Упавшее небо II - Сергей Александрович Плотников
Опять же, захваченный октами коридор с колоннами отлично простреливается с площадки перед лестницей пулеметами, без особого риска получить рикошет в лицо — это на случай, если я вдруг почему-то облажаюсь. Гражданских всех спешно вывезли за вчерашний день и эту ночь, а у военных за то же время была возможность построить там едва ли не крепость перед гермоворотами. Но если киборги как-то сумеют через укреппункт прорваться — по ним отработают с поезда, благо, сам зал станции построен единым объемом, и от площадки туда как раз и спускается упомянутая лестница, на которой вторженцы будут как на ладони.
Совершенно излишняя перестраховка, конечно, но я и сам бы настоял на подобных мерах, если бы меня спросили. Мало ли, что пойдет не так? Зато в случае успеха кроме успешно зафиксированного практического результата нам должны достаться еще и “обесточенные”, но совершенно не поврежденные окты. Тоже, если разобраться, очень важные трофеи — да хотя бы вот точно узнать, какой слой земли позволяет экранировать внешнюю сеть энергопитания с помощью них можно. Ну и внешний гермозатвор, возможно, удастся починить и ввести в строй, добавив к станции еще как минимум столько же полезной площади…
Поезд, наконец, втянулся на “Комсу” целиком и остановился, зашипев пневмоприводами дверей — двадцать минут тащились там, где раньше составы за две минуты пролетали! Я усмехнулся. Когда-то давно, в “позапрошлой жизни”, так сказать, у меня случались дни, когда читать, как-то втиснувшись в вагон в час пик, никак не получалось геометрически. И оставалось только думать о своей жизни, о работе, о происходящем в стране и в мире, о будущем. Неожиданный момент ностальгии — редко далекое прошлое вот так напоминает о себе, вкравшись в настоящее. Спасибо тебе, Метро. Мы много пережили вместе… а теперь вместе повернем колесо истории человеческой цивилизации, прямо здесь и сейчас!
— Мне нужно проконтролировать размещение оборудования и проинструктировать научную группу, — мы с Синициным мигом оказались посреди начавшейся суеты. Пришлось повысить голос, чтобы собеседник в поднявшемся шуме меня услышал. Правда, вокруг нас словно невидимое силовое поле образовало пузырь свободного пространства: большие звезды на погонах старшего офицера причудливо изменяли траектории движения армейцев. — И проверить датчики, что должны быть на мне.
— Туда, — показал он мне на противоположный конец платформы, где она сменялась лестничным маршем во всю ширину подземного зала.
— Жаров?! Это ты, Саша?
Забавно. Видимо, прошлое действительно задалось целью сегодня мне о себе настоятельно напомнить. С другой стороны, ничего необычного встретить знакомого: в Москве я чуть ли не с каждым третьим ученым, занимающимся физикой, лично пересекался на конференциях или по другим делам. Не так-то нас много.
— Я. Это мой научный руководитель еще в бытность мою студентом и аспирантом, профессор Попов. А это Виталий Федорович Синицин, он курирует наш эксперимент.
— Тащ генерал-майор! — мой старый наставник мигом выпрямил спину, вскидывая руку к козырьку несколько неуместно смотревшейся под землей форменной кепки, которую он ловко выдернул из-под погона. Ну да, не в шлеме же от “Ратника” все время таскаться. Целый старлей, надо же… мужика даже не из запаса выдернули, а из полноценной отставки по возрасту. При мне он как-то раз рассказывал, как в былые времена на сборы ездил, пока его туда еще вызывали. Довольно едко рассказывал. А вон как все повернулось…
— Вольно, — отмахнулся мой сопровождающий и куратор, оглядываясь по сторонам. — Что по готовности?
— Главным образом ждем добровольца-испытателя, остальное уже все гото… — до него вдруг дошло. — Саша?!
— Цепляйте датчики, что уж там, — хмыкнул я. — Представьте, что я опять ваш лаборант. Как в старые добрые.
— Не надо “как в старые добрые”, — аж передернуло профа. Он поймал взгляд Синицина и пояснил. — Вы наверное не слышали, но у нашего университета четырнадцать лет назад ночью внезапно рухнуло отдельно стоящее здание лабораторного корпуса. Был большой скандал, по результатам экспертизы нашли нарушения в закладке фундамента… Так вот, когда это случилось, Саша дежурил внутри у нашей установки на ночном эксперименте. И чудом успел выскочить в последний момент. Позвонил мне ночью, говорит “меня не зацепило, и я даже диск из компьютера вытащить успел”, спокойно так. Я звонить ректору — и туда. А он стоит, с тем самым диском в руках… и весь седой.
Глава 12 без редактуры
Экшен-камеры, датчики, провода к электронным блокам регистрации. Подписи под записями в журнале экспериментов. Десятиминутное выступление перед коллегами — словно на научной конференции. И полтора часа ответов на вопросы — тут мы от регламента отошли. Было заметно, что ученые разделились на три лагеря: одни поверили мне, другие посчитали сказанное профанацией и чушью — впрочем, согласились зафиксировать провал моего практического опыта по всем правилам — и третьи, которые решили просто посмотреть, что получится. Правда, и те, и другие, и третьи подтвердили свою высокую квалификацию, по результатам затеяв перестановку и перенацеливание стационарных датчиков.
Долго проваландались, но иначе было никак. Даже на демонстрации нового оружия первым лицам государства кроме показухи происходит дотошная научная работа — потому что как правило “изделием” нельзя просто так бахнуть по желанию, уж слишком оно дорого стоит. А тут мы, фактически, решали судьбу человеческой цивилизации. Повторить-то как раз не особо сложно будет, но вот промедление в несколько дней лучше не допускать. Ну да, я это все уже говорил.
Особенно напряжение сгустилось перед самым началом опыта: последняя проверка всего и вся как всегда выявила какие-то проблемы, кто-то выдернул ногой кабель, внезапно оказалось, что нужно на метр в сторону сдвинуть пулеметную точку вместе со всеми мешками с песком — и все такое прочее. Но вот, наконец, все закончилось. Я встал перед воротами с мечом в отведенной руке, прозвучал сигнал, потом второй, потом, после длинной паузы — третий. Тишина повисла такая, что я услышал, как потоки воздуха гудят на срезах тоннелей. И визг электродвигателей приводов створок и вовсе чуть не оглушил!
Вертикальная щель обозначилась по центру гермозатвора — и тяжелые половинки ворот покатились по плоским, почти не выступающим над гранитом пола рельсам. Я едва сдержался, чтобы не хихикнуть: запись уже шла. Но, черт возьми: пафосный зал “Комсомольской-кольцевой” с его блистающими золотом и кумачом мозаиками под потолком, больше
