Отступник на краю империи - Ян Анатольевич Бадевский
Аристократы быстро смекнули, что големы не пригодны для масштабных военных действий, а вот слуги из них получаются отличные. Хорошо обучаемые, многофункциональные. Повинующиеся беспрекословно, чётко выполняющие любой приказ. Крепкие и неутомимые. Точные в движениях. Заставьте голема лепить посуду — и вы получите миниатюрное гончарное производство. Прикажите постричь кусты и деревья в парке — бездушная тварь заменит нескольких садовников.
Так вот, в апреле около пятидесяти големов одновременно бросили свои домашние дела, объединились в отряд и начали крушить отделение банка, принадлежавшего Дому Рыси. Сотрудников големы не трогали, но методично уничтожали кассы, мебель, окна и всё, до чего могли добраться. Усиленный наряд полиции вступил в сражение с существами, но потерпел поражение. Да-да, напавших на них полицейских големы безжалостно убивали. Чтобы справиться с напастью, клановцы пригнали два взвода механикусов, которые и порезали големов в капусту.
Разумеется, было проведено расследование, но его результаты в прессу не просочились. Зато Джан просочилась в головы к тем, кто занимался этим происшествием. Официальный вердикт полиции: изначальная геометрика Знаков была изменена накануне восстания. Неведомый каббалист заблокировал приказы хозяев и перевёл управление на… первого встречного. Опрос свидетелей ничего не дал — подозрительных личностей в округе не заметили. Вообще, менять Законы Големостроения нельзя… Подобные операции считаются технически невозможными, поскольку ограничения зашиты на уровне первичных Знаков, Сфиротов. Копы проконсультировались у главного каббалиста Рысей, и тот заявил, что редактировать Законы можно лишь в одном случае — если владеешь ещё одним Сфиротом, о котором не знает современная каббалистическая наука.
Второй случай наблюдался летом. Автор скандального законопроекта о тунеядстве был обнаружен во дворе собственного дома распятым на кресте. На шее несчастного висела табличка: «Главный тунеядец Турова». Закон был локальным и затрагивал исключительно территорию нескольких западных губерний, но верхушка клана немного струхнула и отменила постановление.
Третий случай был напрямую связан с повышением таможенных пошлин между империей и Евроблоком. Поставщики бытовой техники и одежды незамедлительно подняли цены на товары, что привело к серии забастовок и разгону полицией демонстрантов в центре города, на Пятиугольной площади. Беспорядки продолжались два дня, но серьёзных последствий не имели. А вот кукла, представлявшая собой точную восковую копию лидера клана, болтающуюся на игрушечной виселице, имела очень серьёзные последствия, ведь её обнаружили прямо в рабочем кабинете упомянутого аристо.
Дом Рыси очень обиделся.
Начались облавы, жёсткие задержания, полицейский беспредел. Несколько ячеек Ока удалось ликвидировать. Вот только подобные общества похожи на Гидру: на месте отрубленных голов сразу вырастают новые. Террор продолжился, причём с небывалым размахом и изощрённостью. Горели склады, подвергались нападениям инкассаторы, бесследно исчезали финансисты. Главы старейших Родов были вынуждены усилить охрану. Волки с Эфами оказали формальную поддержку, Медведи просьбу о помощи проигнорировали. Только Орлы, разозлившиеся на сектантов за недавнее крушение дирижабля, организовали новую волну облав, но существенных результатов не достигли.
— Их нельзя поймать, — сказала Алиса. — Невозможно уничтожить.
— Не понимаю, куда смотрит инквизиция, — буркнул Николай Филиппович.
После обеда Алиса отправилась в гости к подружке, а мы с её отцом занялись ментальными тренировками. Время пролетело незаметно, и я уехал домой в сгустившихся сумерках.
* * *
Утром воскресенья мы собрались на кухне, чтобы позавтракать и посовещаться. Снаружи немного распогодилось. Из нашего окна было видно, как по набережной прогуливаются люди, а коммунальщики убирают грязь, оставшуюся после шторма.
— По Чёрному Оку, — сказал я, глядя то на Джан, подпиливающую себе ноготки, то на сосредоточенно жующего Фёдора. — Надо провести переговоры с Домом Рыси. Точнее, с их службой безопасности. Выяснить всё, что им известно о сектантах. Кроме того, я займусь Тварями. Найду тех, кто связан с Оком. И постараюсь доставить фанатикам побольше неприятностей.
— Хороший план, — поддержал меня Федя с набитым ртом.
— Сегодня мы занимаемся инквизиторами, — улыбнулся я.
Мальчик едва не поперхнулся.
— Воскресенье же!
— Отличный день, — объяснил я, — чтобы проекция побродила по архивам. Есть дежурные, какая-то охрана. Больше никто не работает. Идеально.
— У них могут быть артефакты, — заметила Джан. — Уверен, что ваше присутствие не вскроется?
— Начнём с призрака, — я потянулся, хрустнув суставами. — Физического воплощения не будет.
— Совсем? — воодушевился Федя.
Вот же халявщик.
— Нет, — качаю головой, продолжая улыбаться. — Ты осмотришься. Прикинешь, где хранятся нужные мне бумаги. Запомнишь это место. И телепортируешь туда проекцию.
— Когда? — уточнил оружейник.
— Если энергии потратишь немного, то сегодня. Если потребуется восстановление… Перенесём операцию на следующие выходные.
— Замётано, — Федя потянулся за графином с клюквенным морсом.
— Кстати, — Джан сделала глоток из своего стакана. — Ночью в одном из буферных снов меня призвали.
Я насторожился:
— Кто?
— Морфист Гамова. С тобой хотят переговорить.
— Чем быстрее, тем лучше?
— В ночь на понедельник. У них что-то срочное, насколько я поняла.
После завтрака мы приступили к делу без лишних промедлений. Я очень не люблю, когда что-то сковывает мои действия. Законы, правила, чья-то непреодолимая воля. Поэтому во всех своих инкарнациях я скользил по краю государственных систем. Меня было сложно вычислить, поймать, зажать в угол. И я не терпел ультиматумов. Группировки, бросавшие мне вызов, исчезали. Прекращали существовать. И я решил не откладывать дело в долгий ящик. Потому что инквизиторов и адептов тайных доктрин стало многовато в моей жизни. Пора расчищать Авгиевы конюшни.
Федя никогда не бывал в Турове и не мог себе представить, как выглядит этот город. Я заранее побеспокоился о том, чтобы раздобыть нужную информацию. Адрес консистории и духовной семинарии, открытки и карту. Образы, полученные от Джан во сне.
Миг, когда была создана проекция, я чуть не пропустил. Просто оружейник слепил бесплотное создание. Едва уловимый контур, накладывающийся на интерьер комнаты. Присмотришься — увидишь нечто странное. Как мираж в пустыне или атмосферная линза. Посланник-хамелеон. Контуры расплываются, и я ничего не вижу. Как если бы призрак мимикрировал под окружающее пространство.
— Иди, — прошептал Федя.
Думаю, он мог бы ничего не говорить. Мысленного приказа было достаточно. Копия оператора, усиленная Проектором, вломилась в иные измерения, исказив абрисы окна.
Вскоре я понял, что мы остались одни.
Тубус продолжал светиться. Глаза толстяка смотрели в неведомые дали, и это было… малость жутковато.
— Что ты видишь? — не выдержал я. — Где ты?
— Потише, — попросил мальчик. — Тяжело работать на два фронта.
— Ладно, — я понизил голос чуть ли не до шёпота.
— Очень много всего, — Федя начал описывать локацию. — Целый городок.
— Это семинария?
— Да… Кажется. Ага, вот и вывеска. Туровская духовная семинария. Административный корпус. Всё, как во сне.
Интересно, подумал я, как оператор воспринимает реальность? Полное погружение, словно ты сам ходишь по залам и коридорам? Или находишься «за плечом» своего порождения и видишь чужой город как бы со стороны?
— Я внутри, — продолжил Федя. — Огромный зал.
— Вестибюль, — поправил я.
— Угумс. Наверное. Куда мне идти?
— Топай наверх. Канцелярия у них на втором этаже, увидишь надпись.
Пауза.
— На месте, — сообщил оружейник.
Я выдохнул.
— Ничего не чувствуешь? Давление, сопротивление? Попытки просканировать твой разум?
Федя ответил ровным голосом:
— Нет.
— Заходи. Описывай, что видишь.
— Пустые комнаты. Людей нет. Стол у окна. Много этих… как их…
— Стеллажей? — подсказал я.
— Конечно, — в голосе толстяка прорезалось раздражение. — Они тут повсюду. Но я другое имел в виду. Шкафчики такие с выдвижными ящичками.
— Картотеки, — догадался я.
— Точно! — обрадовался мальчик.
— Федя, слушай меня внимательно. Первое, что ты должен сделать — найти карточку с моей фамилией. Там же всё по алфавиту?
— Не только, — растерянно произнёс оружейник. — Первый курс, второй…
— Не то, — отмахнулся я. — Видишь абитуриентов?
— Кого? — офигел толстяк. — Резервисты.
— Огонь, — похвалил я. — Мне нужен ящик с литерой «И».
— Такого нет. Сгодится «А-И»?
— Вполне. Можешь посмотреть…
— Как? — опешил Федя. — У меня же нет рук. Проекция нематериальная.
Гадство.
Этого я не предусмотрел.
— А в ящик призрака загнать можешь?
Федя покачал головой.
— А охранные системы видишь какие-нибудь?
— Не понимаю.
— Ну, горящие индикаторы, необычные предметы, цепочки Знаков…
— По-моему, нет. Но это не точно. Есть камера, её в сторону входной двери сориентировали. На шкафах Знаков нет. Артефактов… вроде бы нет.
— Возвращайся, — уверенно выдал я. — Запомни это место и возвращайся.
— Проекцию развеивать?
— Пока нет.
Глаза оружейника
