Между светом и тьмой - Кирилл Юрьевич Шарапов
— Будет сделано. Тем более, я знал, что вы его потребуете, так что, вот.
И прямо на лабораторном столе появился небольшой блокнот в кожаном переплете толщиной с полпальца.
Константин подошел и взял. Быстро пролистал. Четыре раздела. Только золота у него теперь больше, чем на 14 миллионов, это, правда, считая драгоценные камни. Сфер оказалось прилично — больших сто двадцать две штуки, мелких вообще около трех тысяч. Да уж, род позаботился о наследии. Хуже всего с артефактами, коих было больше трехсот, и требовалось немало времени, чтобы ознакомиться, и ингредиентами, которых насчитывалось сотня с лишним позиций.
— М-да, богатенький я Буратино, — вздохнул Константин и покинул хранилище.
Теперь нужно быстро найти артефакт и уходить, все вышло гораздо лучше, чем он рассчитывал.
— Вран, открывай проход в хранилище артефактов.
— Слушаюсь, Ваше сиятельство, — последовал незамедлительный ответ духа.
Арка, ведущая к хранилищу ингредиентов, исчезла, и справа от Воронцова появилась новая. Константин сделал шаг и вошел в очередную круглую комнату.
— Да тут, похоже, типовая планировка, — разглядывая стол для работ посередине и стеллажи вдоль стен, пробормотал Воронцов. — Вран, у меня нет времени на вдумчивый поиск, мне требуется часть божественного артефакта, который должен храниться здесь.
— Тут три божественных артефакта, — ответил дух-хранитель. — Все они на стеллаже номер четыре по часовой стрелке, полка вторая, ячейки четыре, пять и шесть.
Константин направился в указанном направлении. Взявшись за ручку стеклянной дверцы, он почувствовал морозное покалывание в пальцах. Видимо, помимо всех остальных предосторожностей тут еще и веда была наложена. Дверца открылась, и Константин, присев, заглянул в нужные ячейки. В первой хранился кинжал, Воронцов вытащил его наружу и тут же почувствовал, как потеплела рукоять, под ним лежало описание: «Божественный Артефакт. Кинжал с заключенным внутри волосом Морены, изготовлен Славами. Полностью повинуется хозяину. Не виден ни для кого другого. При ранении противник получает дозу яда, противоядия не существует. Смерть в течение двух минут, достаточно малейшей царапины».
— Оружие наемных убийц, — убирая артефакт обратно, подвел итог Воронцов. — Братина, наверняка, отвалила бы гору золото за подобный символ.
В соседней ячейке лежал еще один артефакт, на этот раз это был широкий серебристый браслет, усыпанный камнями. «Браслет Лады, внутри частица ее одеяния. Предназначен для женщин, защищает от любых болезней. Не способен излечить отравление или залечить полученную рану».
— Хорошо, но не то, — возвращая браслет, подвел итог Воронцов.
В последней занятой ячейке лежало навершение меча в виде головы медведя, в глазах которого горели алым красные большие рубины. На шее зверя был символ Рода. Вот только описание отсутствовало.
— Вран, что за артефакт?
— Не знаю, Ваша светлость. Сколько служу вашему роду, он всегда лежал здесь и ни разу ни один из наследников его не доставал из хранилища.
— Да, похоже, это то, что мне нужно, — вытаскивая медвежью голову и убирая ее в карман, подвел итог Константин. — Но это мы сейчас выясним. Запрос на разговор боярину Рысеву.
Глава шестая
— Ваше сиятельство, вы, я смотрю, с прибытком, — присвистнул Дрозд, увидев Воронцова, который волок за лапу тушу мертвой твари. — Это что за дрянь? Впервые такую вижу.
— Боярин Рысев сказал, что это черн, обитает во тьме четвертого плана. Запарился, пока убивал. У меня еще четыре про запас остались, Николай Олегович заверил, что целиковая тушка стоит около тридцати тысяч, посмотрим, может, Мирон заберет. А может, кто еще заинтересуется. Говорят, редкость неимоверная.
— Впечатляет, — бросив на тушу уважительный взгляд, восхищенно заявил наемник. — У вас как, все вышло?
— Да, Дрозд, дело сделано, сейчас попрощаюсь с родителями, — эта ложь, как ни странно далась ему легко и непринужденно, — переночуем, казним барона и сразу после этого отчалим. Усадьба под щитами останется, дружина будет мои интересы блюсти.
— А с деньгами барона что?
— А что с ними будет? — удивился Константин. — Хотя да, ты не в курсе, баронесса, добровольно перечислила деньги мне на счет, треть уже ушла в казну Воронграда, остальное нам, почти два миллиона. Я позволил ей оставить двести тысяч золотом, хотя, скорее всего, она что-то еще утаила. Ну, да и пусть.
— Так может, не стоит тогда тушку продавать? — предложил Дрозд. — Самим пригодится. Наверняка, много ценного в ней есть, если она за столько золота уходит.
— Дело говоришь, — вздохнув, согласился Воронцов, — только теперь мне ее обратно волочь. Это раньше мы каждую серебрушку считали, а сейчас вроде при хороших деньгах. — О том, что у него золотом и камнями четырнадцать миллионов, Константин говорить не стал. — Жди, сейчас вернусь. — И, ухватив черна за верхнюю лапу, поволок обратно.
Отзвучали слова погребальной песни, которую затянул Мирон, вспыхнули жарким пламенем оба костра, остался только пепел на лужайке, который скоро унесет поднявшийся с полчаса назад ветер с океана.
Выжившие слуги потянулись к усадьбе, Константин же остался стоять напротив места, где была поленница родителей его двойника. Рожа деревянная, взгляд устремлен в даль, цинизм, конечно, зашкаливает, но так нужно, ну не чувствовал он ничего к этим людям, вообще ничего, но развернуться и уйти — его бы не поняли. Остальные ревели, провожая своих близких. Женщина, одна из кухарок, выла в голос, пеплом ушли ее муж и четверо детей. Сотник Тихомир сжимал кулаки и скрипел зубами, то, что случилось четыре года назад, лишило его жены, которая была на шестом месяце.
Большинство обитателей усадьбы пеплом ушли, сейчас с Воронцовым остались только восемь во главе с Тихомиром, кто еще днем на ноги встал, раненых гвардейцев отправили к лекарям в город.
Воронцов достал портсигар, тот самый из проклятого города, и вытащил сигариллу. Прикурив, он несколько минут стоял, глядя на ворота усадьбы. Войска, которые придал ему Рысев, были на подлете, вот только теперь в них не было никакой нужды, и уж точно он не собирался сажать их леткоры в усадьбе. Юлия передала его приказ садиться на взлетном поле, и если командиры отпустят, пусть бойцы идут отдыхать в Воронград, но без бесчинств, это теперь его город. Любого, кто попадется на преступлении, он обещал вздернуть.
Боярышня, передав информацию, тут же разорвала связь с ведуном и выдохнула с облегчением, вот уже час она прибывала в приподнятом настроении, эмоциональные качели закончились, и она стала самой собой. Сейчас она молча стояла за спиной Константина вместе с Ладой и Гордом.
Воронцов отшвырнул окурок и, развернувшись, направился к крыльцу, остальные пошли следом. Он перешагнул порог усадьбы и окинул взглядом приемную залу. Слуги, уцелевшие в учиненной прежним боярином бойне, кое-как
