Алексей Ефимов - Макет мироздания

Вэру переглянулся с Хьютай — та поджала босые ноги, обхватив колени руками, и глубоко утонула в кресле. Она слабо улыбнулась ему, но ее глаза остались серьезными. Раздался тихий голос комцентра:

— Все механизмы функционируют нормально. Уровень энергии в накопителях полный. Пусковой механизм Эвергета готов к работе. Сейчас мы должны совершить одно из величайших открытий в истории Файау. Внимание! Пуск через пятнадцать секунд. Удачи.

Стало совершенно тихо. Анмай поудобней устроился в кресле и постарался расслабиться. Он уже знал, что последствия прыжка довольно неприятны. Как-то смягчить их было нельзя. Переход в не-пространстве неизбежно причинял повреждения живым организмам. Но чем более активны они были — тем менее опасными оказывались последствия. Если бы он спал, шок от прыжка был бы столь силен, что его беззащитное сознание — или сердце — могли не выдержать.

Можно было, разумеется, прибегнуть к наркозу и большая часть экипажа предпочла именно этот вариант. Но паре это казалось трусостью. И, в конечном счете, им было просто обидно пропускать столь яркое впечатление. А что же до боли — то ее можно было и вытерпеть, тем более, что длиться она будет недолго.

Анмай достаточно хорошо владел своими мыслями, чтобы заставить себя не чувствовать страха. Но вот прогнать воспоминания о боли было нельзя. Теперь он отлично знал, что именно ему предстоит выдержать. Почти непроизвольно он крепко сжал подлокотники и втянул живот. Его мышцы напряглись, пальцы ног поджались. Зная, что истекают последние секунды, Анмай задержал дыхание, но его глаза остались широко открытыми, их тревожно расширенные зрачки были неподвижны.

В ничтожно краткое мгновение перед тем, как все взорвалось немыслимо ярким светом, ему показалось, что звезды на экране исчезли, и он видит нечто совершенно другое. Но боль ударила его с такой силой, что он просто потерял сознание.

Едва придя в себя, Анмай чуть снова не лишился чувств. Все его тело горело, голова невыносимо кружилась, он не мог ничего разобрать ни из того, что слышал, ни из того, что плавало перед его глазами. Он закрыл их, ровно дыша. Понемногу боль стихла и ему стало получше, но он так и не решился открыть глаз. От того, что они увидят, зависело, удалось ли их безумное предприятие. Вдобавок, его тревожила тишина. Ни Хьютай, ни комцентр почему-то ничего не говорили.

Ожидание стало невыносимым, но он никак не мог решится. Наконец, его веки чуть приподнялись, но все дрожало и расплывалось от слез. Внезапно, разозлившись на свою трусость, Вэру широко открыл глаза.

На экране было небо — совершенно не похожее на сиявшее на нем всего десять минут назад. Редкие слабые созвездия, угасающая россыпь звездной пыли, едва угадывалась во мраке, столь глубоком, что даже в космосе он был редкостью — лишь на окраинах галактик и в неизмеримой бездне между ними царит такая тьма. Анмай подумал, что прыжок забросил их в бездны Вселенной, и они никогда не смогут узнать…

Но тут, увидев светящуюся полосу внизу, он в один миг понял — они оказались внутри Линзы! Зрелище было совершенно невероятным, непохожим на все, что он ожидал увидеть. Он вскочил как подброшенный, чтобы поделится переполнившей его радостью с Хьютай.

Секундой позже Анмай застыл, уже почти не воспринимая окружающее — ее кресло оказалось пустым. От резкого движения и страха у него закружилась голова и, вновь потеряв сознание, он растянулся на полу.

Глава 5.

Звезда Айэта

В час перед рассветом я стоял на великой равнине и видел множество миров, множество солнц, и не было им числа. Так почему же вы полагаете, что я, видевший все величие небес, испугаюсь чего-то на земле под ними?

Пускай я знаю, что тот, кто не чувствует страха, слеп, и, как слепец, идет во мраке своего бесстрашия к скорой смерти. Но ведь храбрость не в том, чтобы не чувствовать страха. Она — в том, чтобы не бояться его.

Айэт с тоской посмотрел на небо. Последние месяцы в деревне были невыносимыми. Бесконечная тяжелая работа и грубость надсмотрщиков довели его почти до животного отупения. Поэтому, едва у него выдалось свободное время, он улизнул из дома и взобрался сюда — на развалины жилой башни, уже неведомо сколько веков стоящей на окраине селения. От нее давно остался лишь остов с зияющими дырами окон и провалившимися лестницами, но, проявив известную ловкость, все же можно было подняться наверх. Айэт понимал, что рискует жизнью, карабкаясь по выступам крошащейся кладки, но желание осмотреться с единственного на всю округу высокого места оказалось сильнее страха. К тому же это была единственная возможность хоть как-то отвлечься от монотонных, давящих будней. Поэтому сейчас он, с ободранными и грязными руками и ногами, но очень довольный собой, устроился на каменной глыбе внутри того, что когда-то было комнатой, на самом верхнем этаже башни. Отсюда открывался чудесный вид. Вдобавок, его никто не мог отыскать здесь, хотя сам он, привстав, мог видеть маленькие темные домики Тары, расплывавшиеся в утреннем тумане — всего несколько окон светилось.

Рассвет был уже близко — небо на западе начало синеть. Всего через час Белое Солнце покажется из-за Вечной Стены, заливая все вокруг своим ярким, восхитительно теплым светом. Сейчас Айэт, на котором были только два куска ткани — на плечах и на бедрах — дрожал от холода.

Небо едва побледнело, но звезды уже почти не были видны. Его всегда интересовало, почему они вечно неподвижны, а солнца и луны неизменно плывут ровной чередой. Сейчас были видны две луны — Накста и Актея. Их голубоватые диски, маленькие и бледные, уже вплотную приблизились к западной Вечной Стене. Падавшие от них призрачные тени растаяли в первых отблесках рассвета.

Айэт привстал и осмотрелся. По лежавшим внизу темным, безмолвным полям полз бледный, клочковатый туман, поднимавшийся от реки. За ней и за полями повсюду стеной темнел лес. Ничего больше на земле видно не было, даже южных гор, у подножия которых стоял Асус — его родной город.

Юноша вновь посмотрел вверх. Определить, где Вечные Стены переходят в небо, было нетрудно — его покрывали россыпи звезд, глаз Бога, которыми он следит за землей. А безмерно далеко к северу небо спускается к земле и его даже можно потрогать. Айэт не верил этому — он знал, что и небо, и Стены невообразимо далеки и недоступны для смертного. Всей его жизни не хватит, чтобы одолеть этот путь. Впрочем, на севере, так же, как на западе и на востоке, не было ничего, кроме темноты и звезд. Его взгляд устремился на юг — это зрелище неизменно заставляло сжиматься его юное сердце.

Оттуда приходил свет всех Семи Солнц, там таинственными призраками проплывали Луны — их было вдвое больше. Но самое главное — там, за ними, высилась Засолнечная Стена. Сейчас ее колоссальные трубообразные изгибы были отлично видны, хотя туманный воздух смазывал их величественные очертания. Никто не приближался к ней, никто не знал, что лежит за ней, но все же, при каждом взгляде на нее душа Айэта наполнялась неясной тоской.

Ему исполнилось уже семнадцать лет. Время здесь отсчитывалось по семидневному чередованию восходов Солнц, но счет по годам был более древним. Совсем недавно Айэт с грустью обнаружил, что перестал прибавлять в росте. Правда, он не мог жаловаться на этот счет — хотя он был и не самым высоким среди привезенных сюда из Асуса юношей, но все же, достаточно сильным, и любителям поживиться за чужой счет приходилось держаться от него подальше.

Как ни тяжелы были эти полгода, проведенные на принудительных сельхозработах в Таре, они пошли ему на пользу — он окреп и привык к самостоятельной жизни, настолько привык, что уже не хотел возвращаться домой. Теперь он понял, что жизнь в Асусе была ничуть не лучше, чем здесь — разве что чуть разнообразнее. А ведь вокруг лежал такой таинственный и многообразный мир!

В его голове закружились все легенды и истории, которые ему довелось услышать за свою короткую жизнь. Больше всего на свете ему хотелось путешествовать, познавать мир — а вместо этого он должен работать дни напролет, чтобы прокормить орды ару — этих бесполезных паразитов!

Айэт с тоской посмотрел вверх, отыскав созвездие, имя которого он носил. Если бы он мог стать птицей и улететь прочь отсюда! Но в небе не было никаких птиц — только угасающие звезды…

Вдруг одна из них вспыхнула ярче всех остальных, ярче Солнц, заливая все вокруг ослепительным светом, падавшим под совершенно неестественным углом. Через миг все небо взорвалось яростными сполохами пламени. Айэта обдало жаром, башня под ним содрогнулась и снизу донесся тяжелый, необычайной силы гул. Такого еще не происходило на его памяти, такого не происходило никогда. У юноши сжало сердце — от восторга, не от страха. Он не боялся, хотя небо рвалось и рушилось гранями радужного пламени, башня колебалась, словно сделанная из воды, и большой кусок стены, беззвучно отделившись от основания, упал вниз. Оттуда донесся неожиданно громкий треск и лишь тогда Айэт понял, что все столь же неожиданно прекратилось.