Олег Лукьянов - Эльва
Тут меня ждал сюрприз в образе робота-банки.
— Сэр, — проскрипел металлический голос, — боевой нож доставлен.
Крышка на голове робота раскрылась, подобно диафрагме, и на свет появился серебристый стебель с манипулятором, тут же вонзившимся в брюхо хозяина, откуда он вытащил нож, больше напоминавший тесак в ножнах из черного пластика. Убедившись, что приказов от меня не последует, робот, наверное, направляемый Эльвой, двинулся в сторону ближайшего лифта. Будь он человеком, мне стало бы его жаль.
Я осторожно потянул широкую рукоять из ножен и, восхищенно выдохнув, стал разглядывать игру ослепительных бликов на краях обоюдоострого лезвия.
— Классная игрушка! — не удержался я от восторженного возгласа.
— Это не игрушка, сэр, — поправил меня равнодушный, но вместе с тем казавшийся опечаленным и упрекающим голос Эльвы. — Это боевой нож — им убивают людей.
— А тебе-то что? — спросил я, цепляя ножны к штанине скафандра. — Ты что, нас жалеешь?
— Людей, сэр? Не думаю… Мне неведомы чувства. Я, как вы выразились, машина.
— Не обижайся, Эльва, — поспешил сказать я и еще больше насторожился, когда не получил ответа.
Неужели все-таки обиделась? А возможно ли это? Впрочем, додумать мысль мне не дали. Помешала Эльва, произнесшая в своей предупредительной манере:
— Корабль класса «Бот» прибыл в стыковочный отсек номер шесть, сэр, шлюз номер шестьдесят один разблокирован. Можете войти, сэр…
Так я и поступил. Положил руку на выдвинувшуюся из стены сенсорную панель, и створка шлюза ушла вверх, открыв мне ленту эскалатора.
Трап оказался закрытого типа, а если судить по его ширине и высоте потолка, можно было предположить, что предназначен был для перевозки не людей, а грузов.
Стоя на медленно движущейся ленте эскалатора, я старался заглядывать в окна — увидел, конечно, немного, но хотя бы получил представление о размерах и форме только что построенного корабля.
От Эльвы я уже знал, что бот — это корабль, предназначение которого состоит в перевозке грузов или людей, и при этом довольно легкий и совсем не громоздкий. Словом, то, что нужно для выполнения предстоящей задачи. Многого от такого корабля и не требуется: по плану он должен домчать меня до планеты Двадцать-четырнадцать и ждать моего возвращения на орбите. На саму же планету я спущусь на шлюпке — и вкусно, и выгодно. Если, скажем, в мое отсутствие с шлюпкой что-нибудь случится, то бот спустит с орбиты другую. В общем, надежность доставки меня туда и обратно гарантирована. А по поводу моего пребывания на самой планете… об этом я почти не думал. И уж тем более не боялся. После воскрешения в трехтысячном с чем-то году, да еще внутри затерявшегося в космосе корабля, переживать о подобных пустяках как-то даже неудобно. Что могут поделать аборигены, живущие в Средневековье, против такого продвинутого оборудования? Даже если им посчастливится пробить доспех и убить меня, то не страшно — оживу. Вон ведь лейтенант после попадания моей ракеты воскрес, никуда не делся.
Однако меня все же беспокоило смутное предчувствие чего-то нехорошего. И дело было не в богах — я надеялся, что их нет или, на худой конец, они меня не заметят. Уж слишком я для них крохотный. Но тогда в чем же дело? Во мне? В отсутствии у меня боевого опыта и навыков владения оружием? Блин, ну почему я не взял автомат и не заказал пистолет? Сейчас, когда появилось время все обдумать, в полной мере проявил себя страх. Надо было вооружиться до зубов! Но уже поздно что-то менять, хотя… можно отдать напоследок пару «умных» приказов.
— Эльва, — позвал я, когда до бота оставалось проехать с десяток метров. — Сколько, ты говоришь, энергии осталось в накопителях?
— В накопителях корабля, сэр?
— Да, черт возьми!
— Одиннадцать с половиной процентов, сэр.
— Сколько нужно затратить энергии для того, чтобы восстановить всю твою защиту, все пушки и прочее?
— Если без учета щитов, отсутствия оборудования на фабриках и заводах, то тридцать два процента и сто девятнадцать часов. Но напоминаю, что в данный момент функционирует только одна фабрика, а следовательно…
— Послушай меня, Эльва, — перебил ее я. — У меня плохое предчувствие, поэтому приказываю потратить шесть процентов энергии на производство и установку пушек, гаубиц или чем еще ты там была вооружена. В общем, восстанови оборонительную мощь хотя бы частично. Ясно?
— Потратить шесть процентов от максимума или имеющейся в наличии энергии?
— От максимума.
— Сэр, вы уверены, что подобный расход энергии рационален в данной ситуации? Насколько мне известно, сил, способных нанести вред «Сердцу Эльвы», в окрестностях нет.
— Ни в чем я не уверен, но говорю же: у меня дурное предчувствие, и со страхом за жизнь это никак не связано!
— Делать упор на тяжелое вооружение или легкое?
— Комбинируй, — бросил я, шагнув на порог нового корабля.
— Капитан, в таком случае позвольте дать вам совет. Никогда среди других людей и ведущих запись машин не говорите о том, что испытываете предчувствия — иначе вас уничтожат как представителя бракованной и, следовательно, представляющей опасность ветви эволюции.
Зонд-шпион появился будто бы из ниоткуда и сразу же принялся сканировать пространство. Звезда, планеты, корабли — уже через шесть десятых секунды он получил нужную информацию и был готов вновь исчезнуть, чтобы вернуться на базу и доложить о выполнении задачи, но… не успел.
Управление над большинством его систем перехватила чужая программа, которая погасила большую часть «разума» зонда, а затем заставила его приблизиться и начать стыковку с кораблем-целью.
И лишь одна экстренно включившаяся система связи смогла продержаться неподконтрольной еще несколько секунд, которых хватило, чтобы отослать собранную информацию на базу. Последние мгновения существования системы изрядно удивили бы разработчиков, если бы они получили доступ к памяти зонда.
Перед тем как защита от взлома полностью пала и поступил приказ о самоликвидации, программа выразила нечто, очень похожее на эмоцию: сожаление о том, что отправленный ею сигнал будет идти до места назначения целых четыре часа.
Правда, программа так и не узнала, что искусственный интеллект корабля-цели сумел перехватить, заглушить и декодировать это сообщение, общий смысл которого сводился к следующему:
«Система, [название —; координаты — ].
Обнаружена цель: [корабль „Сердце Эльвы“].
Поверхностное сканирование бортовых систем цели: [выявлена информация, представляющая возможный интерес; сжата, помещена в отдельное приложение].
Второстепенная цель: [человек без ИН — не обнаружен]. В карцере корабля замечен человек с идентификационным номером: 23434583342141111432-321.
Дополнительная информация: [активность на планете 20–14]. В базе корабля-цели: „Эльва 20–14“.
Глубокое сканирование: [неудача] корабль-цель заметил сканирование.
Включение гипервременных двигателей, запуск программы возврата на базу: [неудача]. Корабль-цель проводит активный захват.
Запуск программы экстренной связи: [отчет отправлен]».
Эльва долго изучала перехваченное сообщение и в конце концов пришла к выводу, что коэффициент опасности низкий. Поэтому она не стала уведомлять временного капитана об этом происшествии: в ее памяти было заложено, что человек, впервые спускающийся на заведомо враждебную планету, почти всегда испытывает серьезное нервное потрясение — усугублять его информацией об угрозе с тыла было опасно.
Правда, Эльва, наверное, изменила бы свое решение, знай она, что перехватила лишь один зонд из трех, работающих в связке, — два других с успехом выполнили свою задачу и в данный момент возвращались на базу.
Два бога, впервые за тысячелетие находящиеся рядом друг с другом, внимательно следили за спускающимся звездным кораблем. Стальной, выкрашенный в вызывающий ярко-красный цвет, он, словно кичась своей силой и не боясь быть прогнанным, неспешно проходил сквозь облака. Железные крылья не двигались — казалось, они созданы, чтобы насмехаться над всем живым; стальной нос был не таким, как у морских кораблей — острая сторона обращена не к небу, а вниз, наподобие клюва сокола. А вместо ноздрей у звездного корабля были черные окошки, сквозь которые боги видели сидящего внутри человека в чудовищных доспехах.
Летучий корабль, оставляя за собой в воздухе дурно пахнущий шлейф, с каждым мгновением опускался все ниже, и уже стало понятно, где он собирается сесть.
Один из богов не выдержал, заговорил, обращаясь к заклятому врагу:
— Ты думаешь, это Отверженный?
— Разумеется, — ответил ему второй.
«Голоса» у богов были одинаковыми, и это не нравилось обоим. Не сговариваясь друг с другом, они одновременно «потянулись» к миру и частично себя материализовали. Теперь стало понятно, что это женщина и мужчина, вернее, бог и богиня.
