Виктор Ночкин - СЛЕПОЕ ПЯТНО
В дороге мы молчали. Я зевал, Вандемейер задумчиво листал текстовые файлы в своем навороченном КПК… Гоша сидел хмурый, должно быть, обдумывал планы мести — больше ничто не могло поддержать пошатнувшийся престиж «Звезды», только образцово-показательное возмездие. Если нельзя быть уверенным в безопасности гостиничной кассы, то и весь бизнес под угрозой, и Гошин статус потерян. А статус для людей вроде Карого — это всё.
— Карый, — окликнул я.
— Мгм?
— Гоша, послушай, помоги Моне. Он сегодня к дочке собирался… Ему бы хоть пару артефактов. Одолжи ему, что ли? Чтобы он купил где-то.
Конечно, при других обстоятельствах Гоше не понравилось бы, что постояльцы ведут дела на стороне, но Моне сейчас кровь из носу необходимо раздобыть хотя бы пару «пёрышек» для ребенка. Вопрос жизни и смерти, без преувеличения.
— Ладно.
Подкатил Гоша к самому блокпосту, затормозил в двадцати метрах от бетонных плит, уложенных поперёк дороги. Мы, трое, выгрузились и двинулись к КПП. Самым сложным мне сейчас представлялось провести Костика через Периметр. Когда я увидел миротворцев, едва не выругался. Российские эмблемы — ну, сейчас Костик к ним подвалит, заговорит на мове… и пиши пропало. Я уже начал мысленно прокручивать варианты — нас пропустят, Костику откажут… тогда Гоша сделает допуск, воспользовавшись своими каналами, а мы тем временем возьмем след…
Сегодня миротворцев было больше, чем обычно, и командовал ими старший лейтенант — такой же рослый и подтянутый, как и подчинённые. Ещё я обратил внимание на экипировку — миротворцы были снаряжены по полной программе, в защитных костюмах, в касках. Никакого пижонства, бандану никто не стал повязывать.
— Старший лейтенант Костромин, — козырнул офицер, — прошу ваши документы.
Я и слова не успел сказать, Костик выступил вперед, назвался: «Костиков!» — и протянул старлею какие-то корочки. Тот зыркнул, кивнул — и они с охранником, не глядя в нашу сторону, быстро отошли. Разговор продолжался несколько минут. Когда Костик с Костроминым возвратились, офицер улыбался.
— Да, помню, слыхал насчет мундира Усаченко. Те самые, значит? Ну, доброй вам Зоны!
Я едва не сел.
— Благодарю, господин старший лейтенант! — бодро откликнулся Костик. Потом обернулся к нам. — Ну що, йдемо?
Когда блокпост остался позади, я поинтересовался:
— Костик, у тебя хороший русский. А чего ж ты всегда по-украински разговариваешь?
— Росийську я добре вывчыв, бо в росийський армии служив по контракту. Тепер я в Украйини жыву, як цивильный мешканэць, и державною мовою розвмовляю.
Этот тип людей мне хорошо знаком, я и сам такой отчасти — люблю делать наоборот, не соблюдать общепринятых правил. В русскоязычной компании говорить только по-украински, но при этом презирать все «хохлячее»… забавно. Я слишком ленив, чтобы так щепетильно нарушать правила, но Тараса Костикова понимаю отлично.
— Вы знакомы с этим лейтенантом? — подал голос Вандемейер. Иностранца тоже заинтересовали причины доброжелательности старлея.
— Ни, не знайом. Слипый, як будэмо робыты? Яким чином Демьяна вполюваты збыраешься?
— А! — Я вспомнил о своих обязанностях проводника. — Сейчас… Сперва заглянем к моему тайничку, оружие возьмем. Тайник мой… ну, это… Много говорить не буду, только секрет…
— Не турбуйся, сбережу твий секрет. Кажы дали.
— По Зоне идем аккуратно, я первым, за мной Костик. Дитрих, вы замыкающий. Смотреть внимательно, что увидите необычного, говорить мне. Руками ничего не трогать, ногами никуда не прыгать. Это первое.
Мы на ходу перестроились и дальше шли гуськом. Я по дороге свернул к полянке с давно знакомыми аномалиями, продемонстрировал Костику их действие — кинул пару болтов в «электры» и с безопасного расстояния зашвырнул гнилушку в «мясорубку». На новичков эти примеры не всегда действуют, но лучше выполнить все процедуры, чтобы после не жалеть.
Потом вернулись на тропу, я привёл спутников в разрушенный домик и велел ждать, а сам наведался за угол — к тайничку. Всё было на месте, в целости и сохранности. Я взял АКМ для Костика, два рожка в запас; себе — привычную МР-5, прихватил пару походных аптечек… потом подумал и взял ещё пару. Демьян — парень ловкий, мало ли как дело обернётся. Ещё взял казённых консервов из того, что припрятал в прошлую ходку. Сейчас мы собирались второпях, о продовольствии я не подумал, вспомнил лишь за Периметром, а ведь нас теперь трое.
— Я годав, що ты до витру… — Костик оглядел мой арсенал.
— Примерно так и было, — согласился я. — Сходил по-большому.
— Дывовыжный организм! Тоби б на оборонному иидпрыемстви працюваты…
— Меня в оборонку не взяли по зрению. Ладно, хватит шутить. Держи вот… будешь нашим главным калибром.
Костик придирчиво оглядел АКМ, провел пальцем по казённой части…
— Не поважаеш ты зброю, Слипый, не слидкуеш за нею. То й вона тэбэ не поважатымэ.
— Да ладно, твой палец не стал грязней, не притворяйся.
— Ты що, не служыв? Хиба так за зброею пыльнують? Эх, Слипый…
— Я, Костик, служил в понтонном полку. Нам оружия не давали.
— А як же?
— А мы противника больше на понт брали. Потому и войска наши так назывались — понтонные. Ладно, хватит об этом. Насчёт Демьяна. Я пока не знаю, где он сейчас и куда направляется. Но у каждого из нас имеется в Зоне местечко… ну, любимое, что ли. Свои поля аномалий, свои нахоженные тропки, маршруты. И Демьян не исключение. Я несколько раз поглядывал на ПДА, пока мы сюда шли. Шесть человек движутся там, где мог бы объявиться наш голубь, то есть от Периметра к местам, где обычно Демьян пасётся. Мы сейчас двинем туда же, по дороге заглянем в «Сундук», я узнаю новости. Демьян вполне мог часть груза там скинуть, потому что ему нужен крупный покупатель, Сорняк вполне подходит. Пока что ясно? Вопросы есть?
Вандемейер кивнул, а Костик несмело протянул мне зажатый в горсти предмет:
— Слипый, а це не артэфакт? Я только вздохнул.
— Нет, Костик, это не артефакт, а лампочка накаливания, которую кто-то зашвырнул в костёр и хорошенько прогрел. — Беда с этими новичками. Им кажется, что артефакт можно найти прямо под ногами, да ещё в домишке, где едва не каждую ночь кто-то останавливается на привал. — И вообще, я же сказал, руками ничего незнакомого не брать! Большинство артефактов сами по себе опасны, ты сколько раз видел, что мы их в защитных контейнерах носим!
Наш терминатор, наш железный малый Костик оказался романтиком! Артефакт ему подавай! Как дитя, ей-богу. Попал в Зону, дорвался.
— Ну, в путь…
По дороге я ещё несколько раз проверял по ПДА, сколько человек движется так, как мог бы шагать Демьян. Число подозреваемых сократилось до пяти — но я не обольщался. Во-первых, моя машинка слабовата и я мог попросту прозевать чей-то сигнал, во-вторых, я включался в сеть очень редко. Дело в том, что наши компьютеры не безличны, но Демьян наверняка сменил машинку, если решился кинуть товарищей. Поступить иначе — всё равно что на спине мишень намалевать. Зато мой ПДА — прежний, то есть Демьян узнает о моем приближении заранее. Поэтому я и не рисковал торчать в сетке подолгу. Если Демьян включается, как и я, урывками, мы вполне могли разминуться во времени. Собственно, за этим-то я и шел к Бороде, мне требовалась квалифицированная помощь.
Темп я взял не слишком резвый, чтобы Костик постепенно привыкал, а Дитрих — чтобы не вымотался. Я считал, что рыжий неплохой ходок, но человек-то он больной, мало ли как его хворь может проявляться. Когда идешь так медленно, опасностей минимум. Дважды я замечал на ПДА группы сигналов, движущихся поперек нашего маршрута, и придерживал спутников, чтобы не встречаться. Если это крутой сталкep с отмычками, ничего; но если группа мародёров, то лучше не сталкиваться. Несколько раз за кустами слышалось знакомое «о-хо-хо», но слепые псы к дороге не выходили. Видимо, не считали нас подходящей закуской. По дороге Костик меня ещё пару раз спрашивал, не является ли артефактом подобранный у обочины мусор — какие-то железки, грязная пластмасса. Одно слово — романтик.
Зато Вандемейер помалкивал. Я даже удивился и спросил, о чем это он так молчит. Оказалось — Дитрих молчит о своём. Его по-настоящему заинтересовало поведение псов той ночью, когда мы с ним торчали на дереве. Мне тоже стало интересно, но сейчас было не до расспросов, тем более что один из моих подозреваемых явно побывал в «Сундуке». Момент, когда точка на ПДА совместилась с отметкой, соответствующей «Сундуку», я прозевал, но пауза между выходами в эфир получилась тогда около часа, Демьян вполне мог сладить дела с Сорняком и двинуть дальше.
А вокруг была Зона — тишина, серая спокойная тишина. Небо хмурилось, иногда срывался мелкий дождик, и тогда шорох капель был особенно явственным. Снаружи, по ту сторону Периметра, не замечаешь, как громко стучит дождь по листьям и траве. Там много других звуков, всевозможные шумы, созданные цивилизацией, а здесь — тишина. Серое полотно асфальтовой дороги, растресканное, проросшее серым жестким бурьяном, серые полуразрушенные строения справа и слева, серые бетонные павильончики автобусных остановок, закопченные из-за того, что в них сталкеры иногда разводят костры, если придется сделать привал… Кое-где — брошенная техника различной степени сохранности. Некоторые аномалии действуют странным образом и словно консервируют старые автомобили и трактора. Случается, целенькая блестящая машинка соседствует с проржавевшими насквозь развалюхами. В кинохронике и документальных передачах это все видели, но совсем иначе, острее воспринимаешь воочию, когда постапокалиптический пейзаж сопровождается заунывным свистом ветра и непривычно громким стуком дождя. Ветер вообще способен создавать удивительные звуки, которых не заметишь на большой земле. Хлопает полуоторванный лист кровельного железа, шуршит на сквозняке свалившаяся в трубу ветка… Скребёт по кирпичам корявыми сучьями деревце, проросшее сквозь стену, — это только в Зоне бывает. И впечатление выходит странное, зловещее.
