Двое из будущего. 1903 -… - Максим Валерьевич Казакевич

В общем, если ее реакция меня и удивила, то, на фоне сильного похмелья, ни капли не задела. Я снова к ней обратился:

— Лиза, скажите. Насколько я помню из вчерашнего, то хозяином «Варьете» является грузин? Так?

— Да, это так.

— Тогда не будете ли так любезны и не сходите к нему? Попросите сварить для меня хаш. Это то ли грузинское, то ли армянское лекарство от похмелья, я точно не помню. Он должен знать, как оно делается. Заплачу ему сколько попросит.

Она не поторопилась. Обернулась ко мне, с укоризной посмотрела и сказала:

— Глупостью маетесь, дорогой Василий Иванович. Лучше коньяку выпейте и все пройдет. А к грузину вашему я не пойду и просить я его не буду. Если хотите, то идите сами. Одежду я вам высушила и почистила. Ваш друг, кстати, уже час как проснулся и о вас спрашивает. Опохмелился уже, между прочим.

— Это кто же?

— Да этот, который из газеты…

Журналист уже сидел за столиком кафешантана, потягивал пивко из запотевшей бутылки и явно ожидал моего выхода. И едва увидел меня хмурого и скособоченного, радостно подскочил, захлопал по плечам:

— Ну как вы? Все хорошо? Сильно болеете, не простыли после вчерашнего? А то Лизетт говорила, что вас озноб сильный бил, как бы вы не слегли.

— Да нет, все хорошо, — хмуро ответил я и присел на стул.

Выпитый рассол хоть и помог, а все одно — голова трещала так, словно дровосек-садист решил разбить ее на узкие полешки. Наверное, и вправду, в моем состоянии лучше опрокинуть в себя рюмочку-другую. Мое состояние уловил и Пудовкин. Без лишних слов откупорил холодную бутылочку пива и пододвинул ко мне. Я, превозмогая отвращение, сделал несколько глотков. Журналист одобрительно улыбнулся, а я, прикрыв глаза, принялся ждать улучшения. Но здоровье, как ни странно, не поправилось. Голова так же и продолжала нещадно болеть, а не до конца вышедший из крови хмель, с новой порцией опять забродил в моих мыслях.

— Спина что-то ноет, — поймал я себя на новом ощущении. — Посмотри, что там?

Он глянул и присвистнул.

— Вы, похоже, когда в реку ныряли, об какой-то камень здорово приложились. Синячина на полспины. А на голове шишка огромная.

Я аккуратно дотронулся до места, куда он показал. И вправду, налитой рог был просто огромным. А вытребовав у журналиста карманное зеркальце, еще и убедился, что шишка имела бордово-красный цвет, и пересекала ее поперечная и глубокая ссадина. С такой головой при обществе не покажешься — не прилично. Придется теперь ходить в широкополой шляпе.

— Крайне неудачно вы вчера в реку нырнули. Мы вас отыскать никак не могли. Хорошо, что фонарик карманный у нас оказался, мы им светили. Смотрели там, куда вы под воду ушли, а там вас нету. Давай потом по всей ширине искать, вдруг вы куда отплыли, а все одно не могли найти. Только когда вы из воды вынырнули, мы услышали. Далеко же вас в бухту отнесло, саженей на пятнадцать. М-да, дела были бы… А мотоцикл ваш сломался.

Я выслушал его с кислой миной. Пудовкин сейчас заливался соловьем. Настроение у него было хорошее, да и пьяненький он уже был, и по всему чувствовалось — если продолжит похмеляться, то с удовольствием и со знанием дела уйдет в долгий запой.

— Я, наверное, домой поеду, — сказал я, прерывая его словоохотливость. — Отлежаться мне надо.

— А, ну это конечно. Лизетт вас так выхаживала, так за вас переживала. Вам бы ей спасибо сказать.

Я поднялся с места. Поблагодарил Пудовкина за помощь, за спасение и приглашал в гости. Лизу тоже поблагодарил. Искренне, от всего сердца. И вложил в ее ладонь пятьдесят рублей. Влажные, из не просушенного кожаного кошеля. У меня там до всех гуляний было около пятисот рублей, сейчас же оставалось около сотни. Славно погуляли… И, наверное, Лиза обиделась на мою расплату, но я этого не заметил. Не в том состоянии я был, чтобы что-то замечать.

Весь божий день я проболел. Провалялся в кровати, мучаясь головной болью, которая так и не хотела проходить. Тошнота к тому же давила, комок подкатывал к горлу, а спину сковал тугой огненный обруч, который на малейшее движение начинал жечь до самых потрохов. Юн исполняла мои капризы, приносила пить, обильно кормила и ставила холодные компрессы на огромную шишку. Славная девчушка, старательная. Хоть и мала росточком и по виду еще ребенок, а работает по-взрослому, безо всяких скидок.

Следующим днем я более или менее пришел в себя. Голова все так же раскалывалась, и постоянно тошнило. Похмелье давно прошло, а это значит, что я, при нырке через перила моста, получил хорошее сотрясение мозга. Я, гримасничая от боли в спине и опираясь на спасительную трость, стал потихоньку выползать на свет божий. Мои архары уже возвели сруб бани и сейчас заканчивали крышу. Увидев меня, Петро громко поприветствовал:

— Доброго утречка, Василий Иванович. Как ваше самочувствие?

— Нормально, — отмахнулся я.

Под парусиной в углу забора стоял мой покалеченный мотоцикл. Даже под покровом было видно, что переднее колесо у него сплющено, спицы обломались и словно ощетинившийся еж встали веером.

— Это кто его сюда притащил?

— Мы и притащили, — честно ответили парни с конька. — Прибежал ночью ваш подпоручик, шары на выкате, и кричит на нас пьяный — «убился ваш начальник до смерти, идите, забирайте его мотоциклу». Ну, мы и прикатили его. Полицмейстер вчера присылал человека, интересовался вашим здоровьем.

— И все?

— И все. Сказали, что вы в порядке он и ушел. Попросил только передать, чтобы вы более по ночам не катались. Алексеев у него спрашивал кто тут куралесил по всему Артуру.

— Ну и?

— Ну и все…, — закончили рассказ парни.

Я, кряхтя, подошел к «Руслану» и сдернул парусину. Зрелище, что передо мной открылось, было жалкое. Согнутое колесо, лопнувшие спицы, погнутая вилка и свернутый на бок руль. Хорошо же я врезался и неудивительно, что так сильно приложился головой об перила. Хотя, рама оказалась цела, коляска на месте и движок с коробкой, судя по всему, целые. Но все равно ремонтировать мотоцикл было бессмысленно. Легче новый привезти.

За неделю я худо-бедно восстановился, а значит, пора было приниматься за обычную работу. Мурзин почти закончил возведение стен производственного помещения, и сейчас там расставляли оборудование. Склад тоже почти завершили и отделение для химиков также почти было готово. Единственно,