Нелегал. Том II - Павел Николаевич Корнев
Комиссар Хлоб скрыл ироничную улыбку фужером, но я успел приметить, как изогнулись уголки его губ, прежде чем ответил:
— Конечно-конечно! Направляйте запрос, Борис Евграфович. Обещаю обойтись без формализма.
Тут начались славословия в честь хозяина дома, и всем стало не до меня. Я перевёл дух и залпом осушил бокал содовой, а только наполнил его вновь, и немедленно провозгласили тост в честь хозяйки, после этого выпили за красавиц-дочерей. Я даже похвалил себя за предусмотрительный отказ от игристых вин — иначе к концу праздника запросто мог опьянеть, а нельзя. Чревато это. Я себя знаю.
Под всеобщие аплодисменты к роялю прошествовал непонятный усач, и стоило лишь его пальцам пробежаться по клавишам, все разговоры как отрезало, даже меня проняло. А вот когда после выступления пианиста начала под аккомпанемент струнного квартета выводить рулады дива Новинского оперного театра, я заскучал и взялся разглядывать гостей.
Как ни странно, но, вопреки моим первоначальным опасениям, молодёжи среди приглашённой публики оказалось не так уж и мало, на общем фоне я нисколько не выделялся. Карл и вовсе углядел меня, лишь когда мы случайно столкнулись лоб в лоб.
— О-о-о! — округлил он глаза.
— Тебя как сюда занесло? — упредил я его вопрос.
— Так я это… — Здоровяк обернулся за поддержкой к Марине Дичок.
— Меня тётя Эльвира с собой позвала, а я одна идти не захотела, — с улыбкой пояснила та.
— Тётя? — озадачился я.
— Двоюродная, — уточнила Марина и потянула Карла. — Мефодий, идём!
Тот потопал следом, даже не оглянулся.
«Вот так и становятся подкаблучниками», — мысленно посетовал я, а когда заиграли танцевальную мелодию приглашённые музыканты, поискал глазами Нику, но ту уже успел пригласить какой-то хлыщ. Настроения сие обстоятельство мне отнюдь не улучшило, даже захотелось выпить.
Я осмотрел фуршетные столы, но углядел только шампанское и содовую.
Шипучая гадость!
Хлоб перехватил мой взгляд и пальцем поманил к себе. Деваться было некуда, я приблизился, и расположившийся в углу комиссар указал на свободное кресло рядом.
— У нас тут самообслуживание, — сказал он после этого. — Наливай!
На журнальном столике стояла бутылка импортного коньяка, я плеснул немного в пустую пузатую рюмку, после освежил напиток комиссара. Мы выпили, но вопреки моим ожиданиям Хлоб затевать разговора не стал и сидел преимущественно молча, лишь изредка отпуская ехидные реплики в адрес попадавшихся на глаза гостей. В собеседнике он не нуждался, ему требовался слушатель, и я принял правила игры, благо меня они всецело устроили.
Пожалел о том, что составил компанию комиссару лишь раз, когда мимо прошли две дамы в возрасте. Одна из них — стройная и с очень красивым, но каким-то слишком уж хищным лицом рассказывала спутнице:
— Представляешь, мой благоверный вчера предложил жить втроём: я, он и его конопатая лахудра! Нет, я ничего не имею против веснушек! Это даже пикантно… Но втроём? А как же мои мальчики? Они оба так трогательно в меня влюблены!
— Этот эгоист вечно думает только о себе! Я тебе сразу говорила, что не стоит тратить на него своё время!
Дамы удалились, а комиссар с негромким смешком подсказал:
— Госпожа Звонарь сегодня в ударе.
Вот тогда-то у меня и начало припекать щёки. Уж лучше бы я и дальше продолжал пребывать в неведении о личной жизни своего патрона. Втроём с конопатой Нюрой, ну надо же…
Танцы долго не продлились, вскоре рояль оккупировал разбитной малый, он бойко застучал по клавишам и принялся распевать комические куплеты. После него гостей взялся развлекать фокусник, а гвоздём программы стал номер экзотической танцовщицы. Дальше прозвучало ещё несколько тостов, и вновь музыканты заиграли фокстрот.
— Как девчонкой была вертихвосткой, так вертихвосткой и осталась! — осуждающе буркнул Хлоб, когда на глаза ему попалась Эльвира Хариус, которую кружил в танце Дамир Соль.
Я так удивился, что даже нарушил своё затянувшееся молчание.
— Вы так давно знакомы?
— С дядей её работал, — нехотя, как мне показалось, пояснил комиссар и вздохнул. — И если б… — Он замолчал и махнул рукой. — Ну да чего уж теперь!
Хлоб в один глоток осушил рюмку, поставил ту на журнальный столик, и резко изменил тему разговора.
— Георгий сказал, ты сослуживцем бывшим интересуешься, — сказал он. — Маленским, так?
Я чуть коньяк не расплескал, до того оказался поражён неожиданным вопросом. Но не расплескал, рука с рюмкой, можно сказать, и не дрогнула вовсе.
— Интересовался, было такое, — подтвердил я, — но Георгий Иванович сказал в чужие дела нос не совать.
— Да какие там дела! — усмехнулся комиссар. — Просили за него, просили. Но! — Хлоб остро и ничуть не пьяно глянул на меня и лишь после театральной паузы продолжил: — Просили, когда ты уже в институт перевёлся. О чём-нибудь это тебе говорит?
Я кивнул. Если дело обстояло именно так, то Барчука завербовали много позже наших с ним столкновений в учебном отделении комендатуры. Кто-то протянул ему руку помощи, когда Маленский моими стараниями не сумел поступить на курсы младшего начальствующего состава.
— Дыба его сразу выделил, — упрямо заметил я, не желая отказываться от своей версии.
Хлоб рассмеялся.
— А кого ему ещё было выделять? — спросил он, протерев носовым платком бритую макушку. — Тебя или умника Поповича? Даже не смешно. Остроух не справился, до Коросты очередь дойти не успела. Об остальных молчу. Подобрались кадры…
Мне оставалось лишь вздохнуть. Подумал, не спросить ли о личности покровителя Барчука, но сразу от столь опрометчивой идеи отказался и вместо этого наполнил коньяком рюмки. Но, прежде чем мы успели выпить, к нам подошёл высокий статный господин лет сорока на вид. Несмотря на дорогой костюм, было в его выправке нечто военное, разом сработали рефлексы. Я начал подниматься из глубокого кресла, но меня остановили.
— Сиди, прапорщик! — объявил незнакомец и обратился к комиссару: — Феликс, есть разговор.
Хлоб нехотя встал и взглянул на бутылку.
— Оставь! — сказали ему. — В баре у нашего дорогого хозяина точно найдётся что-нибудь получше.
— Едва ли, — усмехнулся в ответ комиссар, мотнул головой и будто бы разом протрезвел. — Но мне в любом случае на сегодня хватит.
Они ушли, и только тут я опомнился, опрокинул в себя рюмку и с шумом перевёл дух.
Прапорщик⁈ Это что сейчас было вообще⁈
