Вольноопределяющийся (СИ) - Сухов Александр Евгеньевич

Дождавшись, когда проедет тележка, гремя деревянными колесами по булыжной мостовой, человек-зверь поднялся на ноги и прислушался к окружающим звукам. Всё на самом деле спокойно и тихо, во всяком случае, в этой части города. Стрекот ночных насекомых, неуловимо быстрые тени охотящихся на них летучих мышей. Время от времени из-за забора доносятся повизгивания сторожевых псов.

Прячущееся в тенях существо еще недавно было просто человеком с ущербным сознанием. Местные считали его то ли блаженным, то ли святым, ибо долговязый оборванец с изуродованным лицом часто помогал небогатым людям избавить тело от самых разных хворей. Он буквально обожал детей и не мог пройти мимо больного ребенка. Еще он любил гулять по улицам города и смотреть вокруг, будто силился вспомнить что-то очень важное для него. Он никому не мешал, никого не трогал, ничего не просил. Спал, где придется, ел, что подадут добрые люди. При всей своей душевной ущербности содержал себя в чистоте, совершая омовения всякий раз, когда появлялась такая возможность, поэтому не смердел гнусно, подобно местным оборванцам-попрошайкам. Также каким-то неведомым образом ему удавалось избавляться от разного рода насекомых паразитов.

Вся его немудреная жизнь в одночасье поменялась прошедшим днем. Сначала его едва не сбила лошадь какого-то очень важного человека. Потом его непонятно за что привязали к столбу и спину долго охаживали ивовыми прутьями. Сначала он кричал, однако в какой-то момент откуда-то из неведомой бездны сознания на смену человеческой сущности вышел зверь, и он замолчал. Боль сама по себе не страшна, ей можно приказать уйти, и она тут же уходит. Раны… А что раны? Спина скоро заживет. Остается обида. Нет, сам термин «обида» не ведом зверю, это, скорее, понимание, что просто так спускать то, что с ним сделали, никак нельзя. Другие пусть терпят. Он не такой, его нельзя так просто наказать и при этом уйти от ответственности.

Незамутненный разного рода гуманистическими ограничениями инстинкт животного, доминирующий в данный момент над всеми прочими чувствами человека-зверя, настоятельно требовал уничтожать врага в самые кратчайшие сроки. При этом осколки человеческого разума подсказывали ему, что основной виновник испытанной недавно боли не тот, чья рука наносила удары вымоченными в соленой воде гибкими прутьями, а тот, кто приказал это сделать. Зверь вкупе с остатками человеческой сущности страшное по своей боевой эффективности сочетание.

Трехметровый дувал с вмурованными кусками битого стекла по верху не стал непреодолимым препятствием для человека-зверя. Домотканые тряпки, намотанные толстым слоем на кисти рук, уберегли кожу от порезов.

Оказавшись в саду, он на минуту замер, оценивая окружающую обстановку. Направившиеся было в его сторону здоровенные сторожевые псы поначалу радостно залаяли, в предвкушении веселого развлечения. Однако, не добежав десятка метров до непрошенного гостя, будто на стенку наткнулись. Древние звериные инстинкты буквально взвыли, настоятельно предупреждая, что от этого существа нужно держаться как можно дальше. Не мешкая ни мгновения, стая развернулась на сто восемьдесят градусов и, испуганно повизгивая, устремилась прочь в спасительную темень ночного сада.

Проводив взглядом ретировавшихся псов, человек-зверь ощерился и грозно рыкнул, прибавляя прыти незадачливым охранникам.

Избавившись от тряпок на руках, долговязая человеческая фигура направилась к мрачному массиву, скрывавшегося в глубине сада здания. Экстраординарные способности точно указывали охотнику, в какой комнате в данный момент находится интересующая его персона. Не нужно тратить время на поиски, достаточно забраться по выщербленной каменной стене до распахнутого настежь окна второго этажа и проникнуть внутрь здания. Он именно так и сделал. Обманчиво открытое окно было защищено от непрошенных визитеров мощным чародейским заклинанием. Однако для человека-зверя это не стало уж очень значительной помехой. Легкий тычок пальцем в невидимую, но вполне осязаемую пелену, пара секунд на анализ преодоления чужого заклятья, легкое магическое воздействие, еле слышный хлопок и проход внутрь свободен.

В комнате темно, но только не для незваного гостя. Органы чувств позволяют ему прекрасно ориентироваться в окружающей обстановке. Спальня богато украшена драгоценными коврами, занавесками и даже запрещенными исламом картинами с изображениями людей и животных. На одной из стен ростовое зеркало в резной раме, что по меркам данного мира является немыслимым сокровищем.

На широченной кровати посапывает грузный мужчина средних лет. Внимательно присмотревшись, человек-зверь опознал того самого вельможу, чья лошадь сбила его этим утром, и по чьему приказу его спина была нещадно исполосована хлесткими ударами палача.

Зверь в теле человека негромко удовлетворенно рыкнул. Четко дозированный удар кулаком в область виска, и сон так и не пробудившегося мужчины стал более глубоким. Пока тот отдыхал, визитер времени зря не терял. Изрядный кусок ткани, оторванный сильными руками от покрывала, прекрасно уместился во рту пребывающего без сознания мужчины. Всё, теперь можно будить. Вода из кувшина, обнаруженного на прикроватном столике, быстро привела спящего в чувства. Он открыл глаза, однако из-за царящего в помещении мрака ничего не мог понять. Пришлось гостю слегка напрячься, чтобы посредством простенького чародейского конструкта зажечь фитиль керосиновой лампы-ночника, стоящей на том же столике, что и кувшин.

Увидев перед собой непонятно откуда появившееся чудовище с исполосованным многочисленными шрамами человеческим лицом и совершенно нечеловеческим равнодушным взглядом, мужчина попытался позвать на помощь. Однако кроме негромкого сопения и легкого посвистывания носом других звуков издать не смог. Попытка освободить рот посредством рук была тут же пресечена самым жестоким образом. Неимоверно сильные лапы монстра сомкнулись на запястьях, кости негромко хрустнули, дробясь под натиском нечеловеческой силы. Появись у вельможи способность издавать звуки голосом, здание немедленно огласил бы душераздирающий крик. Но такой возможности жестоким мучителем ему предоставлено не было. Опрочем, способности издавать иные звуки жертву никто лишить не собирался. Громкий звук исходящих из анального отверстия кишечных газов и легкое журчание истекающей мочи ненадолго нарушили царящую в помещении тишину. Несмотря на открытое окно в комнате вдруг стало мерзко попахивать, будто золотарь Фируз неожиданно забрел сюда вместе со своей тележкой.

Звериная сущность палача восприняла вонь, исходящую от обгаженного тела жертвы вполне нормально, человеческая же брезгливо поморщилась и решила, что лежащему на кровати телу вполне достаточно мучений. Рукоять сорванной со стены сабли как-то уж очень привычно легла в руку человека-зверя, легкий взмах остро отточенным лезвием, и голова мужчины отлетает куда-то в сторону под напором мощного потока крови, ударившего из обрубка шеи.

На этом всё. Обе сущности палача человеческая и звериная вполне удовлетворены. Пора уходить из этого дома. Однако прежде чем уйти человек в теле монстра решил ненадолго задержаться. Из кармана висящего в шкафу богато украшенного кителя был извлечен плотно набитый разноцветными бумажками кожаный кошелек и небрежно помещен в карман штанов.

Через пару минут человек-зверь вновь стоял в тени высокого дувала со стороны улицы и размышлял о том, что ему дальше делать. Зверь требовал немедленно убраться из этого неприятного места, где тебя могут непонятно за что наказать дикой болью. Человеческая сущность, немного поразмыслив, с ним согласилась и тут же приняла решение следовать на северо-запад. Разумеется само понятие «северо-запад» не было сформулировано пребывающим в оковах безумия человеческим разумом. Однако человек-зверь четко мысленно представлял направление и небесные ориентиры, коими будет пользоваться во время своего долгого похода, конечная цель которого пока что непостижима для его понимания.

Вскоре на тихой улочке древнего персидского города никого не было. Лишь где-то вдалеке ночную тишину нарушал крик какого-то уж чересчур старательного стража: «Спите спокойно жители города Исфахана!».