Кодекс Охотника #31 - Юрий Винокуров
Когда я говорю «проклятом», это не игра слов. Учитывая, сколько времени находились здесь твари и распространялось влияние тёмных богов, то физические повреждения почвы — это не самое страшное, что произошло. Так что картошка, может быть, и вырастет.
«Ну, вот что это будет за картошка», — я про себя хмыкнул. — «А может, нужно поставить такой эксперимент? Рано или поздно я закрою все Эпицентры. Надо будет земным воинам где-то тренироваться, а тёмный предел, к сожалению, всего один. А тут картофельное войско будет пытаться убить мерзких человеков… Так, что-то меня не туда понесло.»
Я бросил взгляд налево, где заканчивали построение воины Проклятого Легиона. Большая часть из них прекратила своё физическое существование. Да, даже в том состоянии, в котором они находились сейчас, их кости и доспехи не пережили этого боя с тварями. Но не это главное. Их души, точнее, оформленные голубые фантомы, также стояли на своих местах, не нарушая чёткость построения.
Наконец последний легионер занял своё место, и стоящий впереди легат вскинул вверх сжатый кулак. Вверх над коробками центурий взметнулись призрачные штандарты. У меня чуть было слёзы не навернулись на глаза, когда я увидел символы Кодекса, вплетённые в герб данного конкретного легиона. Командир легиона развернулся и чётко подошёл ко мне, стукнув себя по нагруднику.
— Легат Даронис, командир двенадцатого легиона Астории. Приветствую тебя, Охотник, и от лица всех братьев благодарю тебя за избавление от проклятья.
Рядом, стоя за моим левым плечом, тяжело вздохнул Ратник. Лицо его было подёрнуто печалью. Уверен, что он тоже испытывает ностальгию по старым временам. Да, мы все были разнесены во времени и пространстве и раньше не знали друг о друге. Но все мы являлись членами чего-то большего в рамках братства Охотников и нашего Кодекса. Поэтому не было никакой разницы, кто и когда жил. Главное было то, что при жизни все следовали Кодексу. А это значит, что мы были единым целым.
Я протянул руку, привычно похлопал по ржавым латам, ранее проклятого, легата и перевёл взгляд на легион. Мне не нужно было ничего говорить. Абсолютно все души присутствующих здесь легионеров я пропустил через собственную. Именно так, а никак не иначе, можно было очистить их от влияния Скверны. Это далось мне нелегко, очень нелегко. Откат от подобного ощущения настигнет меня через пару дней и будет весьма неприятным. Но, видит Кодекс, по-другому я поступить не мог, тем более после того, что я видел это сейчас.
Их очищенные души пылали радостью, надеждой и жаждой мести. Легион, послуживший Кодексу при жизни и коварно захваченный Неназываемым, лишившим всех, стоящих передо мной ратников, нормального посмертия, жаждал мести. Я точно знал, кого они хотят увидеть окончательно мёртвым. А ещё я услышал зов надежды. Надежды, что я приму их в свои ряды и прямо сейчас поведу на Неназываемого.
Вот только был один нюанс. Этот легион не был моим. Так получилось, что у меня не было «своих» легионов. Да, я неоднократно вёл в бой легионы других миров, но чтобы легион стал действительно «твоим», нужно было… Здесь сложно объяснить. Каждый раз это получалось по-разному, но основная задумка в том, что легион длительное время должен был находиться под командованием конкретного Охотника, либо же чем-то связан изначально, а я же предпочитал решать проблемы в одиночку или же с привлечением братьев Охотников. В этом тоже не было ничего необычного. Каждый из нас действовал так, как ему было удобнее. Ну, так что так получилось, что Великий Охотник Сандр, как правило, был тем самым «воином, который один в поле», и которого это совсем не парит.
Я широко улыбнулся.
— Спасибо за доверие, легат, — негромко сказал я, улыбнувшись.
Но мой голос точно достиг до всех легионеров, так как я разговаривал через саму душу.
— Ну, думаю, что ваш прежний командир, мой брат Артемис, не меньше вашего будет рад вашему освобождению. Да и с Неназываемым у него особые счёты. Поэтому у вас другой путь, вот только я немного укажу вам дорогу.
Я поднял Аквилу вверх. Она запылала голубым светом, и в небо ударил голубой луч. Низкие серые тучи, которые только-только начали кучковаться над полем боя, такое ощущение, что в страхе отпрянули в стороны, обнажив кусок пока ещё голубого неба. Я закрыл глаза и произнёс слова клятвы.
— Принимаю Кодекс всей моей Душой! Вверяю Душу мою воле твоей…
Произнеся последние слова обращения к Кодексу, я услышал отклик. В последний момент, открыв глаза, я увидел, как в едином порыве все призрачные легионеры стукнули кулаком себя по нагруднику, рявкнув:
— Слава Кодексу!!!
И все, как один, растворились в небе, устремившись по пробитому мной пути. Аквила немедленно потухла. Я убрал её в ножны, поднял глаза вверх, где как раз затухало голубое зарево.
— Ну, теперь ты отвечаешь за них, брат. Снова. Смотри на этот раз не облажайся.
Я отвернулся в сторону и увидел каменное лицо Ратника, по щекам которого текли слёзы. Странно было видеть могучего воина со слезами на глазах, но я примерно понимал, что он чувствует. Я чувствовал примерно то же.
— Спасибо, Сандр, за всех моих братьев, за всё, что ты сделал. Слава Кодексу! — стукнул себя по груди Ратник.
— Ну, ладно, чего ты начинаешь? — попытался перевести я всё в шутку. — Ты же знаешь, что по-другому я поступить не мог. Так что эти ребята, думаю, ещё повоюют.
— Хотел бы я встретить своих братьев, — продолжал хмуриться Ратник, не разделяя моё веселье.
— Ну, а чего загадывать, друг мой? — пожал плечами я. — Пути Кодекса и самой Вселенной неисповедимы. Если переродился ты, почему бы не переродиться твоим братьям? Возможно, вы ещё станете плечом к плечу в очередной битве во славу человечества и Кодекса.
Ратник наконец усмехнулся.
— Было бы здорово с ними встретиться. Я бы даже с удовольствием выпил и вспомнил старое. Но прямо сейчас на поле боя у меня есть новые братья, и их становится всё больше. Первый Легион Земли — вот теперь мой легион.
— Да, да, да, — грустно покачал головой я. — Ты знаешь, что самое странное? По ходу,
