544 килокалории. Сборник рассказов - Данияр Каримов
– Чушь!
– Объяснитесь, – гнул свое Плюм.
– Здесь нечего объяснять, – ответил Чорс. – Я не занимался разработкой оружия. Хотя… Пожалуй, да! Мое устройство можно назвать оружием. Оружием против вас, Плюм, и всего вашего Генерального совета, вашего тоталитарного общества, где люди – всего лишь цифры, данные, статистика, возобновляемый ресурс.
– Очень исчерпывающе, Чорс, – усмехнулся Плюм.
– Вы – солдафон, генерал, хоть и одеваетесь в гражданку. Но когда вы увидите мое «оружие» в действии, вам многое станет понятно. Ваша власть кончена!
– Заметьте, Чорс, вы до сих пор не объяснили мне почему, – генерал все еще улыбался, но самоуверенность лейб-майора выводила его из равновесия.
– Лучше я вам покажу, – парировал Чорс. – Обратите внимание, генерал, я не напуган и мне не страшно находиться в ваших застенках. Знаете почему? Да потому что даже здесь я в полной безопасности! И каждый человек в Архипелаге, а потом и на материке вскоре будет чувствовать себя так же, – Чорс наклонился в сторону собеседника и внезапно схватил его за руку.
– Черт возьми, Чорс! -от неожиданности генерал вздрогнул и вскочил, поспешно вырвав руку. – Что это значит?
– Это, дражайший генерал, значит, что теперь и вы обладаете этим самым оружием, – Чорс торжествующе захохотал, глядя на опешившего генерала. – Я не сумасшедший! Прикоснувшись к вашей руке, я передал вам право носить на себе мое изобретение. В течение следующей минуты ваше тело покроет невидимый для невооруженного глаза костюм, скафандр, бронежилет – как вам угодно. Но пробить его любым из известного вам оружия невозможно! Этот слой, который вы будете носить даже не ощущая, не пропускает даже гамма-излучение, не говоря уже о магнитных полях, тяжелых металлах, газах, вредных бактериях, вирусах и прочей дряни, изобретенной военными для убийства. Уж поверьте, я изучал его свойства несколько лет. Но это еще не все! В течение нескольких часов защитное вещество проникнет во все клетки вашего организма, постепенно начнет его омолаживать и защищать на микроуровне. Вы, как и я, как и ваша Дама Пик, не считая моих соседей, ваших дуболомов и всех остальных, кого я успел коснуться, практически получили бессмертие! А самое страшное для вас, то, что они получили способность передавать это «оружие» другим и уже делают это! Вам не остановить начавшийся процесс! Как вам такая перспектива, генерал? Вы не рассчитывали получить жизнь столь долгую, что придется пересмотреть само понятие вечности? И все ваше оружие, все-все ваши ядерные дубинки, ракеты, пулеметы, пушки станут бесполезными и ненужными! А?! Каково?! Это можно назвать средством индивидуальной обороны, против которого у вашей братии нет ничего!
Плюм медленно поднялся из-за стола, вытащил из наплечной кобуры пистолет и, прицелившись, выстрелил в голову смеющегося Чорса. Пуля попала в цель, но, словно натолкнувшись на невидимое препятствие, деформировалась и упала к ногам ученого бесполезным кусочком металла. Чорса сотряс новый приступ хохота.
Генерал нажимал на спусковой крючок, пока в обойме не закончились патроны. Чорс, видя, как беснуется от бессилья председатель Службы идеологической очистки, безудержно и искренне хохотал. Он смеялся над былыми страхами, Плюмом, Архипелагом. Он смеялся над прежним Чорсом, слабым и осторожным. Он смеялся над прошлым. Когда грохот выстрелов стих, ученый замолк, смахнул навернувшиеся от смеха слезы, и спросил: – Ну, генерал, что теперь вы будете делать?
Плюм не удостоил задержанного ответом. Поджав губы, он молча вышел из камеры для допроса, едва не упав на пути к двери, наступив на собственную гильзу.
– Господин генерал, – дуболом в чине капитана, поджидавший его у двери снаружи, вытянулся, отдал честь и с любопытством посмотрел в сторону камеры. – Вызвать медика для констатации смерти или оформить как пропавшего без вести?
– Отпустите его, – сказал Плюм. И поймав недоуменный взгляд капитана, устало добавил: – Он жив. Пусть убирается на все четыре стороны. Я, кстати, собираюсь сделать то же самое. – Плюм неожиданно потрепал капитана по щеке, подмигнул, приведя офицера в еще большее замешательство, и пошел по коридору. С каждым шагом его плечи распрямлялись, будто генерал сбрасывал с себя невидимый для стороннего наблюдателя груз.
Мажордом
Любовь с частотой в NГГц.
Дымка прозрачной занавеси дрогнула, выдав движение двери. В комнату, скованную глянцем кафеля, впорхнула девичья тень, и он замер, предвкушая появление ее хозяйки. В окне был виден лишь уголок белоснежной ванны, но он знал, что через мгновенье узреет манящую фигурку.
Он рассматривал ее много раз, успев изучить каждую ложбинку. Становясь у окна так, чтобы оставаться невидимым, тайный соглядатай наблюдал, как девушка из дома напротив раздевалась, по-кошачьи потягивалась, рассматривала – то придирчиво, то улыбаясь – себя в зеркало, игриво поворачиваясь к отражению то спинкой, то боком. Потом нимфа пустила душ. Она что-то напевала, пританцовывая в такт неслышной ему мелодии. Вода мягко струилась вокруг соблазнительных изгибов. Он, не отрывая взгляда от волнующей картины, активировал аккаунт в сети и, убедившись, что предмет воздыханий онлайн, постучался в виртуальную гостиную.
***
– Не спать! – Сергей проснулся от толчка, открыл глаза, поправил на переносице очки дополненной реальности. Перед ним приветливо щерился пожелтевшими от никотина зубами напарник Марат. От него пахло осенней прохладой и табаком. Сергей сделал недовольную мину, потянулся к картонному стаканчику с кофе, сделал осторожный глоток, потом с удивлением глянул внутрь. Кофе был холодным. Судя по часам, Сергея сморило минут двадцать назад.
– Дома не спится? – полюбопытствовал напарник.
– Вставать с рассветом приходится, – проворчал Сергей и отодвинул стаканчик. – Старшего – в школу, дочку – в сад, через пробки и утренний туман.
– Раньше ложиться надо, лирик, – назидательно сказал Марат, пододвинул стул и присел рядом. – Что на этот раз?
– Помогал жене с уборкой, – Сергей подавил зевок. – Сегодня будут гости. Младшему – месяц. От сиськи не оторвали, а родне вынь да покажи, иначе житья не дадут.
– Когда ты наконец возьмешь домового[3]? – Марат изобразил сочувствие. Получилось фальшиво. На сцену Марата не пустили бы даже в самодеятельности.
– Ты ведь знаешь, мы с супругой не хотим, чтобы в доме хозяйничали автоматы.
– Хы-ы, – Марат, не скрывая скепсиса, с шумом выдохнул из прокуренных легких воздух. – И это вещает человек, который занимается выявлением производственных ошибок в серийных бытовых роботах. Технофоб!
– Вот потому я нахожусь на своем месте, – резюмировал Сергей, хлопнул ладонью по столу и поднялся. – Встаю ни свет ни заря, сов поджидаю.
– Дрыхнешь без задних ног, – хмыкнул Марат.
– Сегодня надо выбираться в пригород, – Сергей сделал вид, что не расслышал напарника.
– Что там? – насторожился напарник.
– Нарушение основного протокола. Домовой из новой партии отказывается подчиняться
