Михаил Михеев - Крепость

– Ничего страшного. Несколько вмятин, выбитые заклепки, но считаные, и все в надводной части корпуса. Шпангоуты вроде бы не пострадали, сейчас трюмные уточняют, смещения механизмов на первый взгляд не отмечено. Через час мне представят развернутый доклад. По «Херсону» пока неясно, но крена не отмечено, семафором передали, что все в порядке.

– Признаться, я опасался, что будет хуже, – вздохнул Эбергард. – Честно говоря, не ожидал, что все это окажется так… страшно.

– Так. – Бахирев опередил Эссена. Привстав в кресле, он внимательно посмотрел на Эбергарда. – Андрей Августвоич, я так полагаю, вам известно больше, чем нам? Может, поделитесь?

Это было вопиющим нарушением субординации, и лишь такой резкий, не обращающий внимания на авторитеты и звания человек, как Бахирев, мог на него пойти. Был миноносником – миноносником и остался, со смесью неудовольствия и восхищения подумал Эссен. Всегда готов хоть к черту в зубы… Адмирал, еще помнивший мостик самого лихого крейсера русского флота, за эти годы успел пообтесаться в высоких сферах, да и годы брали свое, а вот Бахирев… Коронат – он и есть Коронат, и прозвище ему подходит больше имени-отчества.

Тем не менее Эбергард не обратил внимания на эскападу младшего по возрасту и званию офицера. Подумав несколько секунд, он встал, решительно отобрал у немного удивленного самоуправством гостя Эссена коньяк, налил его всем троим, и выцедил свою порцию до дна мелкими глотками. Подождал, когда остальные последуют его примеру, и вздохнул:

– Господа, то, что я вам сейчас расскажу, может показаться невероятным, но все это – правда…

Рассказ Эбергарда длился недолго. Правда, за это время успел прибыть старший офицер с докладом о повреждениях, но Бахирев так на него взглянул, что тот счел за лучшее испариться. То, что рассказывал им командующий Черноморским флотом, казалось невероятным, однако то, что они видели совсем недавно, уже само по себе было невозможным и настраивало на адекватное восприятие чего угодно. И когда рассказ закончился, Эссен только спросил:

– А раньше вы не могли нам этого рассказать, Андрей Августович? Нехорошо получается, право слово.

– А вы бы мне поверили? Или посоветовали бы меньше пить? А то и Григоровичу доложили? – с нескрываемой досадой спросил Эбергард.

Эссен только кивнул – старик… хотя какой он теперь старик, моложе их, наверное, был прав. Внутренние интриги флота привели бы именно к такому результату. Хотя точно так же он был прав, решив, что никто из них не против будет отомстить японцам и спасти славу русского флота. Все же зря Григорович с таким пренебрежением относился к нему, да и Макаров, не любивший Эбергарда, похоже, ошибался. Может, Андрей Августович и впрямь не самый лучший командир корабля, но планировать он умеет намного лучше других и вперед смотрит намного дальше.

– То-то мне здесь море показалось знакомым, – мрачно заметил Бахирев, рассматривая свои не по-аристократически большие, сильные руки. – Но знаете, что не дает мне покоя? Есть в вашем рассказе, Андрей Августович, заметная нестыковка.

– Какая же? – Эбергард выглядел удивленным.

– Куда вас потомки обещали перебросить? К началу войны, плюс-минус три месяца, не более. Так?

Дождавшись кивка, Бахирев встал, подошел к иллюминатору, рывком открыл его, полной грудью вдохнул свежий морской воздух и повернулся к собеседникам. Уловил их недоуменные взгляды и зло рассмеялся:

– Это с конца октября по апрель, а здесь лето. Лето, или вы не видите? Ну, вы удивляете меня, господа адмиралы, совсем море чувствовать перестали.

Да, он был прав, и пристыженные адмиралы ненадолго замолчали. Вероятно, только шоковым состоянием после случившегося и можно было объяснить столь досадную невнимательность. Первым прервал некстати затянувшуюся паузу Эбергард:

– Возможно, где-то они ошиблись…

– Это уж точно, – ядовито усмехнулся Эссен. – И что нам теперь делать?

– Здесь все просто, – опять вмешался Бахирев. – Вначале определимся, куда мы попали. Координаты я берусь определить, а год… Остановим для досмотра первое попавшееся судно. Если идет война – замечательно, нет – извинимся, только и всего. А сейчас извините – мне надо, наконец, узнать, что у нас творится. Честь имею.

С этими словами Бахирев вышел. Эссен посмотрел на собеседника, вздохнул:

– Мне кажется, предложение Михаила Коронатовичав данной ситуации – самое разумное.

– Это точно, – кивнул Эбергард. Налил еще коньяку. – Мне кажется, он очень разозлился.

– Я тоже. Но, Андрей Августович, сейчас это уже не важно. Сейчас надо делать то, ради чего мы здесь оказались, а все остальное… Давайте уж с личным разберемся позже.

Первый корабль они обнаружили только на второй день. Может, это было и к лучшему, во всяком случае, удалось без помех оценить состояние кораблей, и оно оказалось вполне удовлетворительным. Крейсер отделался небольшими вмятинами и сорванной краской, пострадали несколько матросов, несильно – синяки, шишки, ссадины, этого никто даже не считал, хотя запасам йода был нанесен заметный урон. Более серьезную травму получил один из мичманов, который пришел на крейсер буквально за неделю до переноса. Молодого офицера сотрясение застало на трапе, и он, не удержавшись, скатился вниз и сломал руку. Хорошо еще, рентгеновский аппарат в лазарете не пострадал, и доктор смог грамотно соединить кости и наложить гипс. Теперь слегка бледный, но решительный молодой человек ползал у себя, в машинном отделении, не столько помогая, сколько доказывая себе и всем остальным, что может… И это было лучше, чем лежать на койке и мучиться от безделья и неизвестности, тем более никто на корабле не мог сказать, что произошло. Адмиралы вместе с командиром корабля хранили молчание, и кают-компания, да и матросы в кубриках могли об их планах только гадать. В целом же боеспособность крейсер сохранил, и это радовало.

«Херсону» повезло меньше. Правда, корпус транспортного корабля выдержал, и огромная вмятина, зияющая в нескольких местах рваными дырами, выглядела страшно только внешне. На самом деле все пробоины были намного выше уровня ватерлинии, да и латать их закончили уже к утру. А вот команде досталось здесь сильнее. Пятеро погибших, в том числе четверо казаков, из которых Эбергард сформировал десантную партию, больше десятка с серьезными травмами, но в целом функции корабля обеспечения транспорт исполнять был по-прежнему в состоянии, а главное, на его скорости повреждения не сказались.

Обнаруженный корабль, по виду самый обычный транспорт, неспешно следовал на восток, держа не более восьми узлов, и русские корабли настигли его достаточно быстро. Когда их разделяло миль пять, преследуемый попытался оторваться. И без того хорошо заметный черный дым, по которому его в принципе и засекли, стал еще гуще, скорость транспорта ощутимо выросла, однако для идущего уже восемнадцатиузловым ходом крейсера это не имело значения. «Херсон» немного отставал, хотя там и могли поддерживать даже большую скорость, но насиловать машины никто не собирался. Не тот случай, они еще пригодятся. Бахирев, поднеся к глазам бинокль, удовлетворенно хмыкнул: