Константин Колчигин - Земля Ольховского. Тайны чужого мира. Kнига вторая
Пока я ставил тесто, мой заместитель взялся перекручивать на мясорубке сваренный вчера ливер, а Володя подготовил четыре сковороды и топливо в виде заготовок для «деревянных примусов». Тесто наших в условиях подходило за полчаса (на сухих быстродействующих дрожжах), и я, добавив в фарш из ливера соли, приправ и сливочного масла (для улучшения вкуса), скоро принялся за лепку пирожков. В кубрик через наш склад вошла Наташа в новой кремового цвета юбке и белой рубашке.
– У нас прямо салон мод! – заявил Огнев, скручивая со стола мясорубку. – Модель только вот уж больно хороша – затмевает собой самую лучшую одежду!
– А вам нравится? – тихо спросила моя помощница, сразу начав раскладывать начинку по заготовкам – лепешкам для пирожков.
– Конечно, – также тихо ответил я и даже вздохнул. – Когда будете сидеть рядом со мной за ужином – я положу вам на колени свое полотенце…
– Вы шутите или говорите серьезно, Николай Александрович? – с беспокойством глянула на меня девчонка.
– И то и другое вместе! – отозвался я, откладывая покрытую полиэтиленовой пленкой доску с сырыми пирожками – для второго «подъема» теста. – Длительно сдерживаемые чувства зачастую приобретают уродливые формы – отсюда и берутся маньяки…
– А вы умеете нагнать страху на девушку! – покачала головой Наташа, следя за тем, как я готовлю новую партию лепешек. – Я в первую секунду чуть было не поверила!
С носа плота через открытую дверь меня окликнул доктор, который расположился здесь на скамеечке – внял моему совету и не держал больше ноги в воде. Подойдя к нашему удачливому рыболову, я обнаружил, что дела у него и в этом болоте идут отлично – пятнадцатилитровое ведро было почти до краев наполнено крупной рыбой. Козырев показал мне только что пойманную здоровенную рыбину – широкую и плоскую, с грубой чешуей – броней и длинными шипами на спине.
– Как вы думаете, Николай Александрович, она съедобная? – с сомнением в голосе спросил он. – Или уж выбросить от греха подальше?
– Наши предшественники, если верить их описаниям, употребляли без последствий такое в пищу, – проговорил я, с интересом разглядывая необычную рыбу. – Дальше, я думаю, мы все чаще будем встречать совершенно непривычных для нас животных. Так что привыкай, Олег Сергеевич, к странным уловам!
Глянув на все тот же окружающий нас болотистый пейзаж, я подумал, что только постоянное движение плота уберегает нас от нашествия местных комаров, столь досаждавших участникам экспедиции Ольховского. Вернувшись в кубрик, я с помощью Наташи налепил вторую партию пирожков, а Володя уже начал печь на четырех сковородках первую, успев поставить, ко всему, на огонь еще и котел с компотом. Дело шло быстро – каждый участник хорошо знал свои обязанности, и никого не приходилось подгонять. Через час с небольшим мы сели за ужин – даже доктор немедленно оставил свое любимое занятие и тоже пришел на запах свежеиспеченных пирожков – даже звать не пришлось. Дежурные потянули носами, по очереди заглянули в кубрик и немедленно получили по полной тарелке золотистых хрустящих изделий.
– Николай Александрович! – заговорил мой заместитель, утолив первый голод двумя десятками пирожков. – Как вы думаете: из мяса динозавров будет также вкусно?
– Кажется, наши предшественники с удовольствием ели бифштексы из травоядных ящеров! – заметил я. – Пожалуй, и нам они также будут по вкусу. В любом случае придется привыкать – за морем мы едва ли еще встретим млекопитающих животных.
– Я не дождалась полотенца, – чуть шаловливо шепнула мне Наташа, как всегда, сидевшая справа от меня. – Или все не так драматично?
Глянув на ее гладкие, очень приятной полноты ножки, теперь открытые выше середины бедер, я опять вздохнул и покачал головой – девчонка сделала свой выбор, чувствовала мое отношение к себе, и теперь никакие разумные доводы не могли ее убедить вести себя иначе.
– Просто украдкой любуюсь… – тихо ответил я. – Как это и пристало немолодому человеку…
– Николай Александрович… – придвинувшись совсем близко, шепнула мне на ухо девушка. – Я никогда и ни за что не расстанусь с вами! Даже, если вы попытаетесь меня прогнать!
Не дожидаясь конца ужина, я сделал несколько необходимых распоряжений – за время сна мы должны были миновать устье реки Ледниковой и выйти в Восточное море, а потом отправился спать – нужно было хорошо отдохнуть перед восьмичасовой тренировкой.
IX
Подняться мне пришлось несколько раньше обычного – когда плот закачался на легкой прибойной волне. Дежурившие в этот час Петр и Александр, в точности с моими указаниями, вывели наш плавучий дом на мелководье в десятке метров от берега, вогнали в песчаное дно пару заостренных кольев и привязали «Дредноут» к ним (к носу и корме одновременно). Многокилометровая пробежка по кромке влажного прибрежного песка со всеми короткими рывками на дистанции и более длительными ускорениями далась мне легче обычного – на берегу моря дышалось как-то особенно хорошо. Даже привычные силовые упражнения на крыше нашего плавучего дома, где были установлены турник, компактные брусья и лежали мешки с песком различного веса для работы с отягощениями, я почти незаметно для себя выполнил больше нормы. Что касается занятий йогой, отработки техники ударов и формальных комплексов из ряда боевых искусств, то все это здесь даже граничило со своеобразным развлечением, подобном, скажем, любительской игре в волейбол…
Закончив тренировку, я в одних плавках зашел в свою «каюту», порылся в одной из сумок и достал очки для подводного плаванья – настало время осмотреть днище плота перед опасным переходом через море – в прозрачной воде это был совсем нетрудно сделать. Когда я выходил на кормовую платформу, из-за полуоткрытой створки двери «каюты» напротив выглянула Наташа и попросила разрешения искупаться со мной. Чуть подумав, я кивнул в ответ – здесь было не глубже метра и дно хорошо просматривалось вокруг. Однако, поколебавшись несколько секунд, я вернулся за подводным ножом, также лежавшим в одной из сумок. Затянув пояс с ножнами на талии, я приспособил очки, осторожно спустился в теплую воду (в море всегда есть опасность наступить на морского ежа, острую раковину или какую-нибудь ядовитую живность). Обогнув «Дредноут» по периметру, я внимательно осмотрел основные бревна и планки, служившие дополнительными элементами крепежа, а потом, сделав глубокий вдох, поднырнул под плот, перевернулся на спину и медленно проплыл вперед – назад, разглядывая бревенчатое днище, в нескольких местах перехваченное мощными плахами. Вынырнув у кормы и осмотрев транцевые доски, я решил, что состояние нашего плавучего дома особых нареканий не вызывает, и он должен сравнительно легко перенести предстоящее плавание через море. На кормовую платформу вышла Наташа в открытом голубом купальнике в крупный белый горошек.
– Поможете? – улыбнулась она мне, присела на край платформы и опустила ноги в прозрачную солоноватую воду.
Я подал ей руки, помогая соскользнуть с края плота, а потом отступил на шаг, давая девчонке возможность немного поплавать. Пока Наташа медленно огибала «Дредноут», я шел за ней, внимательно вглядываясь в прозрачную воду вокруг и держа правую руку на рукоятке ножа. Все, впрочем, обошлось, но особенно долго плюхаться я своей помощнице тоже не позволил – через пять минут вскочил на плот сам и сразу же подал руку ей, хорошо взявшись другой рукой за кормовые перила. Пустив девушку в душ первой, я постоял немного на корме, глядя на наших собак, разгуливающих по берегу, и на свободных от дежурства подчиненных, которые собирали плавник – дрова на случай, если плаванье затянется. Чуть поодаль, в сотне метрах вдоль берега, я разглядел доктора и своего заместителя, которые медленно шли сюда с пластиковыми тридцатилитровыми канистрами (каждый нес пару) – ходили за питьевой пресной водой к ручью, впадающему в море правей реки Ледниковой (я заметил его во время пробежки). Над широким песчаным пляжем и краем моря все время носились с неприятными криками мелкие (размером не больше голубя) птеродактили, высматривающие посильную добычу. Из душевой кабинки вышла Наташа, закутанная от колен до плеч в большое пляжное полотенце, смущенно улыбнулась мне и направилась в свою «каюту». Я помедлил немного, собираясь также принять душ, еще раз глянул на небо и потянулся к своему арсеналу, сложенному здесь же, на корме, перед тренировкой – в темно-синем небе появился настоящий гигант с размахом крыльев в десяток метров – морской птерозавр, способный схватить и унести человека весом в шестьдесят-семьдесят килограммов. Выбрав полуавтомат, где в магазине у меня были только патроны с пулями, я вскинул ружье и прицелился. Расстояние было еще велико, но летел ящер с очень приличной скоростью – рос прямо на глазах. Вот он проскочил мимо в сотне метров от берега, заложил крутой вираж и понесся прямо сюда, выбрав, видимо, в качестве жертвы одну из собак. Дав ему несколько секунд, чтобы приблизиться, я поймал его на мушку и раз за разом стал плавно нажимать на спуск. Грохот выстрелов перепугал и людей и собак – они только сейчас заметили грозящую им опасность. Под ливнем тяжелых свинцовых пуль (все восемь, как выяснилось поздней, попали в корпус чудовища) ящер задергался и часто замахал огромными перепончатыми крыльями, оглашая окрестности жалобными криками, напоминающими кваканье лягушки. Сменив магазин и передернув затвор, за мгновение до того, как птерозавр, перевернувшись прямо в воздухе, рухнул на песок и судорожно забился на нем, все еще борясь со смертью, я было опять вскинул ружье, но почти тут же опустил его – к поверженному ящеру со злобными рыками кинулись все три наши собаки… Смотреть на то, как они разделываются с ним, я не стал и, прихватив в своей «каюте» полотенце, отправился принимать душ, решив отругать людей за беспечность чуть поздней.
