до рассвета. Когда запели петухи на скотном дворе и стены окрасились в розовые тона, Остап проснулся. Открыв глаза, он увидел склонившуюся над ним Эльзу. Девушка, явно наблюдавшая за спящим Остапом, улыбнулась и, наклонившись ещё ниже, поцеловала его глаза. Локоны волнистых волос защекотали его лицо. Остап зажмурился от поцелуя в глаза и рассмеялся.
— Что ты делаешь? — проведя ладонями по её плечам, спросил он.
— Люблю их, — продолжая целовать его зажмуренные веки, ответила она.
Остап схватил Эльзу за талию и одним движением перевернул на спину. Эльза захохотала.
— Мне щекотно! Перестань! — схватив Остапа за нос, сказала она.
— Ну уж нет! Моя очередь тебя мучить! — играючи кусая её за пальцы, ответил Остап.
Во дворе что-то ухнуло, и раздались недовольные крики. Одевшись, Остап выглянул в окно. Внизу, несмотря на ранний час, уже кипела жизнь. Солдаты перетаскивали на лошадях ящики с одного конца двора на другой. Один из
