Клинок предательства - Ник Фабер
Расколотые магической атакой камни посыпались на пол, погребая под собой одного из «гостей» тронного зала.
Правую руку пронзила резкая, острая боль. Алекс сжал зубы от напряжения, ни останавливаясь не на секунду. Всё же тело плохо реагировало на проводимость столь большого количества энергии и часто повторять такие атаки не выйдет.
Но даже так. В таком состоянии он всё равно мог справиться. Должен был.
Его клинок метался из стороны в сторону, нанося всё новые и новые удары. Брызги чёрной крови взлетали в воздух, чтобы дождём просыпаться на пол, оставляя на нём тёмные, скользки подтёки. А окружавшие его твари продолжали переть прямо вперёд. Бездумно. Не обращая внимания на получаемые ранения и отсечённые конечности. Они бежали, шли и ползли к нему.
Очередной взмах меча отсёк руку одному из противников. Дёргающаяся конечность упала на пол, омерзительно продолжая шевелить пальцами. Алекс моментально развернулся и у даром ножен повалил на пол ещё одно. Прыжок в сторону. Перекат. Он вскакивает на ноги, плечом отталкивая одну из тварей в сторону от себя. Клинок в его руке полоснул по ногам противника, отсекая их в районе лодыжек и существо валиться на пол, конвульсивно шевеля обрубками ног и заливая всё вокруг кровью.
Но Алекс даже не замечает этого. Он уже встречает другого противника, всаживая клинок тому в грудь почти по самую рукоять. Всё ещё живая тварь практически не обращает внимания на сквозную рану в груди. Её длинные, увенчанные когтями пальцы хватаются Алекса за плечо, пронзая куртку и вонзаясь в тело.
Охотник шипит от боли и отталкивает набросившегося на него пустынника. Рука отводит вновь высвобожденное из плена плоти оружие для нового удара. Нужно лишь сделать один шаг и тогда можно будет одним ударом прикончить ублюдка…
Алекс запнулся, так и не сделав шаг. Он вскрикнул от резкой боли, что пронзила его лодыжку. Пока он был занят одним противником, тварь которой он ранее перерубил ноги смогла подползти ближе и вцепиться зубами и когтями ему в голень.
— Су-у-у-ука…А ну выплюнул, паскуда!
Клинок вспарывает одежду и мягкие ткани. Лезвие врубается в позвоночник, сокрушая кости, но обезумевшая тварь лишь сильнее сжала зубы, вцепившись в свою добычу с такой же настойчивостью, с какой голодная собака вгрызается в желанный кусок мяса.
Алексу потребовалось ещё два удара, чтобы окончательно перерубить ублюдку позвоночник и высвободить ногу из зубастой хватки. Раненая конечность пульсировала болью в такт биению сердца. Из под разорванной когтями штанины на пол текла яркая на общем фоне, алая кровь.
И всё это время Алекс слышал смех.
Отрубленная голова короля заходилась в отвратительном хохоте, глядя на то, как её марионетки один за другим погибали, разделываемые клинком на части.
— Да! Да, дорогие мои… Рвите его! Кромсайте его! Давай же, маленький рыцарь, поиграй с моими игрушками. Посмотри, как они хотят повеселить меня…
«Подожди… Закончу с этим мусором, а затем помочусь тебе в прямо в твою тупую башку, мудила.»
Яростная мысль набатом стучала в голове, подстёгивая кипящую внутри ярость.
Мерзкий хохот и язвительные комментарии, что отпускала отрубленная голова местного короля настолько бесила Алекса, что он едва сдерживался, чтобы не наорать на неё в ответ.
Два коротких, но сильных удара и ещё две марионетки падают на пол. Одна с дырой в груди в том месте, где у пустынников находилось сердце. Другой валится на пол сразу двумя кусками. Туша отдельно. Голова отдельно. Алекс отбивается от наседавших на него монстров, используя ножны в левой руке для того, чтобы замедлять своих противников, а клинок в правой для того, чтобы сеять смерть вокруг себя.
Он уже окончательно уверился в том, что каждое из находившихся здесь существ было своего рода марионеткой. Послушной куклой, во власти главной твари.
Перед глазами у Алекса стояли картины и фрески, что он видел по пути сюда. Одна единственная и определённая, если быть точным.
Та, где была изображена сидящая на троне тварь, от которой расходились нефритовые нити к другим существам, что собрались прямо перед ним. Словно дьявольский кукольник, эта мразь управляла своими подданными, подобно сторожевым собакам, натравливая их на Алекса.
И всё же, он справлялся. Набросившиеся на него существа не были вооружены. Не носили доспехов. Даже какой либо магии не использовали. Да и ранг их не был особенно большим. Всё, что они могли противопоставить его навыкам мечника — наброситься всем вместе, словно безумная, голодная орда. И нельзя было бы сказать, что эта тактика не была эффективна. Когда схватка только началась, они стояли вокруг Алекса, окружая его со всех сторон. Это-то и делало ситуацию опасной. Что ещё хуже, марионетки не обращали внимания на ранения и боль. Они просто продолжали переть вперёд тупыми куклами, подчиняясь воле своего хозяина.
Вот только этого всё равно было мало для того, чтобы победить в этой схватке.
Уже через минуту, последний взмах меча поставил жирную точку в этой кровавой бойне. Алекс стоял, тяжело дыша и пытаясь не обращать внимания на горевшую болью левую ногу.
— А тебе всё смешно? — тяжело пробормотал он, глядя на лежащей у его ног голову. — Прямо охренеть, как весело, да?
— Ещё бы, человечек, — зубастая пасть растянулась в улыбке. — Только посмотри на это! Ты пришёл сюда и поубивал их всех! Разве это не забав…
Клинок одним движением вонзился в голову, пробив её на сквозь и обрывая на полуслове. В последний момент тварь перекосило и его лицо застыло в кривой усмешке.
— Ага. Прямо описаться от смеха можно, — Алекс поднял клинок так, что насаженная на него голова была на одном уровне с его лицом. — Ну, как? Теперь тоже весело, мудила? Давай. Пошути ещё разок, а?
Несмотря на язвительную просьбу, голова не ответила. Застывшие неподвижно глаза продолжали насмешливо смотреть на Алекса.
— Придурок.
Одним движением Алекс стряхнул голову с клинка обратно на пол и хорошим пинком отправил в темноту за троном.
Заваленный мёртвыми телами зал наконец погрузился в тишину.
Трупы убитых Алексом существ лежали на полу, истекая чёрной, маслянистой кровью. Некоторые из них ещё шевелились, повествуя о том, что не каждый удар был смертельным. Тем не менее, те из них, кто ещё был жив, более не представляли хоть какой-то опасности. Они более не были противниками. Лишь кусками медленно умирающего мяса.
