Алексей Головлев - Воин Бездны

У противоположной стены – переносная жаровня, лёгкая тренога с небольшим котелком. Рядом, чуть ближе к двери – запас дров. Эрван машинально принюхался: ноздри уловили едва ощутимый запах жареного мяса.

Долго думать, где он, Эрвану не пришлось: конечно, это каюта Лоэ. Такую клетушку могли выделить только гражданскому лицу. Вот, будь доктор офицером, другое дело…

Эрван усмехнулся: похоже, не только для него всё упиралось в звание…

Кхм…

Он вздрогнул. Второй раз Лоэ застал его врасплох – вещь удивительная, если учесть, что Эрван вырос на границе.

Лоэ, будто не заметив смятения Эрвана, спросил точь-в-точь как в прошлый раз:

– Как вы, молодой человек?

– Нормально, – как и в прошлый раз, ответил Эрван и неожиданно понял, что ничуть не лукавит. Чувствовал он себя на удивление нормально, если не сказать хорошо.

Доктор склонился над постелью. Долго, пристально, изучающе смотрел в глаза: Эрвана поразил его взгляд – строгий и холодный. Как у беркута.

«Интересно, он болезнь по глазам определяет?»

Лоэ улыбнулся тонкими губами, будто уловив чужую мысль. Сел за стол и потёр руки с добродушным смешком. Эрван поразился мгновенной перемене: перед ним снова оказался бесхитростный лекарь – такой мог бы лечить семьи преуспевающих купцов где-нибудь в Диаманте.

– Собственно, иного ответа я и не ожидал, – начал Лоэ. – Могу поручиться, так хорошо вы себя не чувствовали давно.

– Да.

– Вы сейчас абсолютно здоровы. Абсолютно. Это хорошая новость.

– Полагаю, есть и плохая?

Эрван, сам того не замечая, начал перенимать манеру общения собеседника.

– Вы правы, – ответил доктор. Внимательно посмотрел на собеседника, беззвучно пожевал губами.

Эрван ждал.

Наконец Лоэ усмехнулся, недоверчиво покачал головой.

– Я полагал, что вы проявите большее ммм… любопытство.

Эрван слабо улыбнулся в ответ:

– Зачем? То, что считаете нужным, вы сообщите и так, а что до остального… полагаю, расспрашивать бесполезно.

Доктор кивнул.

– Весьма здраво. Особенно учитывая ваш возраст. Что ж, слушайте.

Он окинул Эрвана оценивающим взглядом – мол, стоит ли распространяться? Поймёт ли?

Вздохнул.

– Чтобы поставить вас на ноги, пришлось воспользоваться очень сильным средством. Очень! Вообще-то крайние меры в нашем ремесле … Не приветствуются. Но боюсь, выхода не было – когда вас принесли сюда, вы умирали.

Эрван с недоумением воззрился на доктора. Затем отвёл глаза: неуверенно пожал плечами.

– Может, и так. Я почти ничего не помню.

– Скорее, совсем ничего. Антонов огонь в последней стадии – штука неприятная, и выжившие, как правило, ничего не помнят. Мозг у последней черты отказывает. А вы были у последней черты.

Отвернувшись от Эрвана, доктор пристально разглядывал столешницу, словно хотел пересчитать тёмные отметины сучков.

– И?

Страха Эрван почему-то не ощущал – лишь нетерпеливое любопытство.

– И пришлось вам принять одно мощное снадобье, – эхом отозвался доктор. Глаза его холодно блеснули в полумраке, черты лица неприятно заострились. – Оно за сутки поставило вас на ноги… ценой нескольких лет жизни. Вашей жизни. Ну и ещё части воспоминаний: полагаю, вы уже догадались.

Лоэ махнул рукой.

– Впрочем, это ерунда: они вернутся. А вот потерянные годы – нет.

Он повёл плечами и тяжело вздохнул.

– Не буду утомлять медицинскими подробностями. Если коротко и просто: ваше тело побороло болезнь, но истратило уйму сил. А безвозвратная утрата жизненной энергии и есть старение.

– И сколько лет я потерял? – Эрван понимал: доктор говорит чистую правду… Но поверить не мог – таким лёгким, сильным и здоровым он себя не чувствовал давно.

Лоэ скупо улыбнулся, с плохо скрытым ехидством покачал головой: похоже, сомнения Эрвана от него не укрылись.

– Год… Три… Пять… Кто знает? Зависит от многих причин. Одно несомненно: чтобы избежать могилы, вам пришлось к ней приблизиться. Вот так.

Он развёл руки, будто извиняясь.

Эрван снова прислушался к себе: ничего тревожного. Наоборот, ему показалось, что он заново родился – таким чудесным казалось отсутствие привычной боли.

«…Боли?!»

Он ошарашенно воззрился на доктора. Тот кивнул.

– Да, боли. Я уже сказал: когда вас принесли сюда, вы умирали.

Эрван готов был поклясться, что не произнёс вопроса вслух… однако доктор легко прочитал его мысли. Наверно, в других обстоятельствах это вызвало бы страх, по крайней мере настороженность – но не сейчас.

Были вещи куда важнее.

– Доктор, – медленно, с нажимом сказал Эрван, – почему я умирал?

Лоэ сухо улыбнулся.

– Правильный вопрос. И вы знаете ответ: если не вы, то ваши руки. Взгляните!

Эрван поднёс ладони к лицу: ничего особенного. Скользнул взглядом от кистей к предплечьям… Вот оно! Тёмные разводы от старых синяков. Много – участки нетронутой кожи напоминали редкие островки.

Эрван осторожно коснулся правой руки пальцами левой: подушечки ощутили тонкие рубцы.

Эрван тихо присвистнул.

– Да, – ровно отозвался доктор, – и на груди тоже. На ногах чуть поменьше. Теперь вспомнили?

Эрван кивнул.

Бастиан! Проклятый боцман!!!

В мозгу словно рухнула плотина, и воспоминания полились сплошным потоком. В считаные секунды он заново пережил боль и унижения последних дней: ноющие от ежедневной работы со снастями мышцы, вечная тошнота от качки, грубые окрики и подначки боцмана… И поединки: каждый день, без отдыха и перерыва. Они всегда заканчивались одинаково – ушатом солёной воды в лицо. Новые синяки и ссадины ложились поверх незаживших, превращаясь в гнойные раны. Он вспомнил, как не мог уснуть из-за рубахи, прилипающей к воспалённой спине, как он часами лежал в гамаке, стискивая зубы от бессильной ярости и желания зареветь в голос… Вспомнил усиливающийся жар и багровый туман перед глазами…

Эрван бешено замотал головой, не давая воли подступившим слезам. Задыхаясь от ненависти, глухо произнёс:

– Бастиан.

– Да, – сухо кивнул доктор. – В защиту боцмана скажу: вряд ли он хотел довести вас до такого ммм… состояния. Да и я недоглядел: впрочем, кто мог предположить?

Он хмыкнул. С интересом поглядел на Эрвана: будто коллекционер, оценивающий любопытный экспонат.

– Видите ли… Ваш случай несколько… ммм… Нетипичен. Как правило, антонов огонь проникает в кровь при серьёзных ранах, на худой конец при сильных порезах. При синяках и ссадинах, как у вас, – крайне редко. Готов спорить на что угодно: в академии любая царапина у вас воспалялась и не заживала по несколько недель, верно?

Эрвану долго вспоминать не пришлось. Действительно, эта особенность ему сильно портила жизнь.

Он кивнул.

– Вот видите! – с едва ли уместным энтузиазмом воскликнул доктор. – И держу пари, в горах у вас все заживало как на кошке, верно?

Эрван согласился. Он уже догадался, к чему клонит доктор.

– Ваше тело привыкло к сухому климату. Морская соль и влага для таких, как вы, смертельно опасны.

Эрван задумчиво поскрёб подбородок: пальцы царапнула свежая щетина. Эрван поморщился.

– И какой из этого следует вывод?

Вопрос следовало понимать так: и что со всем этим делать? Как справиться?

Доктор кивнул.

– Остаётся одно – ждать. Рано или поздно тело приспособится к новым условиям. А до того любая царапина может стать последней. Единственный разумный выход для вас – тщательно беречь шкуру. Только так.

Эрван мотнул головой.

– Времени у меня как раз и нет. А что до совета беречь шкуру… – Он осекся и умолк.

– Да. Бастиан, – продолжил за него Лоэ.

Эрван кивнул и угрюмо уставился в тёмный потолок.

– Помните, я предлагал вам подумать? Время у вас было: догадываетесь теперь, почему Бастиан вас… невзлюбил?

– Да, – ровным голосом, почти безразлично ответил Эрван. – Это несложно.

Повисла тягостная пауза. Лоэ ждал продолжения. Наконец покачал головой: не то с грустью, не то с неодобрением.

– Что вы собираетесь делать?

– Собирался, – поправил Эрван. – Я рассчитывал терпеть до конца. Не срываться любой ценой. Это я умею. Надеялся, что даже такой… как боцман, понял бы рано или поздно, что никакой угрозы для дисциплины я не представляю. Но то, что вы рассказали, многое меняет.

– Всё, – короткое слово прозвучало твёрдо, холодно, жёстко…

Эрван почувствовал холодок между лопаток. Зябко повёл плечами.

Огонёк свечи затрещал и вспыхнул, выпустив белесую струйку дыма. Черты лица доктора заострились, на ввалившихся щеках зазмеились отсветы пламени, в тёмных глазах сверкнули искры. Перед Эрваном сидел незнакомец, суровый и пугающий.

– Всё меняет, – отчеканил Лоэ. – У тебя нет «рано или поздно». И выбора нет. Если не сумеешь одолеть боцмана – умрёшь.

Ошарашенный Эрван не сразу осознал – Лоэ обращается к нему на «ты».

– Это само по себе трудновыполнимо. Но задача куда сложнее – победить ты должен честно, убедительно, на глазах у всех. Вот так.