Егор Чекрыгин - Странный приятель. Тайна Врат
Возвращение лодок и передача верфи городской управе были обставлены как дар короля своим подданным. Полковник говорил, что все прошло очень торжественно и душещипательно. А жители порта отныне вдвое усерднее благословляют короля и военного министра и готовы на руках носить парней в зелено-красных мундирах Шестого Гренадерского полка.
— Хорошо, что тебя там не было, Ренки, — как обычно, чуть язвительно усмехнулся полковник. — Вас бы с оу Готором там точно разорвали на кусочки. Не веришь — спроси у оу Зоодиика. Он ведь тоже разделил бремя вашей славы и теперь удирает с утра пораньше в пустоши, чтобы его не нашли толпы восторженных поклонников.
Ренки и сам испытал это на собственной шкуре. Едва выйдя из госпиталя, он оказался окружен самыми разными людьми, источающими улыбки и приятные фразы (среди которых встречались даже и искренние) и норовящими похлопать его по плечу и пожать руку.
И пусть бы это были восторженные слова и улыбки оу Заршаа, необыкновенно гордого своей первой битвой, оказавшейся столь успешной и значимой. Пусть даже к его улыбке и примешивались бы нотки зависти — это была нормальная зависть одного искреннего человека к успехам и талантам другого.
А вот когда вокруг тебя начинают виться неправдоподобно дружелюбные люди, которые еще совсем недавно либо старательно не замечали тебя, либо, наоборот, не менее старательно окатывали презрением и пренебрежением, желая выслужиться перед генералом… От всего этого Ренки становилось очень противно и хотелось убежать подальше, туда, где его никто не знает в лицо и не будет бросаться навстречу с поздравлениями и страстным желанием пожать руку.
Увы, но убежать Ренки мог только в госпиталь к Готору. И жаловаться там исхудавшему, бледному, страдающему от головокружений и головных болей приятелю на свою горькую судьбу. А тот лишь улыбался в ответ и вставлял язвительные комментарии и характеристики разных персонажей.
И вот наконец в освобожденную бухту Лиригиса впервые за много месяцев вошел караван из четырех военных кораблей под тооредаанскими флагами. Но, к большому изумлению радостно встречающей его на берегу публики, повел он себя несколько странно.
Корабли не устремились сразу к причалам, а бросили якоря чуть в отдалении. От флагмана отошла шлюпка, спешно приблизившаяся к берегу. С нее соскочили несколько офицеров и направились в сторону штаба Шестого Гренадерского полка. А потом под взглядами изумленной публики к причалам проследовали все свободные офицеры этого полка, полковые музыканты и рота почетного караула.
Только тогда флагман подошел к причалу и по спущенному трапу на землю Лиригиса сошел высокий худой человек в жреческом одеянии, с необычайно прямой спиной и властным взглядом высокого королевского сановника.
Развернулось на ветру знамя. Зарокотала барабанная дробь, а трубы выдали нечто весьма грозное и бравурное. Тут не то что людям военным, но даже и простым рыбакам стало понятно, что таинственный пассажир не может быть не кем иным, кроме как всемогущим верховным жрецом, советником короля, старшим цензором Тайной службы и военным министром одновременно — Риишлее. И слух об этом каким-то неимоверным образом мгновенно облетел и весь городок, и армейский лагерь под его стенами, и даже, кажется, за считаные секунды донесся до армии генерала оу Крааста, расположившейся примерно в сотне верст дальше к западу.
Долетел этот слух и до Ренки, который все утро проторчал в тихой гавани, именуемой госпиталь, дабы навестить друга и скрыться от назойливых почитателей. Слух влетел в палатку Готора вместе с Гаарзом и переполошил всех даже в этой обители тишины и покоя.
— Чего делать? — растерялся Ренки, вскакивая с табурета, на котором сидел, и, как обычно, пытаясь получить совет от своего более опытного товарища. — Наверное, надо пойти на пристань… Поприветствовать и все такое!
— Расслабься и садись обратно, — лишь усмехнулся Готор, которому не так давно сменили «фасон» повязки на голове, в результате чего стали видны глаза пациента. — Там, на пристани, встречающих полно и без тебя. И если только ты не собираешься протискиваться к Риишлее, расталкивая локтями старших офицеров, то от тебя там сейчас будет немного толку. В конце концов, если бы оу Дезгоот считал, что твое присутствие там необходимо, за тобой бы послали. А раз нет… Ты — человек служивый, без приказа и не почешешься.
— Но… Ты же сам говорил, что Риишлее сейчас вроде нашего вождя и мы должны…
— В первую очередь — показать себя людьми умными, — подхватил Готор. — Исполнительных у него и так хватает. Короче, — обратился он уже к Гаарзу, — собери всех наших. Пусть приведут себя в порядок и пасутся где-нибудь недалеко отсюда. Ты, Ренки, пожалуй, можешь сходить в штаб и доложить дежурному, что тебя можно будет найти именно тут. Если я что-нибудь понимаю в жизни, то, когда Риишлее покончит с официозом и изыщет свободное время, он сам заявится сюда навестить раненого меня, потому что куда-то идти самому мне оу Мавиинг не позволит, и военному министру это наверняка хорошо известно. И вот еще что, Гаарз, притащи из наших запасов пару бутылок самого дорогого вина. И о закусках каких-нибудь позаботься. Столик походный из моей палатки сюда же принеси и стул разыщи пофорсистей. Кажется, я видел такой у оу Заршаа. Попроси одолжить на время. И да, бумаги, что я храню сам знаешь где, тоже захвати.
— А может, он велит отнести тебя к себе? — предположил Гаарз. — Тока зря тут переполох поднимать будем?
— Куда к себе? — усмехнулся Готор. — Тут у него пока еще достаточно проверенного и надежного места нет. Разве что на корабле. Но на корабль он меня не потащит, потому что и без того есть тихое местечко, где мы можем поговорить без лишних свидетелей. В этой палатке. Ты, Гаарз, когда побежишь наших искать, намекни почтеннейшему оу Мавиингу о возможном скором визите высокого гостя. Полагаю, наш лекарь будет за предупреждение благодарен. А мне рубаху принеси чистую. Риишлее, конечно, на это наплевать, но сам жест он оценит. Вот только Ренки нашего нам толком приодеть не во что. Был у него парадный мундир, да и тот он умудрился изорвать да изгваздать в таком спокойном и тихом местечке, как Фааркоон. Ладно-ладно! Не делай такое возмущенное лицо. Этот, что на тебе, пусть и с зашитыми дырками после абордажа, но хотя бы чистый. Но реально — уделать та-а-акой мундир!.. Скока мы там за него деньжищ отвалили? — Готор печально покачал головой.
Ренки тоже опечалился и, в отличие от Готора, который лишь по-дружески подкалывал приятеля, вполне искренне.
К отбытию из Мооскаа на Зарданское плоскогорье у него было три мундира. Два вполне обычных, привезенных еще из армии. А один, сшитый уже в столице, и правда стоил бешеных денег, и Ренки в глубине души очень им гордился, надевая только по очень торжественным случаям. Увы, но после его приключений в Фааркооне слово «парадный» из «родословной» этого мундира можно было смело вычеркивать. Нетрудно отстирать и вычистить дорогую ткань и вновь украсить ее золотым шитьем. Но дырки… Нет, их, конечно, тоже можно заштопать или наложить заплатки. Только ни один светский щеголь не позволит себе носить штопаную одежду. Какой бы дорогой ни была ткань, это уже постыдно.
О «порушенной репутации мундира» Ренки сожалел куда больше, чем о собственных синяках и ранах, полученных в той же заварушке. Готор знал про эту печаль приятеля. И старательно ее высмеивал, дабы (как он сам объяснял) изгнать из его души демонов привязанности к дорогим безделушкам.
Гаарз убежал, Ренки тоже сходил в штаб, доложился (там царил такой бедлам, что, кажется, дежурный толком и не понял, о чем ему вообще говорят). Потом вернулся. Застал Готора спящим (такое с ним частенько бывало в последнее время, но оу Мавиинг утверждал, что это только к лучшему).
Сидеть рядом было скучно. Уйти — невозможно. А завалиться на соседний тюфяк и тоже вздремнуть чуток означало предстать перед Риишлее в помятом мундире…
И все же Ренки умудрился погрузиться в дрему, сидя прямо на табурете и уперев подбородок в руки, сложенные на эфесе шпаги. Так что когда за тонкими стенками палатки раздались громкие голоса, он вскочил с опухшими глазами, слегка взъерошенный и с весьма бестолковым видом.
Он вылетел из палатки и едва нос к носу не столкнулся с самым могущественным после короля человеком Тооредаана.
— Я тоже рад вас приветствовать, лейтенант, — с легкой насмешкой глядя на растерявшегося Ренки, произнес Риишлее. — Вольно. Тянуться передо мной вы будете на завтрашнем построении, а сегодня в этом нет необходимости. Так что? Пригласите войти?
Ренки отошел в сторону, вежливо придерживая кусок ткани, прикрывающий вход в палатку, и, быстро оглядевшись, многозначительно кивнул стоявшему чуть в отдалении Таагаю.
