Закатное солнце почти не слепило (СИ) - Артем Губкин
— Как? — Ира была внимательна, на ее лице отражался ход мысли, может быть и не такой же, как у Тани, но определенно серьезной.
— Да они должны были первые удивиться, а не сказочки срочно придумывать. А теперь вот эта девушка в униформе и снова какая-то неправдоподобная история для школьников о театре самодеятельности.
— Хорошая мина при плохой игре? — Подсказала Ира.
— Да, при этом шитая белыми нитками! Они нас всех за дураков держат! — Эту фразу Хиз почти выкрикнула — на нее глянули несколько человек.
— Пошли на улице договорим, — предложил Ира. Таня молча согласилась. Подруги встали, взяли подносы, чтобы отнести их к окошку приёма грязной посуды и спустились на первый этаж.
— Наделала ты шума, — вздохнул директор. Он и залитая слезами девочка стояли на улице, за их спинами захлопнулась дверь черного хода. Спартак Петрович достал рацию:
— К первой столовой машину для гольфа, пожалуйста, — сказал он и послушал, как в ответ сквозь шипящие помехи с трудом пробился голос подтверждающий прием. — Помехи-то, какие сильные, это из-за тебя, между прочим. Как зовут?
Девочка сразу не поняла, что от нее хотят, ответила с запинкой:
— Радость 104-99.
— Вот как, — директор удивленно вскинул брови. — У тебя и номер есть? Вместо фамилии что ли?
— Что вы от меня хотите? — Слезы девочки подсыхали, но не от того, что она успокаивалась, наоборот, напряжение, на время отступившее во время эмоционального взрыва, снова вернулось. Несмотря на летнее тепло, её знобило.
— Знать, как к тебе обращаться, откуда ты, почему с номером, как тебе помочь, в конце, концов? Ведь ты же в беде? — Директор говорил негромко, в его голосе была забота, ему хотелось верить.
— Отпустите меня…
— А куда ты пойдешь?
Девочка посмотрела на горы, небо, оглянулась на столовую, внимание ее привлекла и одежда Спартака Петровича.
— Кто вы? — Директор по глазам девочки видел, что ее быстро наполняет паника, еще немного и она станет животной, и тогда несчастная упадет, потеряв сознание, или будет буйствовать, что тоже будет в некотором[A1] роде потерей сознания.
— Я честно хочу тебе помочь, — Спартак Петрович пытался угадать, что может успокоить, хотя бы на время, этого попавшего в невероятное и отчаянное положение подростка. — Знаешь, я здесь главный: в этом месте, где все создано для того чтобы делать детей счастливыми. Тут никто никого не обидит, а любая несправедливость будет обязательно исправлена. Поможет любой, к кому ни обратись.
— У всех есть номер. — Неожиданно проговорила девочка, клацая зубами, ее трясло. Потом закрыв глаза, она собралась с силами и уже более ровным голосом стала декларировать. — Имя и номер даны каждому от рождения, но фамилию гражданин выбирает сам, когда заслужит это право. — Девочка замолчала и открыла глаза, она была намного спокойнее, хоть ещё и вздрагивала, но, по-видимому, произнесенная цитата придала ей сил.
Из-за угла вырулил белый открытый электромобиль, с тканевым тентом от солнца вместо крыши, за рулем сидел дядя Миша, девочка во все глаза смотрела на него и машину. Двуместный кар для гольфа остановился радом с директором. Дядя Миша вышел, сочувственно посмотрел на девочку и сказал: «В холодильнике есть мороженное». Потом он помог директору усадить девочку, та совершенно неуклюже залезла в маленький салон, страх на время оставил её, она с открытым ртом осматривала электромобиль. Когда дядя Миша дал ей в руки брикет запечатанного пломбира, та его чуть не выронила с возгласом: «Холодное!». Директор подхватил мороженное, распечатал его и вручил за палочку номеру 104-99, в его взгляде читалось сострадание:
— Ты не знаешь, что это? Ешь осторожно, кусай маленькими кусочками, держи некоторое время во рту перед тем, как проглотить. Многим нравится больше пирожков. — Он подождал, пока девочка сделает первый осторожный укус, затем нажал одну из двух педалей гольф-мобиля и мягко повел его по аллее. 104-99 замерла, схватилась свободной рукой за подлокотник, директор спокойно вел машинку дальше. — Растает, — директор кивнул на мороженное и девочка послушно сделала следующий осторожный укус. — Ну как? — В ответ 104-99 промычала что-то похожее на «Награда». Спартак Петрович покачал головой. — Невесело у вас там, если мороженное дают только в награду.
— Мне дважды давали, — гордо сказала девочка, отхватывая солидный кусок так, что показалась палочка. Она внимательно посмотрела на палочку и добавила с полным ртом, — только без щепочки.
— Её есть не надо, — поспешил сказать директор и хлопнул себя по лбу, — ведь ты же голодная! Ай, я глупый! Но ты в столовой такой переполох устроила, особенно когда свой ножик выхватила. — Спартак Петрович оправдывался, причем в первую очередь перед собой.
— А вы отдадите мой Нож? — спросила 104-99, с таким уважением выговаривая слово «Нож», словно это была минимум снайперская винтовка.
— Он тебе дорог?
— Это моя Привилегия, — в словах звучала гордость. — Я командир в своём отряде.
Директор на панели гольф-мобиля нажал комбинацию клавиш, зашипела рация и сквозь помехи донесся голос Светланы: «Слушаю».
— Девочка в столовой обронила свой острый сувенир, принесите его, пожалуйста, в верхний кафетерий.
Рация в ответ зашуршала: «Буду через 15 минут».
— Отлично, — сказал директор, обращаясь к 104-99, — скоро тебе вернут «Нож». А сейчас мы едем тебя кормить. Да и меня тоже, ведь только за пирожками на кухню пошёл, а тут ты. Хотя чего я ожидал? Наверное, ангела, а тут — «Радость» с номером.
Машинка повернула на очередной развилке вверх и натужно зажужжала электрическим двигателем. Радость тщательно облизала палочку от мороженного, вытерла ее о застиранный платочек и спрятала в кармашек на юбке. Девочка успокоилась, она внимательно смотрела по сторонам, то и дело резко поворачивая голову. Особенно её интересовали строения, а когда по пути попалась статуя пионера-горниста, вообще чуть из машины не выпрыгнула, Спартаку Петровичу пришлось немного притормозить.
— Статуи нравятся? — спросил директор.
— Здесь тоже есть Пионер-12? — Вопросом на вопрос ответила девочка, она всё ещё выкручивала шею, пытаясь разглядеть скрывшегося за поворотом аллеи бронзового мальчика.
— Как видишь, — сказал директор. Потом он отбросил какое-то сомнение, но произнес, всё равно не глядя на 104-99:
— Как ты думаешь, где ты находишься и что с тобой случилось? — Тут жужжание электромотора затихло и кар остановился среди парка со старыми деревьями, на асфальтном пятачке перед одноэтажным деревянным строением с большими окнами. Кафетерий был выкрашен в веселую жёлто-бело-красную полоску.
Девочка вдохнула полной грудью
