Доспех духа. Том 9 - Фалько
— Хорошо, что тебя мама не слышит, прочла бы лекцию о том, что воспитанной девушке…
— Да, да, — махнула она рукой. — Не подобает использовать жаргон и прочие слова. Но соблазняла ведь?
— Соблазняла, — я тихо рассмеялся. — Титул предлагала, старую крепость или замок и немного земли.
— Я так и знала, — она сердито сжала кулаки.
— Когда ты успела с Алёной поговорить?
— Перед сном по телефону разговаривали. Она говорила, что принцесса тебе глазки строила, не переставая. А крепости старые с болотами вокруг, пусть себе оставят. Никаких денег не напасёшься их осушать постоянно и следить, чтобы каменные строения не развалились от старости. У меня знакомые, бывшие одноклассники, таким замком владеют и не знают, как от него избавиться. Проще деньги сжигать, чем в ремонт вкладывать. Они в России жили, потому что дешевле это, но всё равно платили в казну Германии налоги на землю.
— Хорошую тему подняла, — кивнул я. — Как думаешь, придётся ли платить за дворец, который для меня в Китае строят?
— Конечно, придётся, — сказала она, как само собой разумеющееся. — Содержание дворца, налоги на землю и люди, чтобы следили за состоянием здания и прилегающей территорией. Проще продать или подарить кому-нибудь.
— Кто ж его купит… Император такому смельчаку голову быстро открутит и на пику насадит. Кстати, как тебе учёба в институте? — я решил сменить тему.
— Нормально. Никто ничего не требует, можно вообще не учиться. Я не пойму, конкурс на поступление огромный, почему тогда в моей группе столько глупых парней и недалёких девушек учится? Они ни истории толком не знают, ни точных наук.
— Наверное, потому, что это институт физкультуры, где важно, чтобы студенты развивали силу.
— И тупели, — она хмыкнула. — Тут для многих предел мечтаний — это к выпуску достигнуть уровня эксперта второй, а лучше третьей ступени, чтобы попасть на службу в какой-нибудь большой род. А девчонки только и заняты тем, чтобы найти себе парня и поскорее выскочить замуж.
— И это ты всё за первую неделю выяснила?
— Мне Кирилл с Алёной много всего рассказали про учёбу в МИБИ. Недели, конечно, не хватит, чтобы всё понять. У первокурсников пока глазки горят, они рвутся в бой, даже дерутся друг с другом, чтобы попасть в какую-нибудь перспективную группу, где преподаватель действительно подготовит из тебя хорошего бойца. А ещё завидуют тем, кто из большого рода выходит и может позволить себе заниматься с мастером.
Последнее она добавила, поморщившись, словно ей это уже высказал кто-то.
— В колледже было всё совсем иначе, — добавила Таша.
— Потому что там ученики преследуют совсем другие цели, чем просто стать экспертом. Ты же сама об этом говорила. Как у тебя с… даром?
— Нормально, — она кивнула. — Два раза на прошлой неделе едва не залипла, но твой совет помогает. Спасибо.
— Физические нагрузки не мешают?
— Нет, напротив…
В МИБИ за день моего отсутствия ничего не изменилось. Мы хорошенько размялись на утренней зарядке, немного побегали и закончили дыхательной гимнастикой. В чём смысл последнего упражнения знали только мои студенты, но повторять взялись почти все. Катя, занимавшаяся с нами утром, говорила, что в институте появился курс дыхательной гимнастики, которую вёл преподаватель из Пекинского Института Физической Культуры, прилетевший в этом году по обмену опытом. Сейчас это был самый востребованный курс занятий и свободных мест уже не осталось, даже на вечернюю смену.
О том, что сегодня должны были приехать шотландцы, знала исключительно Ольга. Ей поручили помочь студентам заселиться в общежитие и провести инструктаж, поэтому она сбежала с тренировки одной из первых. Катя обычно следила за всем, что происходило в МИБИ, но эта новость её удивила. Глубоко задумавшись, она сослалась на дела и умчалась следом. Мне показалось, что в её взгляде мелькнула ревность, но точно не скажу. К ректору я решил зайти с этим вопросом после занятия с группой первого курса. В принципе, я мог неделю или две занятия вообще не посещать, пока они не подтянут владение кинетическим полем, но всё же пошёл, посмотрел, как идут дела, дал пару советов. Главное, чтобы они не ждали немедленного результата, а прогресс обязательно будет, об этом я им и сказал.
Где-то за полчаса до конца занятия к нам заглянул взъерошенный Илья. Он с раннего утра бегал по поручению студенческого совета и собирал для газеты какую-то важную информацию и, проходя мимо, сообщил, что кто-то хозяйничает в нашей клубной комнате. Сказал, что видел рано утром, как туда заносили большой книжный шкаф, но сразу не придал этому значения. Я позвонил Кате, но она об этом ничего не знала, удивившись подобному произволу. Обещала узнать в деканате, что происходит. Пришлось топать к зданию, где располагались клубные комнаты, чтобы самому во всём разобраться.
На этаже, где располагалась наша комната, действительно было шумно. Я едва не столкнулся нос к носу с парой рабочих, выносящих из комнаты моё кресло.
— Стоять! — рявкнул я на них. — Кресло моё отпустите.
Двое мужчин в комбинезонах фирмы доставки посмотрели, как на идиота, но кресло опустили, так как я им дорогу преградил.
— Вам кто разрешил, брать моё любимое кресло?
— У нас заказ, — сказал один из них, вынув из кармана листок, но протянуть не успел.
Дверь снова открылась и на пороге появилась Сабина. Обрадованно прочирикав приветствие на итальянском, схватила меня за руку и затащила в комнату. Пока я пребывал в лёгком замешательстве, умудрилась чмокнуть меня в щёку. Комната же за какие-то несколько дней кардинально изменилась, что я её узнал только по знакомому окну. Мой простенький, но удобный стол заменили более массивным двухтумбовым из тёмного дерева с удобными ящиками и бронзовыми ручками. На столешнице появился тонкий монитор, небольшая клавиатура и компьютерная мышь. Кресло же заменили на аналогичное, но выглядящее гораздо солиднее. Вместо диванов в комнате появился мягкий уголок с журнальным столиком и несколько стульев с высокой спинкой для посетителей. Даже тумбочку в углу комнаты, на которой сёстры Юй готовили чай, поменяли на аналогичную, но изысканную по форме. Комната теперь напоминала очень дорогой кабинет начальника, выполненный в итальянском стиле. Единственное, что выбивалось из общей картины, мягкое кресло недалеко от стола.
— Сабина, ты, наверное, не знаешь, но я очень… консервативно отношусь к вещам, к которым привык, — осторожно начал я, чтобы не вспылить.
— Здесь был бардак, — спокойно сказала она, усаживаясь в кресло. — Было похоже на курилку, а теперь всё аккуратно. Я разговаривала
