Скотт Джир - Пленники Генеллана (том I)
Ожидая, пока температура обшивки модуля стабилизируется, Буккари проверила инструменты, приборы и программный режим. Вместе с Джонсом она продиагностировала систему управления, но так и не обнаружила ни малейшего указания на то, что же послужило причиной сбоя контрольной системы. Когда модуль достаточно остыл, экипаж и пассажиры освободили его от громоздкого груза и разместили тот для транспортировки в лагерь. Квинн удивил Буккари тем, что настоял на отправке на планету аварийно-спасательного комплекса. Впрочем, лейтенант не особенно и возражала, прекрасно понимая, что им понадобятся медицинские препараты и оборудование, семена, плот, инструменты и многое другое.
С большой неохотой Буккари заглушила двигатель. По хронометру выходило, что корвет окажется над ними через пятьдесят минут. Она сняла шлем, отсоединила коннекторы и скатилась с сидения. Потом неуклюже пробралась по наклоненному центральному проходу к грузовому люку. Гравитация подействовала на нее примерно так же, как действует головная боль. Буккари тяжело ступила на поверхность незнакомой планеты и тут же зажмурилась от яркого солнечного света. Она чувствовала себя как птенец, только что вылупившийся из яйца, беззащитный и беспомощный во враждебном мире. Лейтенант глубоко вдохнула — в легкие хлынул естественный воздух, так не похожий на пресный воздух космоса. Здесь она ощутила влажность. Сладкий, сырой запах затопил обонятельные рецепторы. Буккари чихнула.
Потом она обошла модуль, привыкая к странному скалистому пейзажу и оценивая удаленность линии горизонта. Боже, как же все прекрасно… и ново! Напрягая зрение, Буккари увидела, что гранитные кручи покрыты какими-то пятнами. Еще один сюрприз! Цветы! Желтые, белые, а как много! Уступая какому-то непреодолимому желанию дотронуться до настоящего живого цветка, лейтенант приблизилась к давно забытому чуду, опустилась на колени — смогу ли я сама подняться, мелькнуло в голове — и, едва дыша, опустила лицо в подлинный миниатюрный сад. Запах вызывал у нее чувство, близкое к эйфории. Гранитная плита с вкраплениями кварца оказалась теплой и гладкой; весь ее дискомфорт рассеялся, ушел в землю, камни, цветы, небо.
Из состояния полудремы ее вывело назойливое жужжание. Буккари села. Крохотная черно-желтая пчелка поднялась с цветка и выискивала новый бутон. Неподалеку нервно дрожали в воздухе шелковистые бабочки, уплывая вместе с теплым потоком струящегося от земли марева. Она громко рассмеялась и легла набок, положив голову на руки и издали наблюдая за ходом разгрузки, но вскоре заметила Шэннона, который, обойдя вокруг модуля, направился к ней. Лейтенант неохотно поднялась и пошла ему навстречу.
— Прелестная планета, — сказала она, — поздравляю.
— Спасибо, лейтенант, но я, к сожалению, ни при чем, — ответил Шэннон. — Так, говорите, всю работу делает автопилот?
— Тише, сержант, — они подошли к модулю. — Что-то неладно с системой контроля. Едва успели отключить двигатели. Повезло. Иначе, боюсь, нам с вами не довелось бы любоваться этими красотами.
— Ваши планы, лейтенант?
— Не думаю, что у нас есть какой-то выбор. Если Джонс не устранит причину отключения системы, а он сможет сделать это только в том случае, если повреждение связано с механикой, придется попробовать вернуться на орбиту в нынешнем состоянии, — Буккари, прищурившись, смотрела в сторону гор. — Полетим на ручном. С топливом проблем нет.
Из грузового отсека появился Джонс. Он снял шлем, отсоединил кабель энергопитания и вытер потный лоб.
— Ничего, лейтенант, — сообщил боцман, кивая Шэннону. — Я прокрутил запись посадки. Вы уверены, что это был правый двигатель? Не знаю. Утечки нет. Сервомоторы в порядке. Кое-что я, конечно, подлатаю.
— Просто не знаю, чем вам помочь. Я уже ни в чем не уверена; все случилось так быстро, что я даже не успела взглянуть на приборы. Просто инстинктивно нажала кнопку. Может, мне все это приснилось?
— Ну уж нет. Вы спасли эту коробку и всех нас, лейтенант. Мы определенно опрокидывались.
Буккари улыбнулась.
— Давайте приготовим сообщение для командора Квинна.
* * *Хадсон прочел доклад Буккари по общей сети. Единственное, что привлекло внимание Квинна, это упоминание о возможном существовании разумной жизни, да и то ненадолго. Командор был явно озабочен положением ВПМ. Впрочем, это тревожило всех, кто находился на корвете, ведь модуль являлся их единственным шансом на спасение, мостиком к жизни. Без него корабль превращался в гроб.
Родс и Уилсон, каждый в своей рубке, играли в шахматы через один из бортовых компьютеров. Квинн перевел изображение шахматной доски на свой монитор. Игра шла в эндшпиле. Игравший черными Родс бился из последних сил, но силы эти — слон и две пешки — явно уступали противнику. Похоже, мат через пять ходов. Квинн снова проверил положение всех систем, сардоническим хмыканьем отмечая каждую неисправность. Не корабль, а развалина. Мысли невольно потекли в другом направлении, ему вспомнилась космическая база, жена… Усилием воли он отогнал тягостные воспоминания и вернулся к шахматам.
— Сэр, я закончил передачу. Что-нибудь еще? — спросил Хадсон.
Квинн молчал. Буккари и Джонс были лучшими пилотами всего флота. Им предстоит вернуться на корабль, и они прекрасно понимают ситуацию. Он не может им помочь.
— Пожелай удачи, — глядя на пустой экран, ответил командор. Потом стряхнул оцепенение и вернулся к приборам.
— Пятнадцать человек в безопасности и шесть на очереди… да, включая Буккари и Джонса, — бубнил по интеркому Хадсон. — Мне эта планета все больше напоминает Землю. Не рай, конечно, но… свежий воздух, вода, жизнь. Пукающие цветы, летучие мыши с луками, хищники.
— В любом случае, это лучше, чем умереть в этой жестянке, — ответил кто-то… да, Родс. Квинн оценил шахматную позицию. Черные еще держались.
— Эх, Вирджил, друг мой, — сказал Уилсон, тоже по интеркому. — Ведь мы еще не знаем, что там может случиться через несколько дней. Не придется ли сожалеть о том, что покинули корабль. Здесь, по крайней мере, все знакомое.
— Конская ты голова, канонир! — отозвался Родс. — Ведь в этом ящике ты обречен на смерть. Через несколько недель мы свалимся с орбиты, но еще до этого тебя убьет жажда. Так что, не трепись. Ты такой же, как и все мы; если есть возможность отсрочить боль и смерть, ты уцепишься за нее.
Разговор затих. Наконец, Хадсон сообщил. Буккари подтвердила прием. Квинн кивнул и вернулся к шахматам. Оборона Родса трещала по швам. Ферзь Уилсона безжалостно загнал черного короля в угол, лишив его возможности маневра. Однако Родс упрямо отказывался признать себя побежденным, надеясь каким-то чудом ослабить давление на короля.
— Вирджил, ты еще жив? — не выдержал Уилсон. Родс лишь выругался в ответ. Но противник не унимался: — Нет, я согласен с тобой. Инстинкт выживания говорит: надо убираться с этой кастрюли. Я и сам это чувствую. Но хорошо бы подождать, здесь-то теплее. Не хочется умирать в холоде.
— Не отчаивайся, канонир. Ты проживешь еще лет пятьдесят. Найдем тебе какой-нибудь тропический островок. Это же целая планета. Без людей… кроме нас. Мой ход.
— Знаешь, Вирджил, — тихо сказал Уилсон, — шахматы — это как жизнь. Начинаешь с полным набором фигур, но развития нет, и твоя мощь остается невостребованной. Нужно пробовать разные варианты. Что-то сработает, что-то нет. Если ты хорошо двигаешь фигуры, то играешь дольше, но никуда не деться — рано или поздно начинаешь терять пешки, фигуры, топливо, энергию. И через некоторое время оказываешься в эндшпиле, и у тебя остается всего ничего, вроде вот этого изуродованного корвета, — Уилсон сделал ход, но очень удачный с точки зрения Квинна.
Родс подвинул пешку.
— О'кей, канонир. Хватит трепаться. Твой ход.
На экране перед Квинном белый ферзь Уилсона мучительно медленно переполз через шахматную доску и замер перед черным королем.
— Ну что ж, Вирджил, пора начинать новую партию. Тебе мат.
ГЛАВА 9
РЕШЕНИЯ
Буккари устроилась в кабине и пристегнулась. Все системы функционировали — ни намека на то, что совсем недавно одна из них не сработала. Она проверила зажигание, перевела режим «взлет» на ручное управление. Лейтенант нервничала: ей приходилось действовать в подобных ситуациях, но на Земле, а там при всей бедности и нужде вполне хватало регенерационных полей, и наказание за невыход на орбиту заключалось в том, что виновный оплачивал стоимость восстановления взлетной полосы и израсходованного топлива. А потом новая попытка — в худшем случае, тебя заменит кто-то другой, но стартовать с холодными двигателями на незнакомой планете? При этом, у нее только одна попытка: топливо на пределе, и если что-то пойдет не так, не будет стопроцентного успеха, то четыре человека навсегда останутся там, на орбите. Впрочем, «навсегда» — это на несколько недель, а потом — смерть.
