Юрий Корчевский - Асы. «Сталинские соколы» из будущего
И когда вечером этого же дня всем оставшимся самолетам объявили приказ о ночной бомбардировке, Тихон жестко сказал Кате:
– Сегодня ты со мною не летишь!
– Это почему? – вздернула она подбородок.
– Ночью от стрелка пользы нет, а бомб я больше возьму.
– Я к комэску пойду жаловаться!
– Твое право.
Бомбить надо было передовую немцев, а для этого крупные бомбы не нужны. К бомбосбрасывателям подвесили контейнеры с десятикилограммовыми бомбами, и много, двадцать штук, по десятку в контейнере. Бомбы из одного контейнера накрывали сразу большую площадь, но одно плохо – поодиночке бомбы сбросить нельзя. Ночью в траншеях у немцев только дежурные пулеметчики и ракетчики, пускающие осветительные ракеты. А накат землянки в три-пять слоев бревен, и маленькой бомбой его не пробьешь. Но беспокоящий эффект от таких полетов был, пехотинцы вынуждены были искать укрытие.
Вылетали с минутным интервалом, чтобы не мешать друг другу над целью. К тому же комэск здраво рассудил, что половина самолетов бомбит траншеи и позиции на север от места подлета, а половина – на юг, охватывая, таким образом, большую протяженность.
Тихон вылетел в одиночку, без стрелка – Иван помог.
– Что ты ерепенишься? – принял он сторону Тихона, видя строптивость девчонки. – Пилот лучше знает боевую обстановку. Раз приказал оставаться, – выполняй. В армии приказам подчиняются, а не обсуждают их.
– А что я девочкам своим скажу? Что струсила?!
– Ни в коем разе! Командир экипажа так решил, а ему виднее. А ты на стоянке подожди, подыши свежим воздухом. Мы же почти в лесу, воздух лесной, говорят – для здоровья полезный.
Тихон и предположить не мог, что Иван может так уговаривать. Прямо дипломатические способности у парня!
К моменту подлета Тихона часть самолетов эскадрильи уже успела отбомбиться, и даже на высоте пахло дымом и пылью. Зато траншеи, окопы обозначены – где пожарами, а где – вспышками выстрелов. Немцы – они аккуратисты, зачастую траншеи досками обшивали, снимая их с заборов ближайших деревень. Вот эти доски, а также бревна накатов на землянках, наблюдательных пунктах и пулеметных точках и горели. Не все, но передовая обозначена была.
Тихон еще на подходе пустил выхлоп через глушитель, прибрал газ и заложил над траншеей вираж. С двухсот метров позиции немецкие проглядывались. Он дернул рычаг бомбосбрасывателя, и вниз пошел первый контейнер. Контейнер сразу раскрылся, разбросав авиабомбы.
Тихон уже успел пролететь метров двести, когда на земле здорово грохнуло – это разом взорвались десять бомб.
Прямо по носу самолета что-то выделялось на земле. Темнота – она разная, где-то черная, а в иных местах – темно-серая. Вот туда и сбросил Тихон второй контейнер, сразу сделав вираж вправо, к своим позициям. Снова слитный взрыв всех бомб разом, а следом – пожар. Интересно, куда он угодил?
Облегченный самолет легко взмыл вверх. Вылет получился удачный, по его самолету попаданий не было, по крайней мере он не слышал, да и самолет хорошо слушался рулей.
При подлете к аэродрому он осмотрелся – не видно ли где хищной тени от вражеской машины? На «Юнкерсах», как и на «мессерах», моторы мощные и в ночной темноте выдают себя пламенем из выхлопных труб. Слишком свежи были в его памяти недавние трагические события с гибелью трех человек из эскадрильи.
На аэродроме, заслышав шум мотора У-2, включили прожектор. Но едва самолет Тихона коснулся колесами шасси земли на ВПП, он погас.
У зенитных пулеметов дежурили расчеты – командование надлежащие выводы сделало.
Самолет дозаправили, подвесили контейнеры, и эскадрилья повторила боевой вылет – но уже на другой участок передовой.
Спать Тихон лег, когда на востоке начало сереть, предвещая скорый восход. Показалось, что он только смежил веки, а Иван уже трясет его за руку:
– К комэску.
Тихон посмотрел на часы. Полдень. Да что же это они выспаться ему не дают!
Комэск был краток:
– Понимаю, устал после вылетов. Но надо доставить секретный пакет руководству воздушной армии, там фотоснимки ближних и дальних тылов немецкой армии в полосе наступления. Всю ночь пленки проявляли и сушили. Поэтому вылет срочный.
Капитан показал на карте поселок между Калугой и Тулой:
– Здесь площадка для посадки удобная. Штаб прикрывают наши истребители, и потому сюрпризов быть не должно. Но ты все равно поосторожнее. Дорогой ценой нам эти разведданные достались: два экипажа погибли.
– Я не слышал.
– С соседнего аэродрома два СБ летали, сбили их. А потом истребитель с нашего аэродрома облет сделал. Сам еле ноги унес, самолет – как решето.
Тихон пошел к стоянке. Иван уже проворачивал винт, Катя сидела в задней кабине. И как только она узнала о вылете? Наверное, Иван сообщил. В штаб по пустякам не вызывают.
Самолетные стоянки были почти пусты, истребители ушли на боевое задание. Стояли У-2, пилоты которых отсыпались.
Полет до штаба воздушной армии протекал спокойно. Тихон наблюдал, как периодически мелькают в вышине барражирующие истребители – явно наши, потому что они летели звеном из трех самолетов. У немцев звенья были из двух самолетов, более мобильные в бою – ведущий и ведомый. В столовой и казарме Тихон слышал разговоры летчиков-истребителей, что и нам надо перенимать такое тактическое построение.
Он нашел поселок, приземлился на стоянке. Росное поле, в центре травы нет – выбили колеса садящихся самолетов.
Подрулив к зданию, Тихон заглушил мотор. Однако охрана сразу закричала:
– Убирай, демаскируешь!
– Да мне на пять минут…
Тихон сдал пакет в секретную часть, получил расписку. Однако, выйдя на крыльцо, увидел, что бойцы уже облепили самолет и пытаются укатить его с поля.
– Отставить! – подбежал он к ним. – Я уже улетаю. Кто-нибудь, крутаните винт.
Вроде нехитрая операция, но навыки должны быть даже здесь. Не успеешь руку вовремя отдернуть – искалечит.
Но бойцы опыт имели, видимо, связные самолеты приземлялись часто. Как только затарахтел мотор, бойцы развернули самолет хвостом к зданию.
Тихон дал газ и взлетел поперек поля – много ли места самолету надо? Сто метров с лихвой хватает.
Набрав двести метров, он подправил курс самолета точно в сторону своего аэродрома. Земля наша, огня снизу опасаться не стоит, одна забота – «мессеров» успеть углядеть вовремя. И как накаркал.
Катя закричала из переговорной трубы:
– Наблюдаю справа два вражеских истребителя!
Тихон посмотрел в указанном направлении. Там шли два «мессера» под сходящимся курсом с превышением его высоты на километр. Заметят или нет?
Заметили! Пара «худых» сделала крутой разворот и стала пикировать.
От «мессера» с его огромным преимуществом в скорости не уйти. Одно спасение – прижиматься ближе к земле и делать обманные финты, иначе собьют.
– Готовься к стрельбе, – приказал он Кате.
Первый раз с момента прихода девушек в эскадрилью Катя должна была стрелять. Против «мессера» калибр их пулемета мал, винтовочный, и для «худого» попадание такой пули – что слону дробина. Пулемет ШКАС, который таки ставят на У-2, имеет такие же патроны, но значительно большую скорострельность. Для воздушного боя с его высокими скоростями это важно. Хотя какой воздушный бой? Самозащита слабого, причем негодными средствами.
В зеркале Тихон увидел тонкий фюзеляж истребителя, его окрашенный желтым кок винта. Сейчас откроет огонь. Тихон отклонил ручку влево, пустив самолетик в скольжение элеронами. И почти сразу загрохотал пулемет Кати. С непривычки Тихон в первую секунду испугался, сроду с его самолета огонь не велся.
Мимо пронеслись трассирующие очереди истребителя. Немцы обязательно заряжали в ленты трассирующие патроны – так виден след, трассер, и можно скорректировать стрельбу. Вторую очередь он дать не успел, пронесся мимо с набором высоты, но на его место уже встал ведомый.
Катя стреляла длинными очередями.
Тихон хотел ей крикнуть: «Экономь патроны!», но пулемет смолк. Пилот повернул голову – девушка меняла опустошенный магазин.
В зеркале «худой» нарастал быстро, сейчас начнет стрелять…
Тихон стал выписывать змейку и одновременно снижаться.
Пулеметные очереди истребителя прошли выше и правее. «Худой» пронесся рядом, с боевым разворотом, показав кресты на крыльях. Вот суки! Развлечение нашли! Неужели поблизости нет ни одного нашего истребителя? Сам же видел, как барражировали…
Катя вновь открыла огонь. И снова – длинная, в полмагазина, если не больше, очередь. Эдак она за секунды весь боезапас выпустит… Да хоть бы толк был. «Вот сядем, отругаю по полной, – мелькнула мысль у Тихона. – Интересно, попала она в немца или нет? Куда она стреляет? Ведь в зеркало истребителя не видно».
