За тысячи лет до армагеддона (СИ) - Сопов Валерий

Изготовление глиняных поделок помимо прочего позволило мне сделать колоссальный шаг вперед в части в получения приличествующей всякому джентльмену чашки утреннего кофе. Хотя эти самые джентльмены, из числа ортодоксальных, истинно Англицких, судя по литературным источникам, предпочитают по утрам пить чай, а не кофе. Тьфу на них. Мне тоже кофе не скоро светит. Разве что Женька догадается привезти из Эфиопии саженцы кофейного дерева. Ха-Ха-Ха. Это у меня шутка такая. И вообще сегодняшнее утро располагает к низкопробному юмору. Типа того над которым угорают любители Петросяна и Задорного. Прошу не путать с фанатами Жванецкого. А что еще остается делать, ежели настроение стремительно падало вниз, мгновенно проскочив уровень плинтуса и приближаясь к горизонту, в котором превалировала раскаленная магма.

Причиной тому стала моя не слишком разумная идея подвести промежуточный полугодичный итог собственной созидательной деятельности на благо построения Великой Человеческой Цивилизации в отдельно взятом племени неандертальцев. Если быть откровенным, то итоги этой самой деятельности можно охарактеризовать одним словом — ноль. Ну или двумя, тогда выбор поболее будет: «Абсолютный ноль», или «Ноль без палочки». Хотя если считать предлог «без» отдельным словом, то «Ноль без палочки» состоит из трех слов.

Давно заметил, что мозг редкостный мошенник, и всегда находит массу отвлекающих мыслей и надуманных проблем, лишь бы не думать о том, о чем думать не хочется. Так и я сейчас занимаюсь совершенно бессмысленным подсчетом слов в совершенно незначащих фразах, вместо того, чтобы признать свое полное фиаско.

Конечно, на первый взгляд определенное продвижение на пути прогресса присутствует. Взять для примера ту же Любаву, которая с утра вскипятила мне на костре в глиняной плошке воду — еще тот квест должен вам сказать — потом набросала туда собственноручно собранные листья смородины и ягоды земляники и сейчас, обмотав руки кусками шкур, вместо асбестовых перчаток, несет мне все еще горячую плошку с этим пойлом, долженствующую заменить утреннюю чашку кофе. Чем не прогресс. Опять же сама Любава сегодня с утра выглядит необычайно свежо и невинно. И даже ее волосатые ноги, выглядывающие из-под туники, ну туника эта так, обобщенный образ, скорее панчо, накидка с дыркой посредине и парой ременных завязок в нужных местах, на основе волчьих шкур —

мой личный дизайн, писк первобытной моды и предмет лютой зависти всего остального племенного женского коллектива — не раздражали меня больше обычного.

Спрашивается зачем я девушку Любавой назвал. Тем более, что она сама отзывается, как правило, на нечто среднее между Йо-Йо и Гу-Гу.

Захотелось чего-то этакого. Кондового и домотканого. Нет чтобы назвать свою пассию Марго. Хотя Марго, пожалуй перебор. В условиях материализации чувственных идей вполне можно нарваться на садо-мазо с пещерным уклоном. А вот эта самая материализации начинает тревожить меня все больше и больше. Мало мне индивидуальных неприятностей с эффектом аномальной энтропии, но возникает тревожное ощущения, что этот эффект постепенно расползается по сторонам, затрагивая и других, непричастных к скачку во времени разумных. Иначе как еще можно объяснить тот факт, что та же Любава, свалившись с двадцатиметровой высоты, после неудачной попытки полакомится медом диких пчел, соорудивших улей чуть ли не на вершине столетнего дуба, и коллективно атаковавших не слишком умную любительницу сладкого — после чего прыжок вниз показался девушек лучшим выходом из ситуации — просто почесала ладонью ушибленное место в районе ягодиц, скорчила умилительную гримасу и предложила своему папику, то бишь мне, разобраться с обидчиками.

Папик, это такая же условность, как и Любава. Просто не всегда хватает адекватных терминов из цивилизованной жизни, чтобы описать сексуальные отношения, царящие в племени. Так что пусть лучше будет: «Папик», нежели бледный рыцарь с постоянно торчащим нефритовым жезлом, трахающий все что шевелится. Такое описание больше бы подошло Ахмету. Разве что бледный необходимо заменить на рыжебородый и нефритовый жезл увеличить до размеров дубины.

Опять я отвлекся. Мозг категорически отказывается думать в конструктивном русле и всячески избегает неприятных для него, то бишь для меня, тем. А ведь я уже две таковые обозначил. Во-первых, подведение промежуточных итогов. Во-вторых, только-что затронул тему, в стратегической перспективе грозящую самыми непредвиденными последствиями. Это расползание эффекта аномальной энтропии. Ежели таковое не плод фантазии моего разгоряченного ума, то вполне допускаю, что лет через сколько-нибудь здесь появятся супергерои в красных трусах, надетых сверху на комбинезон — летающие по небу и пуляющие фаерболами с обеих рук.

А если не ерничать, то как бы и на самом деле не произошла подвижки в физическом континууме, в результате действий то ли тех же инопланетянин, то ли вызванные нашими экспериментом, и в перспективе допускающем появление чего-то такого, что по своим фенотипическим признакам можно отнести к проявлению магии.

В этом случае напрашивается неутешительный вывод о том, что Земля, в которой мы сейчас живем, имеет весьма опосредованное отношение к той Земле из которой наша институтская троица совершила свое погружение во времени. И еще более неутешительное возможное следствие из этого вывода: «А замкнется ли темпоральная петля, в которую мы попали, после того как абсолютное время совпадет с точкой начала отсчета погружения».

Несколько заумно, но суть понятна — станем ли мы снова обычными Васями и Петями, или так и будем навсегда влачить жалкое существование бессмертной жизни. До того самого момента, когда Вселенная в очередной раз не схлопнется в точку. Впрочем, до этого момента — превращения Земли обыкновенной в Мир Меча и Магии еще дожить надо и при этом сохранить хотя бы относительную адекватность И вообще, пусть об этом у Женьки голова болит. Все-таки он у нас физик, или просто погулять вышел. Ему и карты в руки.

Сознание тут же воспользовалось словами маркерами: «Погулять» и: «Карты» для того чтобы сбить меня с магистрального пути и начало думать о гипотетических перипетиях прогулки на юга Жеки и Ахмета в условиях отсутствия карт.

Правда я его тут же самым решительным образом одернул зарвавшееся подсознание, завершил размышления об расползании эффекта аномальной энтропии, оставив все на потом своему однокашнику, и сосредоточил все наличные умственные ресурсы на главном — подведение итогов.

Итак:

статус непререкаемого авторитете, особы приближенной к электрическому стулу, силою обстоятельств превознесенного в божественный ранг я приобрел — ставим «пцицу».

формирование трех охотничьих отрядов, промежуточное решение продовольственной проблемы в части снабжения племени мясом — в актив

внедрение элементов дисциплины в племени, утренняя физзарядка у будущих школьников — ну, с определенной натяжкой, принимается

внедрение в быт передовых технологий в виде производства глиняной посуды и, самое главное, сосудов, предназначенных для долговременного хранения пищевых продуктов — это круто

ну и жемчужина моей коллекции достижений — существенное расширение меню племени, ранее включающее в себя исключительно жаренную пищу, а теперь дополненное супами и горячими — не путать с горячительными — напитками.

Если использовать для подсчета моих достижений пальцы рук, то не так и плохо получается. Считай вся правая, ну или левая рука, задействована.

К сожалению, теперь, для сохранения баланса, необходимо прикинуть, а что же из самого насущного, не терпящего ни малейшего отлагательства, следует немедленно осуществить. Боюсь, что самый краткий перечень потребует не только загибания пальцев на руках и ногах у меня самого, но и подключения конечностей Любавы, а в последствии и остальных ста двадцати трех соплеменников.

Так что остается утешать себя разве что банальным: «Сколько не сделано, а сколько еще предстоит не сделать!»

И таки да. Несмотря на ранее декларируемое мною: «Люди наше все», численность племени за это время возросла всего-то на пятнадцать человек, причем исключительно за счет деторождаемости. При том, что естественная убыль, случившаяся, в ходе неудачного столкновения с пещерным медведем, — эти твари должны были вымереть еще сто пятьдесят тысяч лет тому назад, вот и верь после этого ученым- составила три половозрелые особи. Как тут не вспомнить Воланда: