Хироси Сакурадзака - Все, что тебе нужно – это убивать

Конечно, было только три вида боя, начинающихся с: облажался, серьезно облажался и охренительно облажался. Нет смысла паниковать из-за этого. От этого будет только больше хаоса вокруг. Те же Бронекостюмы. Те же враги. Те же товарищи. Тот же я, те же мышцы, которые не станут быстрее от того, что я буду просить их, крича в знак протеста.

Моё тело никогда не менялось, но внутренняя Система, управляющая им, фиксировала полное преображение. Я начал зеленым новобранцем, бумажной куклой на ветрах сражений. А стал ветераном, подчинившим войну своей воле. Я нес бремя бесконечной битвы, как машина убийств, с кровью и нервами вместо масла и проводов. Машина не отвлекается. Машина не плачет. Машина носит одну и ту же горькую улыбку изо дня в день. Она читает битву, как открытую книгу. Ее глаза высматривают следующего противника, прежде, чем она покончит с первым, а разум уже думает о третьем. Нельзя назвать это удачей или неудачей. Это просто случилось. Так я продолжал бороться. И если это будет длиться вечно, то так тому и быть.

Выстрел. Бег. Поставить одну ногу, затем другую. Продолжать двигаться.

Дротик рассек воздух там, где я был секунду назад. Прежде чем взорваться, он воткнулся в землю, грязь и песок взлетели в воздух. Я воспользовался заминкой. Противник не может видеть сквозь пелену грязи, а я могу. Туда. Раз, два, три. Я положил Мимиков в этой импровизированной пылевой завесе.

Я случайно толкнул одного из моих приятелей, таким ударом ты обычно вышибаешь дверь, когда обе руки заняты. У меня пистолет в левой руке, боевой топор — в правой. Хорошо, что Бог дал нам по две руки и ноги. Если бы у меня было только три конечности, то не смог бы помочь этому солдату, кем бы он ни был.

Развернувшись и разрубив ещё одного Мимика одним ударом, я подбежал к упавшему солдату. У него на броне был нарисован волк с короной — 4-я рота. Если они здесь, значит мы встретились с главным десантом. Линия была отодвинута.

Наплечники солдата дрожали. Он был в шоке. Был ли это Мимик или мой пинок ввел его в ступор, я не мог сказать. Он не обращал внимания на окружающий мир. Если я оставлю его в таком виде, он не проживет и трех минут.

Я положил руку ему на плечевую пластину и установил соединение.

— Ты помнишь, сколько очков мы забили вам в той игре?

Он не ответил. — Ты знаешь, вы единственные, кто продул 17-ой роте.

— Чт… что? — Слова прохрипели в его горле.

— Регби. Ты не помнишь? Это был своего рода внутренний рекорд, я полагаю, мы забили вам по крайней мере 10, может, 20 очков.

Я понимал, что я сделал.

— Ты знаешь, забавно, что я говорю с тобой об этом. Эй, ты же не думаешь, что она обвинит меня в краже ее идеи, не так ли? Как будто у нее есть патент или что-то типа того.

— Что? Что ты несёшь?

— Ты будешь в порядке. — Огрызнулься довольно быстро — он не был новобранцем, каким был я. Я хлопнул его по спине. — Ты должен мне, 4-я рота. Как тебя зовут?

— Когоро Мурата, и ни хрена я тебе не должен.

— Кейджи Кирия.

— Мне не нравится, как ты со мной обошелся.

— Мне тоже. Будем надеяться, что удача нас не покинет.

Мы ударили кулаками и расстались.

Я посмотрел налево, направо. Побежал. Нажал на спусковой крючок. Моё тело уже давно прошло порог изнеможения, но часть меня сохраняла обостренное чувство настороженности, невозможное при нормальных обстоятельствах. Мой разум как конвейер, отделяющий хорошие яблоки от плохих, любая информация, которая не была жизненно важна для выживания, автоматически игнорировалась.

Я увидел Риту Вратаски. Грохот взрыва возвестил о её прибытии. Бомба с лазерным наведением упала с самолета, кружащегося над головой. Она преодолела расстояние между нами за 20 секунд и взорвалась именно там, куда Валькирия указала.

Рита направилась к месту взрыва — разрушенной смеси из осколков и равных частей живого и мертвого. Существа вереницей потянулись из кратера к её порхающему топору.

Даже в самый разгар битвы, вид её красного Бронекостюма во мне что-то переворачивал. Одно только ее присутствие открывало второе дыхание в наших рядах. Ее мастерство было несравненным, результат усилий спецназа США делал солдата венцом творения. Но более того, она действительно была нашим спасителем.

Один только проблеск ее Брони на поле боя, поднимал боевой дух солдат ещё процентов на 10, даже если до этого он уже был исчерпан. Я уверен, что были мужчины, которые высматривали ее влюбленным взглядом, как мужчины и женщины на тонущем корабле высматривают друг друга среди волн. Смерть на поле боя может настигнуть тебя в любой момент, так почему бы и нет? Умники, назвавшие ее Стальной Сукой и впрямь знали в этом толк.

Я не думаю, что они правы. Или, возможно, у меня появились какие-то чувства к Рите Вратаски. Застряв в этой чертовой петле, я потерял всякую надежду на любовь. Даже если найду кого-то, кто мог бы полюбить меня за один короткий день, на следующий — все пройдет. Петля лишит меня каждого мгновения, проведенного с кем-то.

Когда-то давно Рита спасла меня. Успокаивала в случайной беседе о зеленом чае. Сказала, что останется со мной, пока я не умру. Кто может быть лучшим объектом моей безответной любви, чем сама Спасительница?

Моя внутренняя Система продолжала функционировать автоматически, несмотря на отвлекающий всплеск эмоций. Моё тело свело. Я поставил ногу на землю. Я не думал о битве, разворачивающейся на моих глазах. Мысли только мешают. Куда двигаться и как, ты решаешь на тренировке. Если задумаешься об этом в бою, то смерть уже будет тебя поджидать, готовая взмахнуть своей косой.

Я продолжал драться.

Прошло семьдесят две минуты с начала боя. Танака, Майэ, Убэ и Ниджоу — все погибли в бою. Четверо убитых, семь раненых, и ноль без вести пропавших. Ниджоу повесил постер девушки в бикини на стену. Майе был откуда-то из глубинки Китая. За все время он не проронил ни слова. О других двух мне известно не больше. Я запечатлел лица людей, которым позволил умереть, глубоко в сознании. Через несколько часов боль утраты уйдет, но я буду помнить. Как игла в сердце это мучило меня, закаляя для следующей битвы.

Так или иначе, наш взвод держался вместе. Вдали я услышал шум лопастей. Они не стреляли с неба. Хоть бы попытались. У командира взвода не было слов для новобранца, который взял дело в свои руки. Время от времени Феррелл выстреливал несколько очередей в моем направлении, чтобы помочь.

А потом я увидел его — Мимика, с которым сражался в первом бою, который запер меня в этом чертовом цикле. В тот день я выстрелил в него три раза. Не знаю, как, но я знал — это он. Внешне — всё тот же раздутый труп лягушки, как и остальные, но даже после 157-и повторений цикла, я все еще мог узнать Мимика, убившего меня в первый раз.

Он должен сдохнуть мучительнй смертью.

Каким-то образом я знал, что если смогу убить его, то пересеку какой-то рубеж. Может это и не разорвет петлю с бесконечной чередой битв, но, что-то точно изменится, хотя бы чуть-чуть. Я был уверен в этом.

Оставайся на месте. Я иду к тебе.

Говоря о пересечении рубежей, я все же не дочитал этот детектив. Не знаю, почему это случилось со мной тогда, но это произошло. Я потратил несколько своих последних драгоценных часов на чтение этой книги. Но остановился там, где детектив собирался раскрыть убийцу. Я был так занят тренировками, что не мог думать ни о чем другом. Должно быть, уже около года. Возможно, я смог бы найти время, чтобы дочитать эту книгу. Если я убью этого Мимика и перейду на следующий уровень, я продолжу с той последней главы.

Я приготовил свой топор, сделал поправку на ветер и напал.

Статический шум в моих наушниках. Кто-то говорил со мной. Женщина. Это наш спаситель, Стальная Сука, возрожденная Валькирия, Бешенная Бронерита — Рита Вратаски.

— Это какая по счету твоя петля?

Часть 3

Глава 1

Яркое Солнце обрисовывало на земле резкие тени. Воздух был чист настолько, что снайпер запросто мог бы стрелять за километр. Идущий с юга, влажный тихоокеанский бриз трепал над полем знамя 17-й роты.

В морском воздухе, проходившем через нос и щекочущем язык по пути к горлу, витал легкий аромат. Рита нахмурилась. Нет, это было не зловоние Мимиков, скорее просто легкий запах, как от пиалы с рыбным соусом.

Если не считать военной напряженности и постоянной угрозы смерти, дальний восток, в действительности, был не так уж плох. На побережье, которое так трудно было защищать, пылали красивые закаты, а воздух и вода — изумительно чисты. И если уж Рита, с ее десятой долей изысканности и культуры обычного человека, считала это место неплохим, нормальные туристы назвали бы его просто раем. Единственным недостатком можно было считать, пожалуй, только приторную влажность.

Этой ночью погода была просто идеальной для удара с воздуха. После захода солнца, если бы все шло по плану, в небо могли взмыть стаи бомбардировщиков и зарядами со спутниковым наведением превратить весь этот остров в лунную пустыню еще до завтрашнего наступления по суше. Правда, красивый атолл и вся его флора с поселившейся тут фауной разделили бы участь врага.