Александр Лыхвар - Западня
Обойдя широкой дугой вторую планету, крейсер, с эмблемой придурковатого сурка на борту, рылом вниз пошел к поверхности планеты Отстойника. Маневр выполнялся очень уверено и на большой скорости. Чувствовалось что пилот, если это конечно была не автоматическая система, часто совершает подобный маневр в этом месте.
Душераздирающий вой взлетно-посадочных планетарных двигателей стих. Его место заняла непривычная на корабле тишина. Именно она, смешанная с чувством неизвестности, давали неприятный коктейль чувств, действовавший на нервы не меньше, чем все проишедшее за последнюю неделю.
Лязгнули засовы и дверь разблокировалась. На пороге камеры появился служитель сурковых идеалов в неизменной униформе песочного цвета. Плазменный излучатель он держал на перевес, сжимая оружие двумя руками, впрочем именно так и предписывалось по уставу.
– Все приехали, выходи по одному, – и блестящее, четырехсантиметровое рыло оружия показало в какой именно последовательности это необходимо делать.
Пока конвоир вел плохо освещенными коридорами Роберта и его соседа, молчаливого парня, подсаженного к нему в камеру во время одной из посадок, которых Роберт насчитал одиннадцать с того момента, как его самого подобрал на Скитларе(2) крейсер сурков, конвоир не проронил ни слова, да в этом и не было необходимости – в коридоре и переходах, которыми их вели не было даже намека на ответвления или боковые проходы. Он вел только в одном направлении.
Яркое, желтое светило, зависшее на небосклоне, среди белоснежных, рваных облаков, внимательно осматривало прибывших. После темных коридоров и камер, отучивших глаза от яркого света, такое внимание до боли резануло по глазам, заставляя щуриться всех, кто покидал крейсер. Но это было не единственное внимание, проявленное к прибывшим людям. На почтительном расстоянии от корабля, где испорченная частыми посадками трава переходила в однородный растительный ковер собралась группа людей. На таком расстоянии, да еще со слезящимися глазами Роберт не мог увидеть ничего определенного, кроме того, что это были люди.
Перед крейсером вобралось уже человек семьдесят, а конвоиры все выводили и выводили, по двое, по трое, все новых и новых поселенцев. В конце концов из набралось примерно сто-стодесять человек. После этого вышел капитан. Если это и не был капитан, то не последний человек на борту корабля.
Только сейчас Роберт смог разглядеть всех, кого они подбирали по дороге сюда и все смогли посмотреть на него, хотя мало кто это сделал. Люди были в подавленном состоянии.
Тем временем выскочил сержант и стал размахивая руками красиво строить солдат, которые после соответствующего внушения, в свою очередь занялись заключенными. Несколько солдат заняли боевую позицию несколько впереди, обратив свое оружие в сторону встречающих, которых заметно прибавилось. Те ничего особенного не делали, просто стояли и смотрели. Теперь их можно было рассмотреть более детально. Различие роста, цвета кожи и одежда самого разнообразного кроя, цвета и стиля, явно указывали на то, что собравшиеся ранее принадлежали к различным мирам. Мирам, отличающимся не только культурными традициями, но и чисто физическим и физиологическим строением своих обитателей. Хотя какими бы разными они не казались, это были люди, именно люди, а не деже существа более дальнего, и более разнообразного гуманоидного типа.
Роберт немного пришел в себя и с интересом стал наблюдать за разворачивающимся вокруг спектаклем.
Сержант, решив, что все сделал правильно, побежал с докладом обратно на корабль, из чего следовало, что расфуфыренный офицер, которого Роб принял поначалу за главного, таковым вовсе не является, был еще кто-то, кто решал что нужно делать.
– Всем стоять смирно и тихо, – проревел офицер опять на сбившихся в кучу каторжников, – если кто-то хотя бы подумает о побеге, это будет последним, что он сделает в своей сознательной жизни!
«Интересно, – подумал Роберт, – что еще может произойти,чего не хочет этот расфуфыренный индюк. Куда отсюда можно бежать? Ведь именно эта планета и есть конечный пункт их назначения. Почему бы суркам их просто не вытолкать из корабля и не убираться отсюда по своим делам»?
Вскоре на эти вопросы были получены ответы. Блестящий офицер взял мегафон и несколько коряво, используя общегалактический диалект, позвал кого-то из толпы встречающих. Солдаты взяли оружие на изготовку, готовые в любой момент открыть ураганный огонь, по всему, что приблизилось бы к ним на расстояние выстрела.
Спокойно и уверено к крейсеру направился крупный человек. Можно было даже назвать его толстым, но высокий рост скрывает лишние килограммы и такого человека принято считать не толстым, а крупным. По правую руку от него шел еще больший детина, метра под два ростом, держа на плече точно такой же плазменный излучатель, какие были у солдат сурка. Слева, по сравнению с этими двумя шел малыш, хотя его рост составлял ничуть не меньше метра семидесяти. Этот в руках держал вообще какое-то громадное, и судя по всему зверски убойное орудие смерти. Роберт раньше вообще ничего подобного не видел.
Теперь он не знал что и думать. Не доходя метров пятидесяти до первых солдат, здоровяк жестом показал своим громилам оставаться на месте, а сам пошел дальше без сопровождения. Охранник, что был поменьше, сразу улегся в пыль и настроив свою загадочную смертельную машинку стал водить ею из стороны в сторону, проверяя, все ли простреливается. Тот, что повыше, так и остался стоять, лениво жмурясь то на палящий Кармант, то равнодушно осматривая прибывший крейсер, солдат и изгоев.
Здоровяк, с очень загорелой кожей, круглой как шар, лишенной всякой растительности головой и широко поставленными, наглыми глазками, уверено подошел к офицеру и как старый знакомый поприветствовал его за руку.
Роберту это не понравилось, но что ему нравилось, а что не нравилось в данный момент никого не интересовало.
Разговор у них не заладился сразу. Пришедший что-то выкрикивал, хлопал себя по карманам и показывая пальцем на столпившихся людей громко смеялся, выставляя при этом на свежий воздух крупные зубы. Офицер то же старался во всю, но при этом его сдерживал не мундир, а находящиеся вокруг подчиненные, в глазах которых он хотел видимо, во что бы то ни стало сохранить о себе мнение, как о невозмутимом командире, но все равно было видно, что это спектакль ему начинает надоедать.
Тут до Роберта дошло: «они торгуются!». От этой мысли ему стало себя по настоящему жалко. Он так не жалел себя с того времени, как ему был зачитан приговор, в соответствии с которым ему назначалась мера наказания – «ссылка до исправления» на планете Отстойник К3/09. И хотя в приговоре значилась такая мера наказания, но некому было проверить или подтвердить – исправился человек или нет, так что простым языком эта формулировка означала «навсегда».
Торговавшиеся подошли поближе и Роберту стал слышен весь их разговор.
– Ну ты посмотри получше какой я тебе привез товар, не то что был в прошлый раз, все как на подбор. На них ты много заработаешь, а по три тысячи кредитов за каждого, это хорошая цена. – Внушал он своему собеседнику, пальцем показывая то на одного, то на другого.
Роберту показалось, что он показывает именно на него. Пришелец корчил рожи, показывая этим свое задумчивое состояние, но платить столько отказывался.
– Что ты мне привез? Они и года не протянут на моих плантациях. Какой же мне толк от этих дохляков? Только корми их. Если хочешь, дам по полторы, как в прошлый раз.
Они подошли вплотную и стали придирчиво рассматривать товар. Один расхваливал, другой безбожно критиковал указывая на видимые недостатки, прибавляя от себя не меньше выдуманных.
Такой торг видимо следовал за каждым прибытием космического корабля в мир Скорби, и являлся делом привычным для всех сторон, кроме «товара» – ему это было в новинку.
Офицер выдал свой последний козырь: – Если ты не возьмешь их у меня по по моей цене, то я предложу их наемникам, а уж они то не привыкли скупиться. Просто ты знаешь как я к тебе отношусь… и поэтому ты всегда видишь мой товар первым. Или предложу их охотникам в конце-концов!
– Охотники у тебя хоть раз что-то купили? – Парировал толстяк, опять поражая всех своей неотразимой улыбкой.
– А что касается наемников, то это тоже глухой номер. Я слышал дела у Люиса сейчас идут не ахти. Ему сейчас приходиться думать не о покупке новых сил, а о том, чтобы любым способом спасти свою репутацию. Он ее совсем недавно основательно подмочил, – заключил договор и не выполнил своих обещаний. Ну ты знаешь наверное…
Офицер загадочно улыбнулся, но толстяк сразу же показал, что он тут главный не по воле случая, а благодаря своим способностям:
– Если ты думаешь, что тебе удастся спихнуть весь этот сброд медикам, то ошибаешься. Никто на Отстойнике не печется так о своей репутации, как они. Ты же знаешь, что они всегда дают гарантии, и поэтому им нужен только первосортный материал, самый лучший, какой только бывает. Если бы они имели дело со всяким дерьмом, у них давно бы не осталось клиентуры.
