Николас Поллотта - Бюро-13
Джордж что-то простонал, я загундел ему в ответ, потом мы застонали дуэтом.
— Пилот… — прохрипел Донахью, с невероятным напряжением поднимаясь на ноги. — Надо… посмотреть…
— С ним… порядок… — выдохнула Джессика, вытирая следы рвоты со рта. — Абдул осторожен — перевел на автопилот перед самым входом в облачность.
— Мудро… — еле выговорил Ричард, неподвижным взором уставясь в потолок.
— За то мне и платят большие деньги, — проскрипел громкоговоритель внутренней связи.
С поистине геркулесовым усилием Джордж приподнялся с кресла — и тут же с глухим стуком исчез из виду.
— Видели остров? — раздался его голос откуда-то снизу.
Я знаю уверения пророка.Что существует рай, хоть и далеко,—
продекламировали из громкоговорителя.
— Но самое худшее позади? — просипела Минди.
— Да нет, черт побери! Бортовые защитные системы просто с ума посходили! У меня двенадцать приборов уже зашкалило, идем на максимальной мощности.
— Какие нам рекомендации? — спросил я.
— Молиться! — последовал кроткий ответ. — Вести сражение отныне будет самолет. Или он победит — или мы погибнем.
Я дал команде передохнуть несколько минут, потом занял всех чисткой и уборкой. Мы промокали губкой свою форму, вытирали грязь на полу. Ричард с помощью своих заклинаний может вычистить нас и самолет до безукоризненного состояния. Но в мои намерения не входило в разгар боя тратить драгоценную энергию единственного мага на домашние дела.
А это и есть настоящий бой: машина против природы — решающая схватка. Война мозгов: ребята из Технической службы — и то неизвестное, что скрывается на острове. Не знаю, как остальные члены моей команды, но я ненавидел свою роль простого пассажира. Чувствовал бы себя неизмеримо лучше, если бы хоть чем-то мог помочь капитану Хассану. Пусть нападет стая летающих монстров — все-таки занятие.
— Тревога! — раздалось в громкоговорителе. — Нарушение герметичности!
Минди вскочила, обнажив меч.
— Что это значит? — громко воззвала она.
Ответа не последовало; никому из нас не хотелось стучать в запертую дверь, что вела в рубку пилота.
— Совещание! — крикнул я.
Ребята окружили меня.
— Оʼкей, если первый слой облачности нападает на людей, значит, следующий предпримет атаку на самолет.
— Логично, — согласился Донахью. — Чего следует ожидать?
— Вихревые течения в металле? — высказал предположение Джордж.
— А что это дает? — скептически возразил я.
— При достаточной интенсивности металл может расплавиться.
— Слишком заумно, — определила Минди. — Причем это относится только к металлам, обладающим проводимостью. На деревянную лодку или на ракету «стелс» вообще не действует.
— Согласна! — поддержала Джессика. — Чем дольше мы находимся в облачности, тем большую опасность для нее представляем; она должна как-то задержать наше продвижение. — Последние три слова Джесс повторила, при этом изо рта у нее выходил пар.
— Холод. Как просто! — Ричард наглухо застегнул комбинезон.
— Смотря какой точки достигнет этот холод. — Рассудительный Донахью вынул из ящика под сиденьем запасные одеяла.
Очень быстро воздух стал меняться: прохладный… неприятный… морозный… пронизывающий… Включились кварцевые обогреватели, вделанные в корпус самолета. Они пытались бороться с холодом, но вскоре нам пришлось натянуть на себя всю одежду, что у нас была, и сбиться в кучу — так теплее. Кто оказался снаружи — закутывался в одеяла.
— Ч-что т-там с Х-хассаном? — Джордж клацал зубами.
— Л-летный к-комбинезон с электронагревом… — пробормотала Джессика.
— А д-двигатели?
Минди прислушалась.
— Р-работают р-ровно.
Сильный треск заставил нас подскочить. За первым ударом последовал второй, и началась настоящая бомбардировка.
— Град величиной с бейсбольный мяч, — кратко сообщил нам пилот.
Теперь я понял, почему самолет такой тяжелый: наверняка обшит броней.
— Сначала мороз — чтобы не двигались, потом град — продырявить нас и корпус машины, — простучал зубами Джордж. — Упадем и утонем. Примитивно, но умно.
— И совершенно бесполезно против такого самолета! — с гордостью констатировал Донахью.
Надежды мои подтвердились: машина снабжена броней из стального сплава толщиной с целый дюйм, чтобы защитить нас от неистовства облачности. Я немного расправил плечи.
Вдруг левая стенка, где мы сложили палаточное оборудование, разорвалась и в образовавшееся отверстие проник кусок градины. С пронзительным свистом внутрь самолета прорывались клочья облаков. Наша кучка быстро распалась. Я сгреб одеяло, чтобы заткнуть им дырку, но тут встал Донахью и полил отверстие из огнемета, яростным огнем уничтожая последние остатки злобных испарений.
— Латайте дыру! — Своим криком он перекрыл оглушительный рев.
Минди мгновенно вырезала мечом квадратную пластинку из металлической обшивки сиденья, а Ричард, под непрерывным заградительным огнем, способом левитации послал ее на место.
Нам хватило минуты, чтобы заделать заплату с помощью небольшого ацитиленового факела, и Донахью прекратил действие своего внушительного оружия. В салоне непереносимо воняло сжиженными бензиновыми испарениями, зато все мы остались живы. Мысленно я взял на заметку: представить святого отца на повышение.
— С этим справились, даже слишком легко. — Подозрительный Ричард смахивал иней со своей гвоздики — она уже стала розовой.
— Однако потеплело, — заметила Джессика.
В самом деле, в самолете было отнюдь не холодно.
— Следующим номером — испытание жарой, — сделал вывод Джордж. — Логично. Слабые потеряют сознание, загорится дерево; может быть, даже взорвется запас топлива.
Скидывая вслед за плащом теплую куртку, Минди фыркнула:
— Вот спасибо, обрадовал!
Вскоре температура стала вполне комфортной, но ненадолго — она стремительно повышалась. Итак, предстоит новое испытание. Пока — приятное тепло… А теперь уже хоть тосты поджаривай… Ну а это уже температура кипения. Может, хватит? Мы разделись до белья, пот градом лил с наших блестящих тел. Небольшой ящичек, прикрепленный к потолку, снабжал салон прохладным воздухом; половину запаса воды мы вылили друг на друга. Зрелище полуобнаженных тел впечатляло, но, пожалуй, лучше обойтись без этаких эмоций… В одних боксерских трусах и кобуре через плечо, я стоял на вещевом мешке, чтобы защитить босые ноги от сковородки, в которую превратился пол. Вскоре пришлось избавиться и от трусов. Слава Богу, температура держалась на точке кипения. Скверно, но по сравнению с теми ощущениями, что мы испытывали, когда входили в защитный барьер облачности, — просто летний пикник.
— И это все, на что они способны? — презрительно процедил Джордж, повязывая голову.
Теперь, когда он остался в одних шортах и ботинках, под складками жира угадывалась крепкая мускулатура.
— Жалкие дилетанты! — согласилась Джесс, выливая на себя воду из фляги. — Ни тебе тяжелой радиации, ни ультразвука. Реальность не изменилась, ничто не кристаллизовалось.
Ее мокрые трусики и лифчик сделались почти прозрачными. Внезапно я почувствовал острую необходимость отвернуться к стене и заставить себя думать о бейсболе…
— Не забывайте — это еще не главный удар! — заявил совершенно голый Ричард, сложив на бледной груди тощие руки. — Всего лишь небольшая брешь в наших физических и магических барьерах.
Перебирая в руках четки, Донахью — в одних трусах, пот градом катит по волосатому телу — мирно кивнул:
— Совершенно согласен! В незащищенном самолете мы все к этому времени превратились бы в трупы. Пока что эти потуги для нас что слону дробина.
Словно по сигналу все заряженное оружие на борту вдруг принялось одновременно палить. Пули летели в разные стороны, рикошетом отскакивая от металлических стен; пистолет в клочья разнес кресло, а огнемет поджег спальные мешки. Минди ранило в руку, мне поцарапало грудь, от сильного удара я повалился навзничь. Однако серьезных повреждений не произошло: противотанковые ракеты, подрывные заряды, атташе-кейс не заряжены.
— Слава Богу! — облегченно вздохнула Джессика.
Отец Донахью возносил молитвы.
Ричард быстро вылечил наши с Минди ранения, и мы стали ждать дальнейшего развития событий. Постепенно температура снизилась до терпимой, потом до нормальной, и мы с облегчением вновь облачились в броню и комбинезоны. Раздеваться догола, может, и забавно, но только не во время боя.
Шум реактивных двигателей понемногу снизился, их ровное дыхание сменилось пульсирующим ревом моторов пропеллера. В самолете воцарилась относительная тишина, затем окна освободились от металлических задвижек и дверь в рубку пилота распахнулась. В проеме появился встрепанный капитан Хассан со своей великолепной, сверкающей белозубой улыбкой.
