Юрий Иванович - Оскал фортуны
– Не надо меня считать таким уж развратником и намекать, что все эти наложницы пройдут через мою кровать.
– Да я ничего не намекал…
– Но зато наверняка подумал. Боишься, Менгарец, что я о государственных делах забуду в плотских утехах?
– А кто ваших величеств знает, как вы утешаться умеете, – пробурчал пришелец себе под нос, но все равно каждое его слово было услышано.
– Для твоего спокойствия, расскажу, как оно дальше будет. – Чтобы никто из окружающих не подслушал, король чуть пригнулся и стал говорить тише: – Всех спасенных девиц я отправлю под управление моей матери. Та их поселит в отдельном крыле дворца и займется их проверкой, а если понадобится, то и перевоспитанием. И только тогда она будет решать, кому и какую наложницу сосватать. Повторяю: окончательно с ними все будет решать моя мать. Как тебе такой вариант?
– Ну если за это дело возьмется Линкола, то я буду спокоен. – Монах и в самом деле вздохнул с явным облегчением. – Правда, ей самой будет тяжело справиться со всеми делами сразу.
– Оставлю ей несколько самых верных людей из моего окружения.
– Значит, Роза и в самом деле отправится с нами на войну?
Оттого, как скривился король, стало видно, насколько болезненно он воспринял данный вопрос.
– А что прикажешь делать? Она уже взрослая и совершеннолетняя…
– Ну, семнадцать с половиной лет – это далеко не совершеннолетие, – с недовольством возразил Виктор. – В наших мирах такой статус присваивается человеку лишь в двадцать один год. Раньше даже жениться нельзя.
– Нашел с чем сравнивать! – возмутился Гром. – У нас в брак можно вступать в тринадцать, да и родителями становятся немногим позже… – Он осекся, заметив, как часто задышал Менгарец и каким взглядом на него посмотрел. – Да нет, для своих дочерей я такой доли не желаю, ты не подумай, я напоминаю про всеобщее положение.
Пришелец ответил хоть и сдержанно, но с явной злостью:
– Ну так давно пора менять это положение. Тем более что данная тебе власть это позволяет. Как говорится – начни с себя.
– Начнем, не переживай. Дай только с врагами разобраться и войны закончить. – Гром стал переводить разговор на другую тему: – Кстати, куда это ты генерала Тербона отправил?
– Да вдруг неожиданно представил, что случится, если трехтысячный отряд рыцарей вдруг вздумает неожиданно повернуть назад. Они могли нашу погоню пропустить, а то и уничтожить, а сегодняшней ночью сделать попытку прорваться домой. А у нас вдоль реки никаких защитных рубежей возле брода. Вот и дал несколько советов Тербону, как и что сделать. Правильно поступил?
– Одобряю, молодец. Что-то мы этот вариант проморгали, хотя… Ладно, перестраховка не повредит. Да и я еще сейчас на побережье резерв отправлю, а сам поспешу к котлу окружения на севере. Нанесем последний, решительный удар или заставим сдаться перед лицом нашего явного преимущества.
– Поспеши, поспеши… Только постарайся вернуться к завтрашнему обеду. Без тебя армия в поход не тронется. Да и надо будет срочно решить вопрос с окончательным формированием нашей кавалерии, которую отправим вперед для захвата моста. Кстати, ты сегодня так и не встретишься с князем Селтери из Башни и герцогом Вильямсом из Саттарии?
– Завтра! Все успеем сделать завтра! – С этими словами Гром Восьмой аккуратно погладил Менгарца по раздувшимся плечам, радостно рассмеялся и поспешил к выходу из зала. Виктор смотрел ему вслед с каким-то странным предчувствием непонятной беды, но повода остановить монарха так и не нашел.
Затем тяжело вздохнул, решительным взглядом обвел оставшихся помощников, которые не скрывали своего Удивления при виде спокойно, без привычной хромоты прохаживающегося монаха, и стал раздавать во все стороны команды. Чувствовал он себя преотменно, давно утраченная легкость появилась во всем теле, и работоспособность конечностей приятно поражала. Вскоре он опять с головой окунулся в привычный для него водоворот дел и обязанностей.
Глава 7
ПЕРВЫЕ СЛЕЗЫ
В лабораторию к Менгарцу без его специального разрешения мог входить только король Чагара и ее величество Линкола. Принцесса Роза запрет просто игнорировала и беззастенчиво делала вид, что она и в лаборатории полноправная хозяйка. Виктор устал с ней бороться и только как-то раз упросил не врываться к нему словно ураган, а делать это спокойно и тихим голосом сразу от дверей предупреждать о своем появлении.
Вот и сейчас старшая наследница короны заявила о себе голосом:
– Как вы тут без меня? Пробирками бросаться не будете? Ворчать в мою сторону тоже не советую!
Заметив, что Менгарец находится за огромным столом в гордом одиночестве, она с довольным видом уселась напротив. И уже было протянула руку к разложенным по столу металлическим деталям, как услышала строгий голос:
– У вас это, наверное, наследственное? Хвататься руками за первый попавшийся незнакомый предмет?
– О! Так это и есть те самые знаменитые мины, про которые мне сразу доложили?
– Они самые. И советую в их сторону даже не смотреть.
– Ха! А куда мне твоя святость прикажет смотреть?
– Куда хочешь…
– Ну, тогда умоляю, скажи, как ты себя чувствуешь?
– Отлично! Честное слово, скорей даже превосходно. – Виктор покивал в знак подтверждения собственных слов. – Словно заново на свет народился. Вот, посмотри, даже пальцы на правой руке слушаются.
Он с гордостью протянул ладонь вперед и несколько раз сжал и разжал пальцы.
– А ноги?
– Как мне сказали, угроза ампутации остается. Но я теперь целый месяц могу бегать даже быстрей, чем в те времена, когда был в твоем возрасте. Самому не верится!
– И мне. – Роза хитро улыбнулась, – Пока не пройдешься передо мной – не поверю!
– Ладно тебе, чуть позже мы с тобой еще наперегонки пробежимся. Только пока мне не мешай, видишь, я занят очень важным делом.
Действительно, в окружении отверток и прочих инструментов Виктор как раз полностью раскурочил корпус одной из хорошо сохранившихся мин и изучал внутреннее устройство. Ему хотелось во всех тонкостях разобраться в работе древнего артефакта. Да вот только принцесса не собиралась сидеть молча, довольствуясь ролью простой наблюдательницы:
– Но я ведь могу тебе помочь?
– Можешь, если просто перескажешь последовательность и суть состоявшегося приема.
– Да, жаль, что тебя там не было!
– Так было интересно? Такие глобальные проблемы решались?
– Да нет, по протоколу – скукотища ужасная. Но зато какими комплиментами меня осыпали послы! Тебе бы стоило у них поучиться. Герцог Вильямс прямо-таки соловьем заливался. А князь Селтери так вообще у моих ног на коленях ползал. А оба посла так раззадорились, что стали меня подарками одаривать, снимая с себя все мало-мальски приличные украшения. По их словам – я самая прекрасная женщина нашего мира.
Виктор замер с отверткой в руке и насупленно наблюдал за хвастающейся девушкой. А когда она замолчала, с хорошо слышимой досадой переспросил:
– Так и сказали?
– Ха! А ты сомневаешься?
– Как можно, ваше высочество! Послы говорили истинную правду.
– Почему тогда ты мне эту правду не высказывал? – Глаза у Розы игриво блестели, на щечках проступали ямочки, и Менгарец вдруг сильно смутился. Да настолько сильно, что покраснел и стал мямлить нечто невразумительное:
– Ну-у-у… зато я и не лгал. Да и вообще… зачем тебе всяких там послов слушать? Посмотрела в зеркало – и видишь всю правду…
Принцесса заметила смятение монаха и теперь не сдерживала торжествующую улыбку. Если до эпохального сражения у нее еще и были какие-то сомнения в собственных действиях, то теперь, после недавнего беспримерного подвига на дельтаплане, она с полной уверенностью считала пришельца своей собственностью. Потому что по внутренним убеждениям верила: ее юношеская симпатия не только окрепла, но и переросла в сильную, всесокрушающую любовную привязанность. Теперь оставалось лишь грамотно подтолкнуть самого Виктора к ответным действиям, и как следствие, врожденные женские инстинкты, блестящий ум и чисто женское коварство диктовали девушке верную линию поведения.
Она догадывалась, что вполне легко может добиться ответных проявлений влюбленности, если сумеет правильно расставить в их отношениях приоритеты и разобьет глухой щит природной скромности, которым всегда окружал себя Менгарец. Ведь за два с половиной года пребывания на этой планете он ни разу не познал женщины, ни разу не загорелся чувствами к какой-нибудь красавице и уж тем более ни разу не воспользовался возможностью ни к чему не обязывающего одноразового флирта. А ведь в последнее время у него для этого была просто масса возможностей. Какие только придворные красавицы не пытались штурмовать крепость мужского целомудрия и какие только средства для этого не применяли, но все оказывалось напрасно. Пришелец ни на кого не повелся. Ну а с принцессой вел себя словно с младшей сестренкой.
