Дмитрий Старицкий - Лишние Земли лишних
А Беляева продолжила свою мысль:
— Майлз, как любая американка, с детства боится общественного мнения, так как это мнение может повлиять на мнение о ней ее непосредственного руководства. С оргвыводами. — Светлана отпила из своего бокала. Хорошо так отпила, без соломинки. — Тут вы правы на все сто. Но именно это и делает ее в настоящий момент пластичной в области траты на вас казенных денег. Другие начальники от вас ничем не зависят, репутационно чисты и они не будут так щедры. Георгий, вы же сами топ-менеджер и должны знать, как в большой корпорации играют в аппаратные игры. Или вам так хочется стать памперсом для врагов Майлз в Ордене, что кушать не можете?
Убедительная девочка, надо отдать должное. И умная. А с умным лучше потерять, что с дураком найти, — говорила моя бабаня.
— Хорошо, Светлана, давайте перейдем к конкретике: кому и сколько?
— С удовольствием. — Светлана задорно сверкнула глазами. — В настоящий момент в кассе Базы ровно двести тысяч экю. Больше просто нет. Это тот лимит, который вы можете вычерпать процентов на девяносто пять. Некоторая мелочь должна остаться, для того, чтобы было видно, что я тут за деньги Базы дралась львицей и Ордену лояльна. Вы с этим согласны?
— О'кей, — кивнул, подтверждая согласие. — Теперь давайте пройдемся по конкретике.
— Конкретика в том, что вы все, по оформлению Ай-Ди, получите по одной тысяче экю как неимущие переселенцы.
На мой возмущенный взгляд Светлана только отмахнулась.
— Не надо пустых сотрясений воздуха, Георгий. Поймите, что оформление Ай-Ди, как и выплата пособия в тысячу экю, пройдет через Иммиграционный отдел Базы. А остальные деньги будут оформлены Банком Ордена совершенно отдельно. Это даже по бумагам не пересекается.
— Допустим, — согласился с доводом. — Что дальше?
— Дальше идет компенсация морального вреда, на которой вы так упорно настаиваете, хотя лично вам это не выгодно. Меньше денег достанется. — Она тут слегка задумалась и выдала цифру: — Это будет еще семьдесят тысяч экю на всех. Теперь ваш любимый автомобиль. Он оценен в шестнадцать тысяч экю…
— Силянс, Светлана! — возмутился я сильно. — Это новейший спорткар «Ауди», с полным «фаршем»,[140] стоимостью в сто двенадцать тысяч долларов. Ему три недели всего. На нем муха не сидела!
Светлана сжала губы, видно было, что ей очень хочется ругаться матом, плескать в мое лицо вишневкой, может, даже наподдать мне ногой по яйцам, но она сдержалась, с тихим шипением выдохнула и принялась объяснять:
— Доллар конвертируется в экю, как три и три десятых к одному. Вам достается пятьдесят процентов от цены автомобиля в салоне. Считайте сами. — Светлана устало выдохнула. — Как же мне с вами тяжело.
— Но это же грабеж среди белого дня! — Я все еще был возмущен таким откровенным распилом моей собственности.
— А вы думаете, что добровольные переселенцы больше получают за свое железо, которое здесь никуда приспособить нельзя? — Светлана подбоченилась и объясняла мне уже как совсем глупому. — Тут только на крутых джипах проехать и можно. И то не на всех. Паркетники уже не в струю. Дорог тут нет, одни направления. Российская глубинка по сравнению с этим миром — страна высокой дорожной цивилизации.
— Даже так? — удивился я.
— Именно, — подтвердила Беляева. — Напичканная электроникой машина тоже никому тут не нужна, так как чинить ее, такую навороченную, здесь будет просто негде. Запчасти из-за ленточки в цене зашкаливают так, что это по карману только сутенерам из Нью-Рино. Здесь новизна и «фарш» не достоинство машины, а ее недостаток. Соответственно и стоит такая шикарная тачка у нас дешевле, чем неубиваемый «Дефендер» в простейшей военной комплектации.
— Хорошо, ваша взяла: машина — шестнадцать тысяч, — нехотя согласился с ней, хотя был очень недоволен.
— Теперь, — Светлана, как отличница на уроке, вспоминала информацию, глядя на потолок, будто там ей все было написано, — трехкомнатная квартира Радуевой — двадцать тысяч экю. Тот же расчет, что и с автомобилем. Двухкомнатная квартира Прускайте дороже будет — двадцать пять тысяч. И дом новый, и район престижный. Что осталось — ваше. Я же говорила, что вам невыгодно будет выдавать девчонкам эту вашу моральную компенсацию.
Да, туз в ее рукаве оказался козырной. Джокер. Тут жабка в моей груди резко подскочила, раздуваясь, но давать обратный ход своему благородному порыву в присутствии красивой женщины как-то совсем не комильфо. И вообще переигрывать в представленных условиях что-то в свою шкурную пользу — это дать врагу над собой некоторую власть. А Светлана, как ни крути, враг. Не говоря уже о злобной мисс Майлз, которая маячит за спиной Беляевой. И жабе пришлось срочно сдуться обратно. Все равно всех денег не своруешь.
Осталось только выдохнуть. Проехали.
— Дальше? — стал теребить Светлану, не заостряя беседу на предмет своих денежных потерь.
— Конкретно за вашу квартиру вам остается пятьдесят тысяч экю. Около ста пятидесяти тысяч долларов всего. Этого, конечно, очень мало за такой элитный дом с историей, где ваша квартира находится, но я уже сказала, где вы теряете почти семьдесят тысяч. Остаток чуть более пяти тысяч экю на счету Базы идет, как показатель моей работы переговорщика. Согласны?
— И волки сыты, и овцы целки. Так выходит? — попытался я пошутить.
На шутку юмора девушка не прореагировала. Никак.
— Почти, — подтвердила Светлана лишь сам факт. — Итак, ваши личные доходы составили семьдесят две тысячи экю. Это очень неплохо. На такие деньги тут можно нормально жить шесть лет, как со средней зарплаты. Теперь вы согласны на такие условия? Или переиграем с моральной компенсацией в сторону уменьшения? А то и ликвидации? Тогда цена вашей квартиры вырастет до ста двадцати тысяч экю. А это уже четыреста тысяч долларов. Все равно мало за вашу квартиру, но уже хоть что-то осязаемое.
Вот змея-искусительница. Все же прокачала меня на жабу. Или бьет вслепую? На шарап — а вдруг выйдет? Интересно, чего она этим добивается? Сказать потом девчатам, что я зажилил им каждой по пять тысяч? А смысл? Кроме «ужасной мести», никакого смысла нет. Или просто совращает деньгами, чтобы быстрее соглашался на ее условия? Но я и так согласен. Альтернатива мне видится только одна, и та только в виде тысячи экю, милостыни от этого их Ордена. Ладно, будем шабрить золотого тельца тем напильником, который есть. Лучше синица в кулаке, чем журавль далеко в небе.
— Добро. Оставим все как есть, — согласился я с Беляевой и круто поменял скользкую тему: — Светлана, тут все говорят, что этот мир опасен.
— Это так, — подтвердила девушка. — Фауна скучать не дает. Черепушку над входом видели?
Я кивнул.
— Так это еще травоядное, — кивнула она головой, констатируя факт, — а есть еще и хищники, которые на них охотятся. Страшные. Банды также в ассортименте из разных отморозков. Наш патруль из-за них не вылазит из рейдов.
Я кивнул, как бы соглашаясь с ней. И тут же предложил ей новый аттракцион орденской щедрости для нас.
— Тогда с вашей Базы причитается нам еще по одному стволу на человека. В качестве «комплимента от шеф-повара».
— Думаю, этот вопрос решаем, — согласилась Беляева, — это будет справедливо.
— И заправить наш автобус соляркой под пробку, — это я уже из принципа крохоборничаю.
— Это я решу и сама, без Майлз. Но одно условие обязательно. Как только утрясем все формальности, вы немедленно покинете Базу.
— Хорошо. Только подписывать мировую мы будем в Банке, после зачисления денег на наши счета, — поставил я свое условие.
— Как хотите. — Светлана довольно улыбнулась. — Готовьтесь, собирайтесь. У вас на все про все минут десять-пятнадцать. Потом начнется марафон.
А я и не предполагал, что слово «марафон» ее устах — не фигура речи, а действительно означает марафон.
Новая Земля. Территория Ордена, База по приему переселенцев и грузов «Россия и Восточная Европа».
22 год, 22 число 5 месяца, понедельник, 14:45.
В Иммиграционном отделе нами занимались сразу четыре девицы в песочной форме Ордена.
Оксана фоткала нас на цифровую камеру, подключенную к компьютеру.
Светлана оформляла Ай-Ди, стуча клавиатурой, как пулеметчик.
Лена водила по одному в медпункт колоть необходимые прививки и пить приторный зеленый сиропчик из дозатора.
Катя занималась оформлением переселенческой безвозвратной ссуды в пресловутые тысячу экю.
Таким вот конвейером они довольно быстро и ловко всех нас оформили, зарегистрировали и прописали где требуется; нагрузили картами, брошюрами и путеводителями; заодно втюхав всем нам не бесплатно массивные электронные часы этого мира, потому, как наши старые никуда не годятся, ибо тут в сутках тридцать часов, и в последнем часе вообще семьдесят две минуты.
