Денис Агеев - Страж границ (СИ)

Тем временем ханты подходили все ближе, и рассмотреть я их мог теперь более отчетливо. Невысокие, ростом под метр шестьдесят, но коренастые. С черными копнами волос, без признаков растительности на лице. Одеты все трое одинаково: полушубки и шапки из светлого меха, а на ногах надеты кисы — сапоги из оленьей шкуры. Нарядились так, будто на северный полюс собрались… Кроме того, ружья прихватили — у каждого за спиной по двустволке калибров этак на двенадцать.

Удалось мне разглядеть и лица незнакомцев. Круглые, с раскосыми прорезями глаз. У одного — темное и морщинистое, видать, уже прилично пожил на свете. У двух других лица явно моложе, но на сколько — определить трудно.

— Ну, что, пойдем, поприветствуем гостей, — растянул губы в улыбке наставник и, ни секунды не раздумывая, отправился навстречу пришельцам. Я неохотно встал и последовал за ним.

— Здравствуй, шаман Яков! — Хант с морщинистым лицом раскинул руки в приветственном жесте.

— Добро пожаловать, Елдан. — Учитель по-дружески обнял старого приятеля. Поглядел на его детей, улыбнулся. — Здравствуйте, друзья мои. Рад встрече. — Перевел дружелюбный взгляд на меня, положил руку на плечо. — Познакомьтесь, это Андрей, мой последователь. Когда я отойду от всего, он займет мое место.

Я приветственно кивнул, но протягивать кисть для рукопожатия не решился — слишком уж недоверчиво глядели на меня три пары узких глаз. Недоверчиво и как-то презрительно, будто сомневались в словах Якова Всеволодовича.

— Это Елдан. — Наставник указал на старшего ханта. — А это Пэрки и Киркорий, — представил двух других.

— Рад знакомству, — фальшиво произнес я, поглядывая то на одного ханта, то на другого. Что-то внутри меня ясно твердило, что эти узкоглазые меховые комки мне совсем не рады.

Яков Всеволодович нахмурился. Наверное, он почувствовал шквал негативных эмоций, исходящих как от меня, так и от трех его друзей. И ему, видимо, стало неловко. Впрочем, понять его нетрудно. Так всегда бывает, когда знакомишь людей.

— Так что вас привело ко мне? — после недолгого молчания спросил наставник.

— Нужда, шаман. Нужда. Горе у нас случилось, ох какое горе! — негодующе воскликнул Елдан. — Страшное горе!

— Так что именно, говори.

— Злой Куль хочет увести к себе в подземное царство мою Татью. Он мучает ее, истязает, — запричитал хант, разводя руками.

— Странно. А Катль тебе не может помочь?

— Ох, шаман, ты разве не знаешь? Шаман Катль умер месяц назад, а нового шамана духи еще не выбрали.

— Умер? — чуть не крикнул от изумления пожилой страж. — Но как? Он же… он…

— А разве духи не сказали тебе об этом?

— Нет… не сказали, — уныло протянул Яков Всеволодович, немного помолчал. — И поэтому вы решили отправиться ко мне?

— Да, шаман. Только ты можешь помочь. Татья совсем плохая. Мы шли к тебе три дня, ей сейчас, наверное, совсем худо стало. Как бы Куль не забрал ее к себе. Ох, как я волнуюсь!

— Ладно, будет тебе, Елдан. Я помогу. — Наставник махнул рукой, задумчиво потер подбородок. Перевел взгляд на меня и утвердительно изрек: — Ты отправишься со мной.

— Хорошо. Только объясните мне, кто такой Куль?

— Куль — это бог подземного мира из ханты-мансийской мифологии. Чаще всего он олицетворяется в виде несчастий и болезней. Татья, дочь Елдана, видимо, захворала. А их шаман, который всегда лечил все недуги… — Учитель умолк, вздохнул и, нехотя, продолжил, — …умер.

— Ага, ясно. До ближайшей аптеки далеко, вот и решили к вам за помощью обратиться, — заключил я.

Яков Всеволодович пожал плечами. Лицо его оставалось серьезным, а в глазах явно отражалась грусть. Видимо, ему действительно было жаль того шамана, Катля.

— Ладно, хватит разговоров, мне нужно готовиться к открытию прохода в деревню, пешком же мы не пойдем. — Наставник вытянул руку ладонью вниз, закрыл глаза.

Ханты тем временем продолжали недоверчиво пялиться на меня. Один из сыновей, тот, которого звали Киркорий, презрительно фыркнул и что-то шепнул Елдану. Морщинистый хант ухмыльнулся, еще раз оглядел меня с ног до головы и также тихо и неразборчиво что-то ответил сыну. Оба улыбнулись. Рассказали это что-то смешное Пэрки, заставив молодого охотника растянуть тонкие губы в довольной улыбке.

— Андрей, будь добр, принеси настойку из белладонны, — попросил страж, не открывая глаз. — Она на стеллаже рядом со старыми ретортами.

Я быстро зашагал в сторону жилища, атакуемый презрительно-насмешливыми взглядами хантов. Ума не приложу, что им во мне так не понравилось.

Склянку с настойкой я отыскал быстро и уже буквально через десять минут возвращался обратно.

— Я нащупал проход, так что прямо сейчас отправимся в деревню. Правда, энергии на этот переход мне придется затратить немало. Все же, помимо себя, еще четверых человек перебросить придется.

— Можете у меня энергии позаимствовать, — предложил я.

— Нет уж, на этот раз ты будешь только смотреть и учиться. Мне хватило твоего тогдашнего истощения, — строго покачал головой страж.

Я виновато улыбнулся и слегка пожал плечами, мол, не хотите, как хотите.

— Хорошо, приступим. Все подойдите ко мне, — скомандовал Яков Всеволодович.

Он стоял, раскинув руки и чуть задрав голову. Мы тотчас обступили его, словно любопытные туристы, рассматривающие какую-нибудь диковинку. Я прикрыл глаза. И… началось. По телу пробежал холодок. Во рту возник уже ставший привычным легкий привкус железа — учитель израсходовал большую порцию энергии, малые дозы я уже не замечаю. Один удар сердца, и картинка вокруг резко изменилась, словно оператор моей жизни переключился на другой обзор.

Мы очутились посреди высоких деревьев. Сосновая ветка оцарапала плечо, ноги по щиколотку утопли в сухой хвое. Я огляделся по сторонам, пытаясь отыскать хоть что-то более или менее похожее на хантыйскую деревню, ведь именно в ней мы должны были оказаться. Но глаза меня не обманывали, мы действительно находились среди соснового бора. Неужели учитель что-то напутал?

— Яков Всеволодович, а почему мы не в деревне?

— Она находится в пяти минутах ходьбы отсюда. Я специально оставил проход в лесу, чтобы не привлекать внимание и не пугать жителей. Представь себе, что произойдет с ничего неподозревающими селянами, если мы внезапно выпрыгнем из ниоткуда посреди их деревни. А так мы, как ни в чем не бывало, выйдем из леса в сопровождении Елдана и его сыновей.

Я поглядел на морщинистого ханта, тот спокойно стоял и с уважением смотрел на Якова Всеволодовича. Удивление даже тенью не коснулось его лица. Видимо, не первый раз телепортируется. Чего нельзя сказать о его сыновьях. Те с изумлением и даже испугом шептались на непонятном языке, кивали и с диким восторгом пялили свои раскосые глаза на моего учителя.

До деревни мы добрались, как и говорил наставник, за пять минут или около того. Нашему взору раскрылся восхитительный пейзаж таежной деревни. Чуть врытые в землю бревенчатые постройки хаотично разбросаны по обширной поляне, вытоптанные тропинки паутиной покрывали всю деревню и даже уходили за ее окрестности. Виден спуск к речке, вода в которой время от времени покрывалась дрожащей рябью. От ее вида сразу возникало неуютное ощущение промозглой осени, и кожа покрывалась неприятными мурашками.

Людей в деревне мало. Во всяком случае, я заметил только троих: один пожилой на вид мужичонка складывал дрова у стены домика, двое других живенько что-то грузили на небольшую тележку, запряженную невысокой серой лошадью. Да, видимо, с современным транспортом у них тут беда. Да и что досюда доехать сможет? Разве что вездеход или танк, да и то горючего едва хватит.

Как только мы приблизились к поселку, все сразу обратили на нас внимание, да с таким изумлением, будто мы не люди, а пришельцы с другой планеты. Хотя чему тут удивляться? Бедолаги, наверное, кроме своих узкоглазых односельчан больше никого в жизни и не видали, а мы с Яковом Всеволодовичем с нашими необычными лицами и немалым ростом так вообще их пугаем.

Один из погрузчиков, увидав нас, подбежал к Еладану, что-то возбужденно пролепетал, импульсивно жестикулируя и что-то показывая на своем лице. Пожилой хант ему что-то ответил, указывая на нас пальцем.

— О чем они говорят? — обратился я к наставнику.

— Хантыйский я знаю плохо. — Учитель нахмурился, в глазах отразился тяжелый труд перевода. Чуть помолчав, он продолжил: — Что-то про разрастающуюся болезнь, видимо. Похоже, что дочери Елдана стало еще хуже.

Старый хант тем временем закончил разговор с приятелем и переключился на нас.

— Шаман, — обратился он к Якову Всеволодовичу. — Горе, сильное горе! Татья совсем плохая. Жители деревни боятся, что Куль может наведаться и к ним. Многие уехали. Помоги нам, шаман.