Роман Глушков - Эпоха стального креста
Бойцы разошлись каждый на положенное ему место. Мы с Михаилом направились к нашему «хантеру», но прежде чем включить зажигание, Михаил указал мне на крадущуюся к фургону Виссариона массивную тень, без сомнения принадлежавшую беглому дьякону Джерому.
– Вернулось блудное дитя! – проговорил Михаил. – Однако не уверен, что наш магистр радостно обнимет его и закатит по этому поводу пирушку. Бедный толстяк, лучше бы вообще не возвращался...
Едва различимые проселки, петляя в свете фар, вели нашу колонну на север к нормандскому побережью. Гаубица делала чуть более тридцати километров в час, разрывая ночь лязгом стальных траков. Когда до цели оставалась четверть пути, наша рация издала слабый писк и голосом Бернарда приказала остановиться. Мы повиновались.
Я и Карлос подошли к машине главнокомандующего. Бернард уже ждал нас снаружи, прохаживаясь взад-вперед и разминая затекшую поясницу.
– Дальше идти с фарами опасно – засекут, – Мясник поглядел в сторону едва-едва порозовевшего востока. – Дождемся более сносной видимости. Время позволяет, да и гаубице остыть надо. Брат Эрик, вы на «хантере» поезжайте вперед, только выставьте затемнители. Через полтора-два десятка километров вас должны встретить Добровольцы, которые с вечера обязаны были перекрыть периметр. Их старшина ждет нашу группу. Узнайте обстановку и доложите мне по рации.
Я прихватил с собой помимо Михаила также Гюнтера и Януша, заставив их смотреть по сторонам с заднего сиденья джипа. Объехав колонну справа, мы ринулись в предрассветные сумерки.
– Гюнтер, я видел, как перед построением ты разговаривал с братом Вольфом, – Михаил, успевая следить за дорогой, развернулся вполоборота к германцу. – Что-то твой бывший командир не больно весел. Уж не приболел ли случаем?
– Брат Бернард... устроил ему нагоняй, – ответил Гюнтер в своей обычной манере, задумчиво и нехотя, при этом не сводя взгляда с правой обочины. – Недостача одной гранаты. Говорит, что... в Ватикане сам несколько раз все пересчитал. Прямо мистика... какая-то.
Усатая мистика посмотрела на меня и довольно осклабилась:
– Да-а-а, трагедия. И что ему светит?
– Месяц карцера... по приезде в Ватикан.
– Глупо, – продолжая улыбаться, заметил Михаил. – Будь на его месте я, то наверняка не спалился бы так по-детски. Что от Вольфа требовалось, так это просто доложить как на бумаге...
Гюнтер оторвался от окна:
– Соврать командиру... что ли?
– Это ты, человек-домкрат, врешь, а я лишь кое-чего не договариваю. Усвой раз и навсегда!
– Когда это я врал? – возмутился германец. – Если у тебя есть... доказательство, то предъяви... хоть одно!
– А-а-а, забудь! – нервно отмахнулся Михаил. – Я не про то!.. В общем, доложил бы так, а после заварухи никто и не вспомнит, было одним бабахом больше или меньше. И никто не идет в карцер, и все довольны... Элементарно!
– Все равно, – не унимался Гюнтер, – это грубое нарушение Устава!
– Тихо вы! Тормози! – Я внезапно увидел в бледном свете затемненных фар три выросшие как из-под земли фигуры в угловатых фуражках Добровольцев Креста. Все они держали нас на прицеле дробовиков. Михаил тут же ударил по тормозам, дождался, пока «хантер» замрет, и выключил зажигание.
Я открыл дверцу. Дробовики продолжали смотреть дулами в нашем направлении. Один из целившихся поднял руку и отчетливо произнес:
– Я старшина авраншских Добровольцев Креста Этьен Френе! Назовите себя!
– Я Эрик Хенриксон, командир Одиннадцатого отряда Инквизиционного корпуса. Еду на встречу с вами! – Я вышел из машины и продемонстрировал, что у меня нет оружия. Дробовики опустились.
– Извините, брат Эрик, – старшина подошел поближе. – Темно, сами понимаете...
Я протянул ему руку. Этьен аккуратно пожал ее.
– Вы одни? – спросил он.
– Основные силы на подходе. Доложите обстановку.
Задняя дверца «хантера» распахнулась, и наружу выбрался крупногабаритный брат Гюнтер, державший в руке свой помповый «бенелли». Старшина Добровольцев смерил коротко стриженного амбала почтительным взглядом и принялся сбивчиво тараторить:
– Ничего нового, брат Эрик. Вчера несколько «гостей» из монастыря прошлись по берегу, но вернулись. Наши ребята с лодок постоянно наблюдают какие-то подозрительные блики на колокольне церкви – очевидно, оттуда следят за морем в бинокль или подзорную трубу.
«Или прицел гранатомета», – мрачно подумал я.
– В начале дамбы трое под видом рыбаков жгут костер. Наверняка наблюдатели – наших-то местных мы почти всех знаем, а эти и на рыбаков не похожи. Что еще?..
– Достаточно, – прервал его я. – Что в монастыре?
– В монастырь, брат Эрик, никого не пускают, даже торговцев. Выходят, рассчитываются, берут продукты и снова ворота на запор.
– Чем объясняют?
– Дескать, карантин. Дети болеют. А мы у нашего доктора спросили, к нему никто и не обращался, только рыбак из Мон-Сен-Мишеля с простудой. Сразу понятно, что нечисто тут!
– Отлично, – кивнул я и вдруг почувствовал лицом свежий морской ветерок. – А далеко до побережья?
– Да сразу за тем холмом. Метров пятьсот...
Я велел Михаилу связаться с Бернардом, а сам, захватив Гюнтера, поднялся на вершину поросшего низким кустарником берегового холма. Чтобы не засветиться, мы легли на траву и осмотрели место предстоящего боя.
Монументальная громада Ла-Марвея, словно шапка, надетая на скалистую макушку острова, была уже довольно четко различима в утренних сумерках. И хоть я видел его во второй раз, Ла-Марвей все равно потряс меня своим величием и чистотой архитектурных линий. Его гигантские стены, карнизы и башни, а также монолитные бастионы оборонительного периметра казались абсолютно неприступными. Кое-где окна монастыря испускали тусклое свечение. Слишком много людей бодрствует в детском приюте в этот предрассветный час – это о чем-то говорит...
Рядом опустился на траву старшина.
– Посмотрите, брат Эрик: вот они, у дамбы, – он указал на тлеющие угли костра, возле которых дремал, уронив голову на грудь, человек. Рядом с ним стояла вытащенная на берег лодка, в которой на свернутых сетях спали еще двое. – Видите, брат Эрик: сети совершенно сухие. Какие они к чертям собачьим... виноват... рыбаки?
– Так или нет, но рыбачить здесь сегодня точно никому не придется, – заметил я, а затем отполз назад и стал спускаться по склону обратно к джипу. Гюнтер последовал за мной, оставив Добровольцев продолжать наблюдение.
Михаил стоял возле «хантера» с «земляком» наготове.
– Колонна движется сюда, – доложил он. – Через пятнадцать минут обещали быть.
Прибыли они немного позже. Бернард, выпрыгнув из машины, начал с места в карьер:
– Командиры и замкомы ко мне!
Мы подбежали к нему – ходить пешком в данный момент ни один бы не рискнул.
– Гаубица и «мириад» – на позиции! Брат Эрик – патрули на территорию! Брат Карлос – «самсоны»-штурмовики на линию! Пятый отряд и все остальные – строиться за ними! Брат Эрик!
Я, уже было метнувшийся выполнять приказание, остановился.
– Передайте своим патрулям, чтобы удвоили... нет – утроили бдительность! И пусть присматривают за магистрами! Выполняйте!
Три магистерских трейлера и три трейлера-казармы встали в ряд на площадке у подножия самого крупного в округе холма. Пробегая мимо них, я заметил вышедшего на охранение Джерома и двух других секретарей-экзекуторов. Проштрафившийся дьякон держался особняком ото всех и прижимал к левому глазу холодный ствол дробовика, пытаясь предотвратить разрастание заметного даже в утренних сумерках лилово-багрового синяка. «Что ж, легко отделался, верный ординарец», – подумал я.
Вскоре всеобщую суету сменило напряженное затишье. Мы выстроились в колонну по двое за каждым из трех «самсонов». Пулеметчики в кузовах разматывали пулеметные ленты. Мои временно переведенные Мясником в курьеры Ярво и Самми, вместе с незаведенными «иерихондами», пристроились к самому хвосту боевого порядка. Эти небритые черти приторочили к седлам байков скорострельные «скорпионы» и невероятных очертаний кавалеристские сабли, предпочитая быть во всеоружии на тот случай, если и им вдруг предстоит столкнуться с противником.
Братья внимательно наблюдали, как «АС-90» и грузовик с «мириадом» взбирались на отделявший нас от моря холм. Я тоже не сводил взгляд с этой картины, сжимая в ладони рукоять взятого у брата Ганса, стрелка одного из «вулканов», пистолета-пулемета «хеклер-кох МП».
– Готовы? – обратился брат Бернард к водителям монстромобилей. Те подтвердили. – Тогда вперед!..
...Первые лучи восходящего солнца озарили залив Сен-Мало, обещая приятный погожий денек. Легкие волны разбивались о скалы Мон-Сен-Мишеля, лизали каменистые бока связывающей берег и остров дамбы и с шуршанием набегами на прибрежный песок. Обитель покоя и безмятежности...
