Александр Шакилов - Ядерные ангелы
Броня двери выдержала бы прямую наводку танкового орудия.
Иногда с Ронином случались просветления. Он становился самим собой. Но только если это требовалось хозяину, если хозяин терялся в реалиях чуждого для него мира.
Вот и сейчас кое-кто просчитался.
Двери в планах хозяина не значилось.
Оставалось разве что постучаться, что Ронин и сделал. К его удивлению, пару секунд спустя раздался щелчок замка. Даже после того, как он завалил столько местных, те, кто собрались за бронеплитой, его не боялись. Дверь медленно приоткрылась внутрь помещения под напором однорукого.
Он вошел, окинул всех и все взглядом.
На дизайнерском столе – хромированные гнутые трубы, черное толстое стекло – возвышалась метровой высоты пирамида. Кирпичики – перетянутые банковскими лентами пачки стодолларовых купюр. Вокруг пирамиды была разложена самая разнообразная еда, на которую Ронин, знакомый с кулинарными традициями азиатов, старался не смотреть – он так и не научился сдерживать рвотный рефлекс при виде супа с жуками, шашлычков из мышей и куриных яиц, сваренных в моче мальчиков-девственников.
Волосы на головах мужчин, сидящих за столом, были аккуратно подстрижены дорогими парикмахерами. Только рядовые бойцы бреют черепа. Ни один из присутствующих не сумел удержаться от соблазна навесить на шею полкило золотых звеньев, испортив чуть ли не европейскую респектабельность. Да и внушительные животики, отличающие этих мужчин от голодающих соотечественников, являлись предметом гордости. У белокожих богатеев, соблюдающих диету и сжигающих калории на беговых дорожках, все иначе. К тому же татуировки нет-нет да и выползали цветными кончиками из-под рукавов дорогих рубашек и воротников костюмов от кутюрье. И все же эти парни выглядели почти милашками – если сравнивать с мексиканскими бандосами, покрывающими узорами даже лица. Эти люди приехали сюда на дорогих европейских внедорожниках. Даже приближаться к японским и американским машинам, не говоря уже о корейских, для них западло.
Чтобы оценить степень опасности, Ронину хватило доли секунды.
Вступая в Организацию, каждый из присутствующих убил полицейского – такое вот испытание на профпригодность – и насладился коктейлем из крови товарищей и курицы. Зачем последний ингредиент? Да кто их, сынов Поднебесной, знает? Точно так же Ронин не понимал, на кой нужны коды-числа, что-то означающие, и загадочная математика, где трижды восемь равно двадцати одному. «Желтый дракон», «белый бумажный веер» или «красный посох» с «сандаловой палочкой»… Он даже не пытался вникать в напыщенные титулы, предпочитая привычных «быков», «бригадиров» и «авторитетов».
Взгляд Ронина остановился на одном примечательном китайце.
Даже на фоне остальных золотых запасов этот внучок Мао отличался совсем непомерной страстью к «рыжью». Помимо цепи на шее, на каждом пальце, включая мизинцы и большие, у него красовались здоровенные перстни. Ронин не удивился бы, узнай, что перстни украшают и зону педикюра. Внучок Мао улыбался, глядя на визитера, – наверное, чтобы однорукий смог оценить его отличные золотые коронки. Во рту его не было ни одного натурального зуба.
Рэкет, проституция, торговля наркотиками и оружием, нелегальная иммиграция, игорные дома… Не перечислишь всех интересов многочисленных кланов да автономных ячеек Организации на местах и на выезде. Клан «Азия» – под предводительством Ронина – формально был частью «Тени лотоса», профсоюза триад, и потому исправно перечислял в общак шестую часть доходов. Но это не мешало Ронину сотрудничать с якудзой. У него не было врожденной неприязни к японцам. А еще – пришлые этнические китайцы, желающие вести бизнес на Украине, но не вступившие в «Азию», нещадно уничтожались ветеранами. Бывшие срочники хоть и переняли традиции стран, где побывали в командировках, все же предпочитали трудиться в связке с земляками. Не в обиду парням из Гонконга и Пекина – с шибко самоуверенными ниходзинами[15], вьетами[16] и чосон сарам[17] люди Ронина расправлялись не менее жестоко.
Внучок Мао все продолжал скалиться. Да и прочие китаезы смотрели на однорукого как на диковинную зверушку, бьющуюся в агонии, – долго протянет или вот-вот издохнет?
Однорукий медленно приподнял куртку и выдернул из-за штанов заправленную футболку, обнажив покрытый шрамами мускулистый живот без грамма жира. Это чтобы боссы местной организованной преступности увидели его татуировку-знак: треугольник с каким-то жутко крутым иероглифом, подтверждающим, что Ронин не абы кто, но парень хоть куда.
Демонстрация произвела на китайцев впечатление.
Они дружно выхватили пистолеты.
* * *Пустой стакан так и просился на поднос, но я не спешил с ним расставаться и печально смотрел на тарелки, в которых еще недавно были суп и гречневая каша с тушеным мясом. Спасибо, вкусно поел, вот только порции скудные, для моделек, лелеющих свою анорексию.
Есть ли яд в каше, нет его – неважно. Пусть меня еще раз отравят этой жратвой.
– Эй, а добавку тут дают? – громко спросил я, не надеясь на ответ.
Да и с чего было надеяться? Пока что неведомые тюремщики контактировать со мной не спешили. Они вообще себя не засветили. Не знаю даже, какая у них униформа, шведы они или африканцы, китайские студентки или парагвайские геи. Фикус знает, кто вообще и зачем меня сунул в камеру. Может, путники заточили? В одном я уверен: дружки Заура и он сам ни при чем, они на спецэффекты с материализацией и исцелением не способны. И не то чтобы мне хотелось познакомиться с тюремщиками поближе, но темнота в коридоре за стеной-решеткой чуточку нервировала. Не знаю, есть ли приметы насчет темных коридоров, но если таки да, наверняка они плохие.
Но – меня покормили, скоро спать уложат. Жизнь налаживается.
Зевнув, я решил проверить чайник. Кружки или чашки поблизости не заметил, но это не беда, у меня же есть стакан. Который, кстати, можно разбить, а осколки использовать как оружие. Или для харакири. И как этот момент не учли?.. Хуже, что нет ничего похожего на высушенные чайные листья. Ладно, на первый раз и кипяток сгодится.
Я встал с кровати. Стакан – на столешницу. Откинул крышку чайника, вода из крана быстро наполнила пластиковое нутро. Теперь только воткнуть штекер…
Розетка оказалась занята.
Чайник выпал из руки, по полу потекло.
Я точно помню, что телевизор не был включен, а теперь плазменный экран рябил серым, то и дело на нем мелькали картинки – так быстро, что я не успевал их рассмотреть. Такое впечатление, что кто-то – не я точно – настраивал каналы.
А потом экран стал черным, как мгла по ту сторону стены-решетки. И все же что-то там было, в этом экранном мраке. Я прищурился, пытаясь высмотреть, кто же там прячется.
Телевизор только того и ждал – он вспыхнул так ярко, будто внутри него взорвалась водородная бомба. Мне выжгло роговицы, проткнули раскаленными добела спицами, я закрыл лицо ладонями, отвернулся.
К счастью, зрение быстро восстановилось.
Не убирая ладоней, я сквозь чуть растопыренные пальцы вновь взглянул на экран.
С него на меня смотрел мальчик лет десяти, от силы одиннадцати. Веснушки на его лице казались неестественными, слишком уж крупными они были, будто их нарисовал плохой визажист – Милена к такому спецу ни за что не подошла бы на гаубичный выстрел. Заодно мою благоверную не заинтересовал бы дизайнер той коллекции, из которой свитерок пацана. Это не одежка, а сплошная дыра с Микки Маусом на груди. Бейсболку, надетую козырьком назад, и упоминать не стоит. Бывшая супруга все равно не носит шляп, платков с начесом и прочих головных уборов, чтобы не стеснять пряди великолепных светлых волос. У мальца же мышиная поросль на голове явно нуждалась в тройной дозе шампуня, а потом – в стрижке под ноль.
Увидеть здесь – то есть непонятно где – ребенка, пусть даже такого неухоженного, я как-то не рассчитывал. Парочку кровожадных монстров-путников – да, я был готов к такой встрече. Но пацан, да еще без примечательных курантов на запястье…
– Привет, дружище! Как дела? – Улыбнувшись как ни в чем не бывало, я взял со столешницы стакан, которому не суждено было вновь стать полным. – Ты компот пробовал? Повар не доложил в него сахару, как по мне. Компот, ёлы, для диабетиков.
Пацан молчал.
Немой, что ли?
– Дружище, шоколадку хочешь? – сменил я тему и тут же развел руками: – А нету.
На откровенную подколку мальчишка тоже не отреагировал. Он просто смотрел на меня. Не моргая.
В поисках пульта я кинул взглядом по сторонам. Сеанс видеосвязи начал меня утомлять. Такое впечатление, что я под микроскопом у этого сопляка и он меня изучает. Главное, чтобы препарировать не надумал. Пульта нигде не было. Ничего, я не гордый, могу и на кнопочку нажать, чтобы вырубить телевизор.
– Ну что ж, раз ты не хочешь со мной разговаривать, то… – Я шагнул поближе к столу, над которым висела плазма, поднял руку и, стараясь не жмуриться, – ожидая в любой момент вспышку – ткнул пальцем в крайнюю правую пиктограмму на панели управления.
