Олимпиец. Том V - Артур Осколков
Со стороны «крошки» послышался протяжный стон.
— Пап, пожалуйста. Ты меня позоришь.
Мужчина в ответ только рассмеялся, только чтобы резко замереть на месте, словно вспомнив о чем-то важном.
— Дядя?
— Сейчас, сейчас…
Аврелий с удивительной для его комплекции резвостью вернулся к плите и быстро снял со сковородки здоровенный стейк, только чтобы одним ловким движением водрузить его на белоснежную посудину.
— Секунду. Одну секунду…, — Его мозолистая ладонь буквально порхала над тарелкой. Кунжутный хлеб, свежие помидоры, сыр, специи… — Почти готово. Обещаю, ничего лучше вы в жизни не пробовали.
Отец Лики задорно подмигнул и, мимоходом напевая себе под нос веселый мотивчик, торжественно поставил перед нами… здоровенный бургер. Из тех, что можно увидеть в любой американской рекламе. Только этот выглядел посимпатичнее и источал тонкий аромат, от которого так и текли слюнки.
Он поднес тарелку поближе.
— М-м-м-м. Попробуй, племяш. Вкуснее в своей жизни ты попробуешь, — повторил он. — Гарантирую.
Даже так? Прозвучало зловеще.
Я вежливо наклонил голову.
— Как-нибудь в другой раз. Я не голоден.
— Уверен? Что ж ты так… — Он огорчённо наклонил голову. — Дело твое. Жаль пропадать стараниям, конечно. Все же старинный рецепт… Семейная тайна, можно сказать.
Живот в этот момент предательски заурчал. И пахнет-то как… Черт, никогда не мог устоять перед хорошей кухней. Да и не отравить же он меня вздумал? Это было бы как-то совсем глупо.
— Во-о-от, — радостно прогудел Аврелий, пока я жадно вгрызался в нежное мясо. — Аппетит настоящего зверя. Бери с него пример, доча.
— Лучше прыгнуть с крыши.
Слушая пикировку отца и дочери и изредка давая Артемиде кусить бургер — честное слово, что за привычка воровать еду? Могла бы просто попросить сделать себе такой же… В общем, я пришел к определённому выводу.
Кажется, отец меня слегка… Как бы это сказать. Нае… Одурачил.
Римлянин производил хорошее впечатление. Энергичный, жизнерадостный… Аврелий буквально лучился дружелюбием. Причем не фальшивым, как это частенько бывает у аристократов, а натуральным. Полная противоположность моего отца, что одного что другого. Может, поэтому они с Гордианом не ладили?
А еще эта манера речи…
Аврелий говорил чуть громче обычного и с тяжелым итальянским акцентом, частенько снабжая слова резкими жестами рук и активной мимикой. Это неслабо сбивало с толку, как это часто бывает при общении с жителями других стран. Что… в общем-то неудивительно.
Пусть Аврелий и родился в Греции, всю свою юность и большую часть сознательной жизни он провел в Риме, предпочитая связь по телефону личным встречам. Если верить моим прошлым беседам с отцом, это его первый визит в Афины за последние двадцать лет. По крайней мере официальный.
— Ничего, что я так, без спроса? — закончив с приветствиями, поинтересовался Аврелий, оглядываясь по сторонам. — Самолет прибыл раньше, чем ожидалось, а я как услышал об утечке газа, то решил, что уж лучше дождаться вас здесь.
Эм, что?
— Утечке газа? — удивленно переспросил я.
— А-а-а. Ясно. Креон как обычно в своем репертуаре, — оглядев наши лица, со смехом заключил Аврелий и, опустившись на стул, деловито потер руки. — Итак… Что же произошло на самом деле?
— Ну…, — подал голос из угла Элайас, не отрывая от телефона пристального взгляда. — Точно не «Неожиданная авария в академии «Deus Vir», которая только из-за чудесного вмешательства, посещавшего в это время школу Аполлона, не переросла в ужасную трагедию».
Он отложил телефон в сторону и с восхищением покачал головой.
— Ну и чушь, а. И кто-то в это реально верит? Если бы они знали, что произошло на самом деле…
Внезапно парень замолчал. Мгновенно, словно кто-то рубильник выключил. Сперва я не понял, что произошло, и только затем заметил взгляд брата. Так кролик смотрит на удава. Ровно за секунду до того, как его съедят.
— Напомни, как тебя зовут, мальчик? — дружелюбно, без малейшей угрозы поинтересовался Аврелий.
Ладонь Артемиды предостерегающе опустилась мне на плечо, но я не нуждался в подсказках. Кажется, сейчас мне открылась вторая часть характера нового дяди.
Марк Аврелий был дружелюбен ко всем. Буквально, ко всем. К любимой дочери, когда встретил ее после долгих лет разлуки. К простому шаферу, который довез его до дома. И к здоровенному быку, тушу которого он пару минут назад мастерскими движениями расчленял на куски.
— Не слушай Элая, пап, — прервала затянувшееся молчание Лика. — Небольшая ссора в школе, сам знаешь. Ничего особого.
Ничего особого? Я удивленно присвистнул. И это Лика? Та самая заучка и главная моралистка школы Лика, которая в свое время едва не прибила меня за неряшливую униформу. Даже не знаю, что меня больше удивило — наглая ложь или легкомысленный тон, которым девушка ее выдала.
— «Ничего особого» так «Ничего особого», — легко согласился Аврелий и подвинул мне стул. — Тогда давай поговорим о делах, племяш.
Я сощурился. Он что, указывает мне место?
Нагло. Даже более чем. Официально я — Архонт, глава Дома. За подобную дерзость тот же Гордиан велел бы высечь идиота плетями, но… Я не мой отец.
А Марк Аврелий уж точно не идиот.
— Конечно, дядя, — легко улыбнулся я и мысленно порадовался проскочившему в его глазах удивлению. Он явно ожидал другой реакции.
Щелчок пальцами в воздухе с моей стороны.
— Тайгер, Элай… Я бы хотел, чтобы нас никто не беспокоил.
Те понятливо кивнули и удалились, предварительно заперев дверь на кухню, а я же спокойно уселся на предложенный стул. Артемида же с видом хозяйки опустилась рядом со мной, — не сводила при этом с Римлянина пристального взгляда — в то время как Лика прижалась к косяку двери, на одинаковом расстоянии от меня и отца, и внимательно смотрела на нас обоих.
Сам же Аврелий, предварительно поклонившись, вернулся обратно к разделочной доске, и выудив непонятно откуда второй здоровенный тесак, с заправской сноровкой мясника принялся строгать овощи. Впрочем, даже работая ножом и мурлыча себе под нос старинный мотивчик, он не спускал с меня внимательного взгляда.
— Задавай свой вопрос, Адриан. И беспокойся, пальцы не отрежу. Да за работой разговор куда проще идет.
Дело ваше. Не мне судить чужие привычки, я сам в этом мире чужой.
— Почему ты приехал, дядя? — напрямик спросил я, крутя между пальцев счастливую золотую монетку. — Я думал, ты не покидаешь пределов Рима.
— Ба! В том и дело, —
