Андрей Кедрин - Гардарика любовь моя

— Какую книгу у тебя нашли? — Девушка вздрогнула. Соснов увидел ее глаза, в которых отражалось сегодняшнее, летнее небо и давняя скорбь из прошлого.

— Сборник рассказов «Раздумья на могиле немецкого солдата».

— Это где автор обращается к бывшему врагу «Прости меня, брат мой»? Хуже ничего не придумаешь… Так именно поэтому тебя не восстанавливают в звании?

— Я не жалею… Книгу увидели соседки по палате, в госпитале. А после того, как я получила взыскание, пришла весть о том, что мое подразделение пропало в тайге. Их нашли, конечно — по спутниковому маячку лейтенанта. Они лежали вместе, а вокруг — сотня тел «переселенцев» с винтовками. Очевидно, массовый прорыв — ребята даже не успели сообщить…

— Хочешь, будем работать вместе? Станешь моим постоянным оператором? — Предложение было неуместным, но почему-то Алексею захотелось это сказать.

— Это возможно? — Тайра, как показалась, с надеждой посмотрела на мужа.

— Да, если я скажу, что все материалы отсняты тобой. — Соснов с улыбкой притянул ее к себе. Но, чур, в следующий раз все сделаем по-честному: камеру — тебе, репортаж — мне.

Глава 13

Храм Солнца — копия пирамиды майа, только выполненная из железобетона, стоял на центральной площади Восточно-Сибирска, рядом со зданием администрации города. В будние дни здесь было мало народа. Как правило, люди стекались к его стенам только во время четырех основных праздников — Нового года, весеннего, летнего и осеннего солнцестояния. Захаживали и во время мирских торжеств — перед демонстрацией в канун Дня суверенности и дня рождения президента.

Попасть в главный зал, над куполом которого пылала искусственная шаровая молния, можно было несколькими способами — путем паломников, то есть, преодолев несколько сотен каменных ступеней или на лифте, шахта которого располагалась внутри пирамиды. Были еще ходы для особых случаев — ими пользовались служители и обслуга.

Общая высота здания составляла около шестидесяти метров. Главный зал был, вопреки названию — самым маленьким. Но зато через его стеклянную крышу можно было наблюдать за пылающим шаром искусственного Солнца. Сюда имели право входить лишь граждане — остальным приходилось довольствоваться втрое большим нижним залом — у самой земли, и голографическим огненным шаром под потолком. Правда, Соснов временами подозревал, что верхнее Солнце тоже нарисовано в пространстве — слишком уж опасными и неустойчивыми образованиями были шаровые молнии, чтобы держать их вот так — в магнитной ловушке, прямо в центре города.

К порогу храма они пришли вдвоем, на закате. Оба чувствовали непривычную легкость походки — несколько суток, проведенных в броне, давали о себе знать. К счастью, это было единственное ощутимое последствие — бактерицидное очищающее белье избавляло их от неприятного запаха и грязи на теле. Но все равно — горячий душ был процедурой приятной и долгожданной. Очистившись телесно, они, по предложению Алексея, решили посетить заведение, ведавшее очень маленькой частью жизни граждан Гардарики.

Едва за посетителями закрылась дверь, в зале появилась чуть ссутуленная фигура в мантии послушника. Блестящая, словно серебряная ткань едва слышно прошуршала, когда он отсалютовал гостям, а затем согнулся в поклоне.

— Мастер-наставник будет рад видеть тебя, брат-гражданин Алексей. Совсем недавно он вспоминал о тебе. — Соснов быстро шагнул навстречу послушнику, словно хотел обнять его, в последний момент раздумав.

— Брат-монах, да озаряется путь твой Перуном. — Послушник двинулся вперед. Его мантия не шелохнулась при этом — казалось, что человек скользит над землей, не перебирая ногами. Вопреки ожиданиям гостей, он повел их не наверх, а, наоборот, вниз — в подземные помещения храма. Несколько витков узкой лестницы и они оказались в коридоре с дверьми по обеим сторонам. Одна их них бесшумно отъехала в сторону, нарисовав на каменном полу четкий прямоугольник золотого света. Послушался легкий шорох, и послушник исчез.

— Не могут братья справиться со своей привычкой к внешним эффектам… — Алексей сказал это вполголоса, но его услышали.

— Что делать, сын, если свет лучше озаряет души, потрясенные извне? Ты не один, как я вижу, пришел. Рад, что нашел себе достойную спутницу. — Соснов потянул жену вперед и они вместе переступили порог комнаты.

В первые мгновения им пришлось зажмуриться — три стены помещения занимали экраны компьютеров. На всех в этот момент крутилась одна заставка — вид на солнечную бурю в многократном увеличении. Светящаяся, точнее, горящая масса бурлила, переливаясь от яркого к слепящему свету. Казалось, что хрупкие стеклянные панели — единственная преграда, отделяющая людей от пылающего светила. Его мощь подавляла и заставлял почувствовать себя муравьями, на которых озорной мальчишка направил увеличительное стекло с обжигающими лучами в нем.

— Как ты только живешь в этом…

— Сделай сам, как тебе удобнее. — Алексей повел рукой и экран через секунду послушно убавил яркость. Еще несколько мгновений, и на нем сменилось изображение — вместо пылающего Солнца появилась опушка летнего леса. Легкий ветерок пробежал по траве, несколько ярких бабочек ткнулись прямо в экран и упорхнули прочь.

— Не пойму, отец, зачем ты каждый раз устраиваешь мне эту проверку… — Человек неопределенного возраста, но с белыми, словно выгоревшими волосами, поднялся из глубокого кресла. Двигался он легко и бесшумно — не дрогнула золотая мантия и не качнулся медальон с изображением Солнца на нем. Хозяин комнаты осторожно обнял Алексея.

— Привычка старого маразматика… Ты представишь мне свою супругу, наконец?

— Ты же наверняка все знаешь… — Верховный жрец храма Солнца рассмеялся. — Конечно, но мы должны чтить обычаи предков. Я рад видеть вас лично, сержант-гражданин. Члены семейства Кржановски в свое время сделали многое для становления нашего государства и религии, а вы, насколько знаю, достойно его защищали. Но не о войне вы хотите поговорить, так что присаживайтесь, дети. — Он отступил в сторону, пропуская гостей к маленькому столику, перед котором уже стояло три стула. Тайра слегка покачала головой — стол появился на том самом месте, где только что стояло кресло.

— Морок… Это одно из изобретений наших монахов. В этой комнате стоит терминал домашнего компьютера, шкаф с одеждой, бар и оружейный сейф. — С названием каждого предмета обстановки Алексей показывал в определенную часть помещения и он появлялся там на секунду.

— Это что, новый вид покрытия, вроде плаща «Хамелеон»? — Тайра озадаченно посмотрела на пустую стену, где только что стоял массивный металлический ящик. Теперь она могла рассмотреть его контуры, но они, казалось, постоянно ускользали.

— К сожалению, нет, милая девушка, — вступился жрец, — Вам всего лишь, что называется, отводят глаза, благодаря технике — экран отвлекает внимание, кое-какое оборудование дополнительно нагружает ваши рецепторы — так, что на рассматривание обстановки просто не хватает ресурсов мозга. Но сын мой прав — это попросту вредно. — Взмах рукой и экраны погасли. И тут же вещи словно навалились на гостей ос всех сторон.

— Итак, сын, о чем ты хотел поговорить? — Жрец вытащил из стенной ниши горячий кофейник и наполнил маленькие чашечки ароматным напитком.

— О государстве и людях… — Алексей замолчал — его отец залился неожиданно громким и веселым смехом.

— Ты скоро уже тридцать лет как меня удивляешь… В храм приходят тысяча людей. О чем они говорят на исповеди? О зависти, жадности, корысти… О чем просят в молитвах — о здоровье и достатке. И так — ежедневно. До тех пор, пока не приходит мой сын, чтобы задать вопрос, как это говорили древние «ни к селу, ни к городу». В прошлый раз ты хотел поговорить о любви, так? — Не обращая внимания на порозовевшего собеседника, жрец загнул палец. — В позапрошлый тебя интересовало, почему детей не воспитывают в семье, как в древности. До этого ты спрашивал… впрочем, ладно. Главное, что ты ни разу не спросил меня, можешь ли ты занять должность пресс-атташе при Храме, которую я, между прочим, держу вакантной для тебя вот уже три года. Ну да ладно. О государстве, как и о людях, тоже, можно говорить бесконечно. Уточни свой вопрос — я же тебе не поисковая система, чтобы перебирать подтемы сутками.

— Зачем была внедрена система деления на граждан и неграждан?

— Она всегда существовала, мы лишь сделали разделение четким. Это ты можешь прочитать в учебнике истории. Расскажи, что произошло? — Алексей вздохнул, и в нескольких словах пересказал историю Новокраинки. В завершение своего отчета он передал отцу копию флеш-накопителя редакционной камеры, с полной версией записи, вплоть до сцены самоубийства поселенцев.

— Это ведь несправедливо, отец…