Василий Баранов - Хромой бог
— Благодарю за доверие, товарищ генерал. — Вот и пронесло на первых порах.
— На этом закончим наше совещание.
— А мы, Константин, пойдем к нашему юродиевому. — Тихо сказал Павел.
— Пойдем. — Костя тоже видел, не все так плохо. Шанс у них есть.
— Роман, поиздеваться решил над комиссией? — С порога начал Павел Павлович. Сидит, словно ничего не происходит. Хоть бы немного волнения.
— Не понравилось? А я старался. — Рома широко улыбается. Доволен собой.
— Постарался. Идиот классный получился. — Павел и Константин подошли к столу. Сели.
— Ну что с меня взять, с убогого. После контузии. — Ромка умел "отходить дураком". Это не раз выручало его в детском доме и в армии.
— Готовься. Нас решили испытать. — Как говорят, не было печали, черти накачали. Теперь от пристального внимания руководства не отделаешься. Будут соваться во все.
— Каким образом? — Роман лениво потянулся, сидя за столом. И чего Павел Павлович ттак волнуется.
— Завтра в тринадцатую палату нового пациента ждем. Диагноз не ясен. За границей лечили и без результата. На нас надеются. То есть на тебя. — Павел Павлович чуть подался вперед, наблюдая за реакцией Романа.
— Вы без меня консервной банки открыть не можете. Все на меня. — Роман улыбнулся. — Есть много, друг Горацио, на свете, что и не снилось нашим мудрецам. Но я разберусь.
— Шекспира цитируешь, контуженный. У меня с тобой голова скоро лопнет. У меня от тебя Ромочка, белая горячка начнется. Понятно?
— Понятно. Только, Павел Павлович, вы не забудьте в международный журнал статейку тиснуть. После чашки кофе у вас белая горячка, горячка белая. Белочка вас посетила. Народ ахнет.
— У меня от тебя крышу сносит. — Главный врач безнадежно махнул рукой.
— К плотнику, Павел Павлович, сходите. Прибьет. — Мягкий воркующий голос. Так разговаривают с психами, надеясь их успокоить.
— Не стану уточнять, но кому-то не один, а да костыля потребуется в ближайшее время. Я поспособствую, убогий. — Кровожадная улыбка, угроза в жестком взгляде.
— За казенный счет. Если смета отделения позволит. За казенные деньги отчитаться потребуют. Подписывать устанете. Так, что придется подождать. И несчастный случай на рабочем месте. Комиссия по технике безопасности. Вам одной мало?
— Сказал бы я тебе чего. Я твою мать…. В бане с веником застал. — Павлу Павловичу показалось, что он придумал изящное ругательство.
— Веник плохой попался, так? — Роман усмехается.
— При чем тут веник?
— Если б хороший, то братика мне напарили. — Ромка издевательски подмигивает Павлу.
— Шут гороховый!
Если у завхоза с нервами все было в порядке, то у Кости и Павла с этим были сложности. Оба хирурга решили выпить не кофе, а несколько покрепче.
Вечером к десяти часам Роман отправился в приемный покой.
— Что, Маша, на дежурстве? — Он зашел в комнату, где медсестры собирались, что б выпить чая и поболтать.
Мария вышла из-за шкафа. Там висело зеркало, она поправляла волосы и в который раз рассматривала свое новое лицо.
— Здесь я, здесь. — Она сияла от счастья.
— Сейчас того раненного привезут, о котором я говорил. Ты перевязку сделай. В палату устрой. Как дорогого гостя.
— Роман Алексеевич, сделаю. — Для этого шамана она готова дежурить в госпитале сутками.
— Вон. Едут. Чувствую. Идем. — Они с Марией поспешили в приемный покой.
К приемному покою подошла скорая, из которой вынесли сержанта. С перевязанной головой.
— О, Роман, и ты здесь. — Проговорил сержант, увидев соседа.
— Я говорил, что в госпитале работаю. Вот и встретились. Вон Маша. Наша лучшая сестричка. Она перевяжет тебя, в палату определит. Что у тебя стряслось? — Рома знал, но пусть сержант сам расскажет.
— Попали мы в историю. Все обошлось. Роман, а монета твоя и в правду на счастье. В нее пуля попала. Я только упал. Голову разбил. А от пули — синяк. Отправили проверить, нет ли сотрясения мозга.
— Тут надо внимательно глядеть. С этим не шутят. Ляжешь спать, а потом не проснешься. Сотрясение вещь коварная. И ребро мог сломать. По первости не чувствуешь. Маша проверит. К нам попал, пользуйся, лечись. Многие считают, потом успею, схожу к врачу. Поздно бывает. Бобик сдох. Таких смелых у нас тысячами вперед ногами выносят. В морге мест не хватает. Не хочешь, что б твое тело на лавке в коридоре морга бросили, так не спеши выписываться. Полежи. Тебе выбирать, в палате или в морге. — Успех задумки Романа напрямую связан с тем, как долго сержант здесь пролежит. Пусть по лучше познакомятся эти двое.
Ромка думал, как еще запугать пациента. И Машу заставить беспокоиться. Подольше задержать их радом с друг другом, и дело сделано.
— Маша, займись пострадавшим. Это сейчас он бодрый, а через полчаса искусственная вентиляция легких, прямой массаж сердца. — Познания в медицине у Ромы были ниже среднего. Принцип гадалки: порчу на тебя напустили, зачахнешь за пару недель. Вижу, смерть за твоей спиной стоит. Напугать до смерти, клиент твой.
— Ты Маша? А я — Сергей. — Представился сержант. Сестра произвела на него впечатление.
— Очень приятно. — Маша улыбнулась красивому сержанту. После чудесного превращения она первый раз так близко общалась с мужчиной. Инстинкт женщины требовал от нее испытать на ком-нибудь обретенные чары.
— Имя у тебя хорошее. И сама красавица. — Сержант попался в сети ее очарования.
— Ой. Я… я вас в палату сейчас устрою. — Маша смутилась. Ей никто до этого не говорил таких слов. Одно дело, когда другие женщины замечают, какая ты хорошенькая, другое, когда это говорит мужчина.
— Роман как в воду глядел. Мне монетку дал. Не она, так и не свидеться нам. Вот она, покореженная пулей. Теперь я с ней не расстанусь, счастье приносит. — Сергею хотелось подольше поговорить с этой медсестрой.
— Давайте, я вас в палату отправлю. Роман, он такой, его все колдуном считают.
Маша устроила раненого в одноместной палате. Этого не полагалось, но у нее было оправдание, Роман попросил. Сергей присел на постель. Сейчас эта девчонка уйдет, и он ее больше не увидит.
— Ой! — Громко застонал Сергей. — Что у меня с головой. Мне… я сейчас…
— Что с вами? — Маша бросилась к больному. Поддержать, вдруг упадет.
Сергей, словно ему и впрямь стало плохо и он пытается удержаться от падения, положил руки на талию медсестры. Оба замерли. Сергей поднял голову, что бы заглянуть в глаза девушки.
— Вам…. Вам уже лучше? — Пролепетала Маша. У нее самой начинала кружиться голова.
— Немного, — с хрипотцой в голосе ответил Сергей. От этого прикосновения и дурманящего запаха, который исходил от Марии, и у него кружилась голова. — Но если ты покинешь меня, я до утра не доживу.
— У меня…. У меня другие больные есть. Я на дежурстве. — Мария отстранилась от Сергея.
— Но я еще увижу тебя? Ты вернешься утром?
— Да. Я утром зайду посмотреть.
— А если я не доживу до утра? — Сергей улыбался. — Я не хочу отпускать тебя. Ты мне очень нравишься. Я не хочу терять тебя.
— Больной, это у вас от дара головой. Пройдет.
— А вдруг не пройдет? Долг сестры милосердия не позволит тебе покинуть меня?
— Ложись уж. Я зайду.
— Буду ждать.
Мария вышла на слабеющих ногах. У нее это было впервые. Она мечтала попасть в его сети обольщения. Сергей всю ночь думал об этой девчонке. Если б Роман узнал, он был бы доволен.
Часть 9
После ночного дежурства Ромке хотелось спать. Даже кофе не очень помог. Он подошел к раковине, начал брызгать в лицо холодной водой. Обтер лицо, посмотрел в зеркало. А я ничего выгляжу, нормальная рожа, кирпича далеко не просит. Рубашка вполне приличная, салатного цвета. Ворот рубашки он положил поверх ворота халата. Ничего, можно сказать, жених, пора за девками бегать. Сдались они мне. В любом фильме увидишь всю правду о них: дуры, истерички, настоящий бич мужиков. Только заняты собой, мечтают обобрать мужика, всячески изводят. Всегда в неподходящий момент под руку лезут. Сами о себе поют: все мы бабы стервы, кто у нас не первый, тот у нас второй. У тебя, Рома, впереди века. Первым делом самолеты, ну а девушки потом. Она была первой, первой. Первой кралей в архангельских кабаках. Она была стервой, стервой, стервой с лаком серебряным на коготках. Когда она павой, павой, павой с рыжим норвежцем шла в ресторан, муж ее падал, падал, падал на вертолете своем в океан. Лучше пойти пожрать. Совершить набег на буфет. Роман прихватил пакет и спустился на первый этаж. Начало одиннадцетого, буфет открыт.
— Маша, а ты что тут делаешь? У тебя дежурство уже закончилось. — Роман догадывался о причине, задержавшей Машу в госпитале, но не хотел в этом признаваться.
— Закончилось. — Коротко ответила медсестра. Делиться своими сердечными тайнами она не готова.
