Роберт Торстон - Легенда о нефритовом соколе-1: Путь Кланов
Единственным регистрирующим прибором на мостике оказался датчик температуры в рабочих отсеках машины, но и его показания, как наверняка знал Эйден, были чистой липой. Двойная термоизоляция машины практически исключала возможность перегрева из-за высокой температуры снаружи, однако в принципе возможен перегрев из-за неполадок в работе самого механизма. Вероятность этого ничтожна, во все же инструкторы считали необходимым заставлять кадетов помнить об этом, и поэтому в учебных машинах устанавливались псевдорегистраторы, наподобие того, что был на пульте у Эйдена. По сигналу с командного пункта на мостике у кадета вспыхивал индикатор, указывающий на перегрев отсеков, после чего кадет считался условно мертвым, заживо сгоревшим на мостике. Избежать «смерти» можно единственным способом — не теряя ни секунды, катапультироваться. После чего машина считалась уничтоженной и исключалась из плана сражения.
Все-таки, несмотря на тяжелые условия, в которых он сейчас оказался, несмотря на неполноценность «Огненного мотыля», Эйден был рад, что находится за броней пусть даже и такой развалюхи. Позади унижения, позади бесконечные тесты, позади учебные бои, в которых сибы выступали как рядовые пехотинцы. Теперь — наконец-то! — начинается настоящая учеба. Сколько пришлось выстрадать, чтобы он настал, этот момент. Это не детская драка на деревянных мечах. Наконец-то он на мостике и управляет настоящей боевой машиной, пусть даже и слегка покореженной. Эх, если бы еще ЛСМ не был разряжен.
Однако пора кончать с вольнорожденным ублюдком. Эйден наклонился вперед к экрану обзора, жалея, что на мостике нет панорамного монитора, развертывающего топографическое изображение всего поля боя. Ладно, забыли об этом. Эйден поймал в прицел фигуру вольнорожденного и медленно нажал на кнопку, что была под правой рукой. Первое убийство, спланированное для него, для Эйдена. Не торопиться…
А надо было бы поторопиться. Джоанна не уставала вколачивать в головы сибам, что время в бою — самый критический фактор. Теперь Эйден ощутил это на собственной шкуре.
Вольнорожденный стоял между двух высоких деревьев, чьи стволы мокро поблескивали после недавнего ливня. Вдруг он сделал резкое движение, и в глаза Эйдена ударил нестерпимо яркий свет. «Слепыш». Эйден и не подозревал, что у ублюдка в заявке значилась световая пушка. Выпущенный снаряд ударил, по всей видимости, в левую «руку» боевого робота, на которой был смонтирован ЛСМ. Эйден знал, что ослепительный свет будет держаться около минуты. Желая сохранить зрение, он крепко зажмурился. Но сетчатка все-таки успела отреагировать — в глазах закрутились яркие пятна, наскакивая одно на другое, будто и они вели свой собственный бой.
И тут Эйден понял, что совершил ошибку, высокомерно недооценив противника. Выждав некоторое время, пока, по его расчетам, свет не ослаб, он начал осторожно приоткрывать глаза. Сперва ему показалось, что вокруг — сплошная темнота, но через несколько мгновений способность видеть восстановилась. И в этот момент Эйден услышал звонкий удар о наружную броню машины. Звук шел от передней стенки. Эйдену показалось, что робот еле заметно вздрогнул. Нагнувшись к экрану переднего обзора, Эйден ахнул — проклятый ублюдок был на корпусе робота! Цепляясь за трубу перископа, он заглядывал в него. Лицо его занимало весь обзорный экран. И он ухмылялся. Улыбнись так кто-нибудь из сибов — и это сошло бы за дружескую ухмылку, но на лице вольнорожденного она казалась зловещим оскалом. Лицо отодвинулось, и Эйден увидел, что вольнорожденный одной рукой прижимает к груди какой-то сверток. В следующий миг он исчез, и только грязь, размазанная по наружному объективу перископа, напоминала Эйдену, что это — не галлюцинация. В последний момент, прежде чем вольнорожденный окончательно исчез из поля зрения, Эйден заметил, что тот вытянул куда-то руку со свертком. И тут до Эйдена дошло, в чем дело. Это же взрывное устройство! Маленький ублюдок решил закрепить его на корпусе боевого робота.
Когда Джоанна перечисляла виды оружия, которые можно указать в заявке, она ничего не говорила о взрывных устройствах. С другой стороны, Джоанна особо подчеркивала, что оружием, которое будет выдано кадетам, убить нельзя, пусть не надеются, ведь бой учебный. Скорее всего и взрывное устройство липовое. У Эйдена отлегло от сердца. Взрывное устройство, вне всякого сомнения, — нарушение правил. Впрочем, Джоанна, помнится, говорила, что бой будет вестись без правил. Как она выражается: «В бою и в сексе все средства хороши». А по поводу тренировок: «Чем хуже, тем лучше», «Все годится, чтобы выиграть».
Только как он выиграет, если по корпусу его боевого робота ползает вольнорожденный ублюдок со взрывным устройством? Эйден вскочил и, метнувшись к входному люку, начал лихорадочно его отдраивать. Есть. Выбравшись на «плечо» «Огненного мотыля», он ощутил, как тот слегка качнулся под его тяжестью. Эйден замер. Робот продолжал покачиваться. Значит, ублюдок по-прежнему на корпусе. Наверняка сзади на броне, на уровне мостика.
Эйден быстро перебрался к основанию «плеча» робота и осмотрелся. Вот оно! Взрывное устройство было прикреплено сзади. Эйден быстро прикинул: оно поставлено так, что основной удар придется на мостик. Если произойдет взрыв, пусть и условный, судьи присудят победу вольнорожденному, а его, Эйдена, объявят погибшим в кресле водителя. Даже если он успеет катапультироваться до взрыва, победа все равно останется за маленьким ублюдком. «Катапультироваться — значит капитулировать», — говорила Джоанна.
У Эйдена засосало под ложечкой. Позволить себе быть обставленным грязным вольнорожденным — это же позор, несмываемое пятно на всю жизнь для вернорожденного кадета.
Оставался единственный выход — сделать что-нибудь с этой растреклятой бомбой, да заодно и с ублюдком, причем так, чтобы поражение того было убедительным. Кстати, где он?
Прижавшись всем телом к «голове» боевого робота, Эйден протянул руку к взрывному устройству. Оно слабо гудело. Маловероятно, чтобы мерзавец поставил таймер на длительный срок. Значит, в распоряжении Эйдена считанные секунды. Внешне адская машина выглядела вполне безобидно, как ранец, почему-то прицепленный к броне робота. Пальцы Эйдена коснулись гладкой кожи ранца. Проклятье, не дотянуться! Осторожно, скользя животом по мокрой броне, Эйден пододвинулся поближе. Робот качнулся, и Эйден чуть не сорвался вниз. Он машинально прижался к машине покрепче, почти распластался на броне. Все его внимание было сейчас сосредоточено на ранце. Робот снова качнулся, и ноги Эйдена поехали по мокрому металлу. В последний момент он успел схватиться за ранец. Потеряв опору, он заскользил по броне, судорожно извиваясь, но не разжимая пальцев, вцепившихся в угол ранца. Эйдену повезло. Одна его нога уперлась в кронштейн, на котором крепились навесные орудия. Эйден даже успел подумать, что если бы не Джоанна с ее советами, кронштейн не пустовал бы. Утвердившись понадежнее, верхом на кронштейне, он изо всех сил дернул за угол. Ранец не поддавался. Крючья-фиксаторы держали надежно. Выругавшись, Эйден дернул еще раз. Один из фиксаторов отскочил. И тут машину снова качнуло. Должно быть, вся эта возня на броне заставляла корпус боевого робота раскачиваться все сильнее. Эйдена бросило вбок, и это движение, совпавшее с рывком, сделало свое дело — еще несколько фиксаторов сорвались. Обвив ногами кронштейн, Эйден дернул еще раз и сорвал наконец бомбу с корпуса. Ему показалось, что гудение в ранце стало громче. Держась левой рукой, Эйден изо всех сил отшвырнул адскую машину прочь. В следующий миг ранец взорвался. Возможно, заряд там был установлен и слабенький, но Эйдену взрыв показался оглушительным. Все вокруг заволокло густым дымом, похожим на дымовую завесу, но та не вызывала такого жжения в груди. Эйден зашелся в кашле. И даже в этот момент он не преминул с удовольствием отметить, что все встало на свои места, что он, Эйден, оказался прав: взрывное устройство не рассчитано было на уничтожение «Огненного мотыля». Вольнорожденный просто стремился заработать побольше очков. Но бой еще не кончился. Где-то рядом слышался кашель вольнорожденного. По звуку Эйден понял, что тот находится на броне несколькими метрами ниже, чем он сам.
Эйден начал вставать на кронштейне, чтобы перебраться на «плечо» боевого робота, когда корпус машины снова качнулся, да так, что он чуть не сорвался. Определенно, робот раскачивался все сильнее. Странно. И тут Эйден догадался: ублюдок умышленно раскачивает корпус! Замысел был прост: раскачивать робот, пока тот не перевернется. У изуродованной машины смещен центр тяжести. Кроме того, «Огненный мотыль» предельно облегчен — так что это возможно. С нормальным боевым роботом такой номер не прошел бы. И недозволенной эту тактику не назовешь — все делается голыми руками.
