Нулевой год - Константин Александрович Костин
— Вот теперь, уважаемые ученые заседатели, я, на основе расчетов и наблюдений, могу представить вам более полную информацию о планете, на которой мы оказались и которую мы окрестили Новой Землей. Ее окружность по экватору составляет порядка сорока пяти тысяч километров, ну плюс-минус. Сила тяготения — чуть более Земной, примерно на пять процентов. У планеты три спутника — Урал, Луна и Челяба, которые, опять же, мы сами так назвали. Расстояние до них мною вычислено пока очень приблизительно — настолько приблизительно, что и говорить нет смысла. Далее… я был прав! Прав в том, что второе, как многие его называют — "солнце", большое и красное, и которое мы назвали Аресом, на самом деле не звезда, субзвездное тело, известное как бурый карлик. Радиусом он примерно с наш Юпитер. Ну… наш бывший Юпитер. Хотя внутри и происходят термоядерные процессы, много света от него не ждите. Более тщательно Арес я не изучал, посвятив свое внимание нашей планете… ой, нет, постойте. Скорость полного оборота Ареса и Новой Земли вокруг солнца отличается, так что через некоторое время наступит полное солнечное затмение, когда Арес будет между нами и солнцем, понаблюдав за этим явлением, исходя из его продолжительности, я смогу дать более полную информацию. А еще некоторое время спустя мы будем видеть только одно солнце, которое как раз — Солнце. Чтобы лишний раз не путаться, предлагаю это название за ним и закрепить.
Продолжительность суток составляет 24 часа 32 минуты и 17 секунд, что несколько больше, чем на родной Земле. Радиационный фон и состав атмосферы мало отличаются от земных.
А теперь я изложу более-менее правдоподобную гипотезу произошедшей катастрофы. Вернее — две гипотезы.
Первая — путешествие во времени. Да-да, не удивляйтесь! Теоретически возможно переместиться в будущее, если двигаться по спирали со скоростью света вдоль бесконечно длинного цилиндра, — при этих словах астроном сделал пальцем круговое движение.
— Подожди, — остановил его Семенов. — А в какую сторону надо двигаться, чтобы попасть в прошлое или будущее?
— Вот ты даешь, капитан! — усмехнулся полковник. — Понятно же, что чтобы попасть в прошлое, нужно двигаться против часовой стрелки, а в будущее — по часовой.
— Э… ну, теоретически — возможно… — растерялся Миша. — Итак, остаточные частицы космической пыли упавшего метеорита послужили именно тем самым бесконечным цилиндром, а взрывная волна дала необходимую инверсию, благодаря чему и было возможно перемещение. Таким образом мы можем находиться в прошлом или будущем Земли.
Вторая гипотеза — так же заслуживает право на жизнь. Она основана на теории кротовых нор, то есть на существовании червоточин в пространстве, через которые возможно мгновенное перемещение на десятки и сотни световых лет. Таким образом, если сделать допущение, что в это же время, секунда в секунду, над Новой Землей, над этим самым местом, упал метеорит, масса, скорость и размеры которого вызвали взрыв, абсолютно идентичный земному, произошел сдвиг в пространстве, вернее — наложение двух пространственных слоев друг на друга как… ну как если печатать на принтере текст на уже распечатанном листке. Какие-то буквы попали точно друг в друга, а какие-то — мимо, отличаясь от оригинала. Так мы стали теми самыми отличными словами, которые "отпечатались" на этой планете. Вот, вроде, и все… вопросы?
— У меня, скорее, не вопрос, а предложение, — поднял руку отец Илья. — Вот там, на старой Земле, когда вся эта катавасия заварилась, у нас было 15 февраля 2013 года. И мы до сих пор живем по тому, старому календарю. Однако, сейчас это лишено смысла. Так что я предлагаю начать новое летоисчисление, считая этот год — нулевым.
— Почему бы и нет? — пожал плечами Родин. — Нулевой год… превосходно звучит!
— Все это, конечно, весьма любопытно, — зевнул дядя. — Но не дает ответа на главный вопрос. Что делать? То, что нам жить на этой планете — не вызывает никаких сомнений. Вопрос пропитания более-менее решен, но запасы угля на исходе. С топливом тоже проблемы. Лес у нас только тот, что перенесся с нами — за пределами нашей территории — моря да болота. Так что в первую очередь необходимо решать вопрос обеспечения нас полезными ископаемыми.
— Нужно посмотреть перепись населения, — предложил я. — По-любому здесь, в бывшем горнозаводском районе, найдется несколько геологов и горняков. С ними сделать разведку окрестных гор и равнины с запада — буду удивлен, если ничего не найдем.
— Я думаю, в архивах здесь, в деревне или на заводе, даже остались старые карты геологоразведки, — заметил Михалыч.
— Хорошо, — одобрил дядя. — Инициатива, как известно, наказуема. Так что ты, Алексей, посмотришь перепись, найдешь геологов и с ними отправишься на поиски ресурсов. А ты, Степан Михайлович, перекопай архивы. Если в самом деле будут карты — нашим легче.
* * *
Время понеслось с неумолимой быстротой. Так всегда, когда чем-то занят. Вокруг деревни из камня и бревен мы построили восемь бункеров на случай налета медуз. На каждом дежурила круглосуточная охрана, обеспеченная всем необходимым — оружием, продуктами и даже телефонной линией со штабом Народной Обороны, коим стал бывший опорный пункт участкового. Едва заметив медуз, ополченцы должны были сообщить в штаб, а уж оттуда — по радио, дежурный оповещал всю деревню. О количестве тварей и направлении, с которого они приближались.
"Катюши" мы тоже модернизировали, выпустив несколько установок с ракетами класса "земля-воздух". В первом же бою они отлично себя показали, сбив не менее полусотни медуз.
Нам удалось найти и геологические карты в архивах, и специалистов в деревне и на заводе. Однажды утром, реквизировав МТЛБшку, мы отправились на поиски угля. Как и предсказывал Павел Молодцов — горняк, который работал на заводе, пласты угля не отличались богатством — слои от пяти до пятнадцати сантиметров, лишь один — в пятьдесят пять. Мобилизовав тридцать человек, хотя после обещания усиленного пайка можно было бы собрать всю деревню, мы разобрали одну из двух железнодорожных веток, ведущих от завода в никуда, перенаправив колею на угольные шахты. Кроме того я реквизировал один из паровозов, достаточное количество вагонов, три отбойных молотка и компрессор с дизельным мотором. Как мы ни старались экономить нефтепродукты, ничего из этого не получалось. Человечество оказалось слишком сильно привязано к нефти. Радовало лишь то, что там, дома, на
