Чужая война - Letroz
Где-то в этой, как мне казалось, бесконечной карусели пьянства и небылиц я неожиданно обнаружил очень знакомую штабную доску с прикреплённой картой местности какой-то южной части Игр. К моему появлению карта необратимо пострадала: судя по обилию схем и пометок над ней уже несколько часов издевался Гоа Эльт. Капитан вещал с безумными глазами, обращаясь к кучке разномастных офицеров из обеих армий, которых объединяло только одно — предельная степень опьянения.
— Затем мы перешли горы и ударили прямо в тыл всей их армии! Представляете?! И это после двадцатидневного марша по болотам, лесам и горам! Если бы не сорок вторая бригада, так бы там и полегли… — где-то здесь он заметил меня и осёкся. — К-командующий?
— Собственной персоной. У меня есть пара уточнений.
— С радостью выслушаю, — вытянулся по струнке Эльт.
Вообще я собирался сказать, что это всё небылица, но затем передумал:
— С каких это пор офицер Ривекросса не знает, что передвижения его армии на карте принято отмечать красным цветом, а не фиолетовым, жёлтым или синим!
Эльт пару секунд не понимал о чём речь, а затем всё же сообразил, что все его художества только что узаконили:
— Будет переделано, командующий!
— То-то же! Продолжайте свою лекцию в том же духе! — Я, усмехнувшись, добавил: — И если моя армия к следующему утру не завоюет вселенную, вы сильно об этом пожалеете!
— Разрешите приступать?
Похоже, Эльт воспринял это не как шутку, а как план действий. Надо было срочно вмешаться, пока вселенная и вправду не пострадала:
— Шутка, отбой. Всем пить и развлекаться!
— Так точно! — хором ответили мне.
Я же пошёл слоняться по празднику дальше. Впрочем, на этот раз у моих передвижений появилась цель — столб чёрного дыма впереди. Не знающий человек мог подумать, что там пароход или горящий танк, но мне-то было известно, что это всего лишь Лой Ноктим затянулся свежим табачком.
Старый капитан сидел в окружении здоровенных верзил: все как на подбор, два на два метра, с челюстями, которые без проблем можно было проверять уровнем — настолько они были квадратными. С холодком в одном из них я узнал своего давнего знакомого: у одного из гвардейцев Тофхельма имелась деревянная табличка, гласящая, что носитель сего прапорщик Любов.
— …я им говорю: ну не может быть индифферентность потоков поля Гаера больше, эээ, единицы! Ну не может! А они талдычат своё и талдычат! Ох уж это современное образование!
Сам Лой был ни в одном глазу и, задорно попыхивая трубкой, умудрялся прямо так, с нею в зубах, попивать что-то из фляжки. Завидев меня, он поднял флягу, словно делал тост:
— Командующий!
Я осторожно подошёл. Большинство здоровяков уже были практически на том свете, здорово перебрав, и мало соображали даже по собственным весьма скромным меркам. Убедившись, что никто уже не в состоянии понять, что к чему, я присел рядом с Лоем.
Прапорщик Любов, заметив моё появление, словно птица посмотрел на меня сначала одним глазом, а затем другим.
— Скажите, милейший, а мы с вами не вели ранее интереснейшую светскую беседу об уровне современного образования? — заговорщически нависнув надо мной всей своей тушей, поинтересовался он
— Не думаю. Я бы запомнил.
— Может быть, тогда мы обсуждали поля Гаера? Больно лицо мне ваше знакомо. Знаете, так по нему почему-то хочется треснуть! Но не со зла! Не подумайте худого! — Вздохнув, словно он очень этого стеснялся, здоровяк добавил: — Просто иногда такая тоска находит…
— Ну, может, через пару лет и представится возможность, — заметил я тихо, не без опаски. — Хотя лучше поговорить о полях Гаера или современном образовании, чем получать пудовым кулаком в лицо.
К счастью, Любов уже переключил своё внимание сначала на бутылку, а затем на одного из своих сослуживцев, который к этому времени только и мог что беззвучно, с ужасом в глазах моргать. Прапорщику, впрочем, этого вполне хватало — он изливал душу, радеющую за современное образование, а не искал дискуссии.
— Я всегда говорил, что эти парни абсолютно не умеют пить! — с ухмылкой заметил Лой Ноктим.
— Зато дерутся как бешеные. — Мне вспомнилось, что не ранее как вчера эти ребята победили сразу шестерых Рубиновых рыцарей.
— Ай, драться каждый дурак умеет, — отмахнулся старый капитан пренебрежительно и быстро добавил специально для Любова, — это не вам, прапорщик, сказано. А вот пить! Тут мускулы не помогут…
Он передал мне флягу. Я аккуратно сделал маленький глоток. Осторожность оказалась вполне уместной:
— Да этим впору самолеты заправлять!
— Что? — не понял меня Лой Ноктим.
— Да так… крепкое очень. — Я вернул флягу и, помолчав некоторое время, перешёл к весьма щепетильному вопросу. — Можем мы поговорить на одну деликатную тему? — Лой выжидающе пыхнул трубкой. — Не спрашивайте откуда, но мне стала известна судьба вашего сына. Настоящая, а не…
Ноктим отреагировал на это совсем не так, как ожидалось, совсем не удивился:
— Я знаю. Всегда знал. — Он грустно усмехнулся со слезами на глазах, и объяснил: — Думаете, мальчишка, чей лучший друг пропал в Могильнике, может убедительно врать?
— Так вы знали, но почему тогда…
— Согласитесь, приятнее думать, что твой сын погиб, делая что-то великое, а не по глупости. — Старый капитан выпустил целое облако дыма, практически полностью скрывшись в нём на несколько мгновений, за которые слёзы пропали. — Кроме того, вчера Кейл сам признался во всём, когда страсти улеглись. Кто бы мог его надоумить, а?
— Не знаю, что тут и сказать, — признался я.
— А нужно ли? Это мне стоит сказать вам, Рейланд, спасибо. Благодаря вам эта история наконец нашла свой финал.
— Было бы за что.
Благодарно кивнув мне, Лой затянулся своей трубкой и хитро заметил:
— Но и про водку забывать не стоит…
— Водки нет, но у меня полная палатка другого. Как думаете, ваших солдат устроит такой обмен?
— Будет тяжело, но, думаю, всё получится.
— Вот и отлично. Зайдите ко мне за этим завтра.
Если так продолжится, имелся шанс, что завтра Рейланд проснётся голый в чистом поле в окружении очень благодарных за подарки людей, но ведь, если подумать, вино заслужил я, а значит, и дарить имел полное право.
***
Распрощавшись со старым капитаном, я направился дальше. Изначально мне хотелось пройти мимо кухни и, сделав крюк, вернуться в центр праздника с другой стороны, но, проходя мимо обиталища поваров, планы пришлось подкорректировать.
Причина стояла на самом краю лагеря и уныло мыла в бочке воды посуду. В точности как я и
