Юрий Корчевский - Канонир
Я подошёл к Акакию.
— Ты что, в самом деле к Угличу путь держишь?
— Как бы не так — я уж с Волги на Тверцу повернул, только эти пьяные ироды не заметили.
Я подошёл к Фролу.
— Что делать будем с незваными гостями? Очухаются вскоре — прикажут в Углич везти.
— За борт их всех — натерпелся я ужо от них. А там — ничего не видели, не знаем.
— Я не против, только что рязанцы и Егор скажут? Не продадут ли в ближайшем городе?
— Не должны.
Мы с Фролом подошли к лежащим опричникам. Взяв за руки за ноги первого, вышвырнули его за борт. По–моему, эта пьянь даже проснуться не успела.
За первым последовал второй, третий… Акакий с удовольствием наблюдал, как очищается палуба, и поглядывал назад.
— Ни один к берегу не выплыл — все утопли, — с видимым удовольствием сообщил он.
— Не все — есть ещё один, вино в трюме ищет.
Рязанцы, доселе наблюдавшие за экзекуцией со стороны, побежали к трюму, откинули люк и выволокли на палубу упиравшегося опричника.
— Эй, братья! Измена! — заорал он. Увидев пустынную палубу, заткнулся, глянул на нас затравленно. — Вы что с ними сделали?
— Так они освежиться после пьянки захотели — не удерживать же их.
— Я плавать не умею! — заканючил он.
— Вот и учись! — Егор врезал ему в ухо здоровенным кулачищем. Кромешник свалился на палубу. Рязанцы схватили его и бросили за борт. Опричник заорал, стал молотить по воде руками, но вскоре ушёл под воду, пустив на прощание пузырь.
— Не всё вам людей топить, как в Новгороде, — пробасил Егор.
Но вот и славно, на корабле вроде дышать легче стало. И новые члены команды не подвели, показали себя с лучшей стороны — не ошибся я, отбирая людей на корабль. Пожалуй, во избежание инцидентов, лучше ночевать у берега. В городах, у пристани, конечно, спокойней. Но так казалось до сегодняшнего дня.
Мы миновали Вышний Волочек и заночевали у берега. Пришлось по очереди дежурить, но это всё же лучше, чем терпеть издевательства опричников.
Выбрались на Мету, и по ней — до озера Ильмень. Немного поспорили — заходить ли в Великий Новгород, что стоял на его северном берегу. Решили — не стоит рисковать. Город после расправы с ним Ивана Грозного опустел, торговли нет, опричников полно. Лучше пройти мимо. Так и сделали.
По Волхову вышли в Ладогу. Громадное озеро не уступало по размерам иному морю — только вода была пресной, но волны катились по Ладоге вполне серьёзные. Ушкуй раскачивало, и у рязанцев чуть ли не приключилась морская болезнь. Слава богу, плавание по Ладожскому озеру оказалось непродолжительным, и мы вошли в Неву. Я с интересом поглядывал на пустынные берега — через полтора столетия Пётр Великий заложит и поднимет здесь город. А сейчас — низкие, местами болотистые берега, поросшие чахлым лесом.
Перед впадением Невы в Финский залив мы остановились на ночёвку, хотя до вечера ещё было далеко.
— Лучше здесь переночевать, чтобы завтра за день до Нарвы добраться. Отмелей здесь много, не приведи господь, задует ветер, тогда — пиши пропало, — сказал кормчий.
Мы устроили себе отдых. Фрол сходил с луком в лес, и вскоре принёс зайца и утку. Все оживились — давненько не ели свежей убоины. По такому случаю я не пожалел большого кувшина вина. За разговорами засиделись допоздна.
В залив вышли рано — лишь только рассвело. Шли в видимости берега, и к исходу дня вошли в реку Нарву. Справа на берегу был ливонский город Нарва, напротив его — русский Ивангород. Останавливаться мы не стали, и по реке Нарве прошли в Чудское озеро, где и заночевали. Близился конец нашего долгого путешествия. Завтра мы уже должны прибыть во Псков.
Я с удовольствием про себя отметил, что команда в пути сплотилась, даже рязанцы, которые держались вначале особняком, землячеством — и те стали дружны с остальными. Как ни крути, нас объединяла общая работа, общий котёл. И вот теперь — конец пути не за горами. Продадим товар — куда подадутся рязанцы и Егор?
Фрол с Акакием высказывали раньше намерения вернуться в Муром, но в последнее время всё больше молчали. И самое главное для меня — что делать дальше? Чем ближе Псков, тем сильнее меня беспокоила эта мысль.
Следующим днём мы пересекли Чудское озеро, через перешеек прошли Псковское озеро, показались вдали луковицы куполов псковских церквей.
Команда оживилась. Все собрались вокруг Акакия, который бывал в этих местах и сейчас рассказывал, какой богатый торг во Пскове, да какие величественные церкви. Собравшиеся слушали с открытыми ртами.
Ошвартовались мы уже в сумерках. Посоветовавшись с Акакием, я решил команду не распускать — кто его знает, как пойдут дела во Пскове?
С утра Акакий ушёл на торг искать оптового покупателя и вскоре вернулся сразу с двумя купцами. Оба полезли в трюм, долго осматривали товар, сразу делая записи на дощечки. Когда вылезли, начали сразу делить товар между собой и чуть не подрались. Каждый хотел забрать самые лакомые куски. Наконец они договорились между собой, ушли и вскоре вернулись с подводами.
Весь день команда перетаскивала товар на причал, и Акакий долго пересчитывал полученные деньги, поскольку купцы рассчитались мелкой монетой.
К вечеру трюмы нашего корабля были пусты, и все уселись у мачты. Согласно договору, я отсчитал из вырученных денег заработок рязанцам, Егору, Фролу, Акакию, и только потом — себе. Не забыл и о семьях погибших купцов.
— Есть недовольные заработком?
— Нет, всё по–честному, как и договаривались.
— Всё, мужики, я вам больше не указ — свободны. Фрол с Акакием обратной дорогой в Муром пойдут; хотите — договаривайтесь с ними на обратный путь, а сочтёт Акакий нужным, так и на постоянную работу возьмёт.
— Возьму — чего же не взять? Люди работящие, опыта набрались на судне. Опять же думаю — в Пскове прикупить товар надо, а в Твери али Рязани — продать, чтобы вхолостую до Мурома не плыть. Глядишь — и себе деньгу заработаем, и в купеческие семьи доля весомее будет.
— Верно мыслишь, кормчий. Напоследок переночую на судне, если не возражаешь, да с утра в город подамся.
— А ночуй — места много: пока товар нужный найдём, пока погрузимся, мыслю — не один день простоим.
По случаю получения денег устроили небольшой пир. Рязанцы разошлись — хотели на берег сбегать, в ближайший трактир — за дополнительной выпивкой, но Акакий сдвинул брови:
— После работы можно и отдохнуть и выпить, однако пьяниц на судне не потерплю. Завтра груз таскать придётся, а какие с вас работники будут? Да и деньги целее будут — домой больше привезёте, близких подарками порадуете.
Рязанцы виновато переглянулись и стали укладываться спать. Улёгся и я.
Не спалось. Вся команда уже храпела, только я ворочался с боку на бок. Одолевали вопросы: «С чего начать жизнь во Пскове? Где жить? Купить дом или снимать угол?» Деньги на покупку дома и безбедное житьё на год–два у меня были, но деньги имеют свойство быстро заканчиваться, сколько бы их не было.
Решил я для начала остановиться на постоялом дворе, поговорить с людьми, узнать новости. Коли и здесь лютуют кромешники, так лучше и не обрастать корнями, а искать другой город.
Последний раз переночевав на ушкуе, я утром, после завтрака попрощался с командой. Собрал свои скудные пожитки, в основном — оружие да деньги, причём собралось их изрядно — медяки за охрану судна, серебряные акче за лекарскую работу с Джафаром в Стамбуле и мешочек с золотыми дирхемами от визиря, по весу — около четырёх с лишним килограммов набралось.
Окинув с берега прощальным взглядом ушкуй, я мысленно пожелал команде удачи и направился в город.
Псков произвёл на первый взгляд вполне благоприятное впечатление — на улицах было много народа, на торгу кипела бойкая торговля, звонили колокола церквей. Сравнение с полувымершим Новгородом — явно в пользу Пскова.
Я устроился на постоялом дворе, где снял большую комнату о двух окнах, с широкой постелью. Сложив деньги и пожитки в сундук с замком, я отправился на торги — здесь быстрее всего можно было завести знакомства и узнать последние городские новости. Правил в городе умный князь Юрий Токмаков. После расправы над Великим Новгородом, когда пришёл черёд Пскова, князь так ласково и обходительно сумел принять Ивана Грозного, что город избежал массовых казней и больших грабежей. По совету князя на всех улицах города тогда стояли столы с яствами и такая неожиданная покорность умилосердила гнев царя. А после посещения кельи старца Николы Иван и вовсе покинул город, дозволив грабить только имения богатых людей и не трогать иноков и священников.
На торгу было много иноземцев: датчан, голландцев, немцев — встретились даже англичане. Купцы скупали меха, воск, пеньковые верёвки, большая часть которых шла на оснащение строящихся кораблей. Продавали же иноземцы медь в слитках и листах, железные крицы, пользовавшиеся большим спросом. Для открытия залежей железных руд под Курском и на Урале время еще не подошло, и местные умельцы добывали железо из болот — довольно скверного качества. Потому иноземное железо — шведское, немецкое — шло по высокой цене, но всё равно — раскупалось быстро.
