Стас Лабунский - Чернобыльская рокировка
— Что это? Кто их так? — спросил Казанцев.
— Людоеды. Много их сейчас по земле бегает. В Ленинграде их ловят, стреляют, в Закхаузене в бараках душат, на Колыме топорами рубят, а эта стая — наша добыча. Возьмем их, тогда можно и о себе подумать. Об отдыхе. В Италию поедем, на море. Еще час и отбой. Завтра в шесть подъем, поедем место нападения осматривать, — закончил давать разъяснения Викинг.
Незаметно для остальных его придержал за рукав пан Сташевский.
— Понятно, почему нам нравиться пани Къяретта. Но почему мы ей нравимся? От нас опасностью несет за версту. У девушек чутье безупречное. Их документами, даже самыми настоящими ни в чем не убедить. Здесь есть нечто, мне непонятное, — высказал поляк свои сомнения.
Подобные мысли уже приходили в сталкерскую голову, но были оттуда изгнаны за ненадобностью. Что, собственно, нашла итальянская аристократка в простом славянском парне? Не урод, но ведь и не красавец писаный. И со всем остальным также. Если у человека есть вопросы, надо их задавать. Викинг поднялся на второй этаж, и осторожно постучал в дверь девичьей светелки.
— Входи, гость ночной, — раздался нежный голос.
Сталкер шагнул за порог и замер, как громом пораженный. Девушка сидела на расправленной кровати и расчесывала непокорные волосы. Рядом на тумбочке лежал пистолет. Викинг положил свой туда же, и сел в ногах. В мозгах не осталось ничего, кроме запаха жасмина.
— Я слушаю вас, мой принц, — сказала южная красавица.
— Не гожусь я в принцы, — открестился вольный бродяга Зоны. — Еще две недели назад меня так прижало, что даже согласился груз для Паука таскать. Ладно хоть, не получилось. А через десять дней сижу в одной комнате с мечтой, и верю, что все у нас получиться. Почему ты осталась с нами? — осмелился задать он прямой вопрос.
— Не с вами, с тобой, принц. Ты мой с самого детства. Ты скромен, но привычку повелевать и знакомство с вождями народов не спрячешь, как и внешность. Посмотри на медальон. Его сделал великий Челлини, по более древнему образцу, дошедшему к нам из глубины веков.
На старом золоте была запечатлена пара. Къяретту он узнал сразу, несмотря на тонкую корону на голове. Рядом с ней сидел парень с решительным взглядом, похожий на Викинга, как две капли воды, за исключением рваного шрама на левой щеке.
— Мой принц просто копия прадеда. На Сицилии у людей хорошая память, и все склонятся перед потомком древней династии.
Вот это повезло, подумал Викинг, еще бы шрам, и в короли, пусть падают ниц.
— Команда завтра с утра выезжает на место нападения, следы поищем, может, поймем, сколько их в стае. Выходи за меня замуж, на войне все надо делать быстро, а то можно не успеть, — с надеждой в голосе сказал сталкер.
— Желание принца — закон для его подданных, — прозвенел колокольчик в ответ.
— То есть, да? — уточнил Викинг.
— Ты мог бы сказать это еще утром, когда первый раз меня увидел, — обиженно надула губки красавица. — Конечно, нет. Девушка не должна сразу соглашаться. Так меня учили монахини-наставницы. Поэтому нет, нет и еще раз нет. Категорически. Спрашивай снова.
— Къяра, выходи за меня замуж, — твердо сказал Викинг.
— Таким тоном приказы отдают или выволочку нерадивым слугам делают, ну да ладно, какой спрос с северного варвара. Я согласна. Иди сюда, поцелуемся.
Киев
День выдался явно беспокойный. Полный потрясений. Очередное Овсов испытал, подойдя к закрепленной за ним машине. Рядом с ней лежали два создания, безусловно опознанные им, как чернобыльские псы, адские порождения Зоны. Сбившись с шага, контрразведчик остановился. Пистолет в кобуре, но это даже не смешно. Пес побольше насмешливо сверкнул желтым глазом и прорычал:
— Мы с тобой, р-р-р.
Легко запрыгнув на заднее сиденье, парочка с комфортом расположилась там, оставив офицеру место рядом с водителем. Никакого понятия о субординации у этих зверей. Вообще он тут самая главная собака. Сзади издевательски зафыркали. Ехали быстро, поэтому недолго. Два микроавтобуса с гвардейцами остались стоять в центре тюремного двора. Вылезать из кондиционированной прохлады на горячую брусчатку без команды никто не стал. Овсов хорошо знал Киевский централ и гарнизонную гауптвахту. Не дожидаясь сопровождающих, он вальяжно зашагал к корпусу «Д». Знал, что смотрят на него сотни глаз, и шел со значением. Это вам не по подиуму пройтись в модных тряпках. Тут надо так по земле идти, чтоб битые волки, стрелянные и резаные, по твоим шагам чувствовали страшного, матерого тигра и поджали хвосты.
Сзади раздался шелест лап по камням, и серая стрела ударила в бронестекло окна корпусной вахты. На кусочки оно не разлетелось, не для того делали, выстрел из автомата в упор должно держать. Просто вместе с пластиковым блоком ввалилось внутрь, и первый этаж корпуса перестал быть неприступной крепостью. С трудом запрыгнув в проем, Овсов обнял мотающего головой большого пса и погладил его. Слова тут были не нужны.
Быстро разобравшись с пультом управления замками и громкой связью, сказал на весь корпус:
— Все двери открыты. Во дворе взвод гвардейцев. Не злите их, и вы останетесь живы. Расходитесь по камерам. Кому есть что сказать, приходите в прогулочный дворик. Охрана беспрепятственно выходит из корпуса в административное здание. Все. Мы идем разговоры разговаривать, а потом с вас удивляться.
По камерам никто не разошелся, не для того бунт поднимали. Все столпились в прогулочном дворике. Охрана в корпусе тоже была с гордостью, к начальнику прятаться не побежала, тоже пришла. Так и стояли двадцать человек в мундирах, половина с разбитыми при прорыве лицами и все со сбитыми в кровь костяшками на руках, против трех сотен в робах.
Когда в дверях появился Овсов, толпа заключенных зашевелилась. Сейчас, дам заводиле себя показать, а потом выдерну его и начну лупить, страшно, чтоб куски мяса летели по сторонам, и каждый в толпе примерял эти удары на себя. Однако не по его сценарию все пошло. Тихие псы встали у него за спиной и оскалили зубы. Клыки, что ножи и злость в глазах. В небо ударил торжествующий вой. Тишина навалилась на весь централ. Замерли даже конвойные на вышках.
— Все по камерам. Пишите заявления и требования. Рассмотрим в обязательном порядке. Каждый получит ответ. Пропустите их, — попросил контрразведчик Акеллу и Герду. Те послушно легли у его ног. А мог бы получиться неплохой бой, подумал вожак и был укушен за ухо чуткой подругой.
— Подскажите им, пусть кто хочет, пишут заявления о переводе в армейские арестантские роты. Там срок в два раза быстрее идет, для тех, кто живой останется.
Дав дельный совет охране, Овсов двинулся к местному руководству, докладывать. Довольные жизнью псы стали носиться по опустевшему дворику.
Посмотрев запись происходившего, уже не майор, но еще не полковник запросил материалы по Раскатову, Фролову и Осадчему. Получив их, надолго задумался. К нему подошел дежурный и сказал совершенно безумным голосом:
— Там ваши собачки с блатными разговаривают.
— Ведите запись. Скоро подойду, — отреагировал он.
В комнату отдыха пришлось протискиваться сквозь стоящих плотной стенкой людей. Все сидели у телевизора, стояли на подоконниках и вдоль стен. Акелла и Умник прокручивали ролик захвата фермы. Стоял с винтовкой в руке еще живой Бывалый, кто-то успевший повоевать за океаном, опознал команданте.
— Командир бригады, — слышались комментарии в полголоса.
Пошла запись эпизода прибытия в Зону Горы и Бегуна, этих здесь знали все.
— Тяжелый был день, на Кордоне убили нашего товарища, Рябым его звали.
Первый раз у Акеллы получилась такая длинная фраза, и он собой гордился.
— Он дрался честно за свое место в жизни и смерти, и оно будет его, пока не погаснет свет Темной звезды, — перевел Умник его короткий поминальный вой.
— Темная звезда — это четвертый блок, в натуре? — уточнил один из зэков.
— Да, — согласился с ним компьютер.
— Сидел я в молодости с тем дядькой, который ее зажег, — довольно сказал сиделец.
У Акеллы шерсть встала дыбом от удивления. Он внимательно обнюхал собеседника. Тот чуть-чуть волновался, оказавшись в центре внимания, но явно говорил чистую правду. Старый вожак лег на пол и затих. Темную Звезду зажгли неправильные псы. Придется ее охранять, чтобы они ее не погасили. Надо найти своего, самого лучшего неправильного пса и обсудить с ним эту проблему.
Умник показал короткий ролик о разгроме Агропрома. Смерть Бывалого, закрывшего собой гранату, произвела сильное впечатление. Овсов решил ковать железо, пока горячо.
— Большинство из вас село давно, еще при демократии. Если решите твердо жить честно, пишите ходатайства о помиловании на имя Гетмана. Только помните, лжецам веры нет, и пощады тоже не будет. Решайте сами, как вам жить.
