Майкл Стэкпол - Кровь Керенского-2: Кровавое наследство
«Он еще совсем ребенок, — подумал Виктор, — потому так быстро и справился с заданием. Рагнару пока трудно понять, что за этим испытанием таится глубокий смысл. Он попал в нашу группу только потому, что Республика Расалхаг имеет равный статус со всеми другими государствами-наследниками. Это здесь пока мы можем дружить. Что-то будет в большом мире?»
Он и Хосиро подхватили свою секцию и поволокли ее в угол. Как только часть стола доплыла до Касандры, она отпустила Сун-Цу и подхватила груз на стороне Хосиро.
Сун-Цу медленно поднялся и потер плечо.
— Если ты, сука, еще раз прикоснешься ко мне, запомни, это будет твой последний миг. Касандра холодно посмотрела на него:
— Побожись, а то что-то не верится, братик. Рагнар тут же бросился вперед и встал между ними.
— Остановитесь! Не хватает еще затеять драку. Сун-Цу оттолкнул его и ударил по правой руке.
— Никто не просил у тебя защиты, бедняжка принц. Ты что, не видишь, что исполняешь здесь роль шута горохового? Что за королевство осталось у твоего папаши? Кто ты такой, чтобы чувствовать себя на равной ноге с великими домами Внутренней Сферы? Твое присутствие здесь еще менее приятно, чем вот этой амазонки и ее братца. Бандиты, рожденные бандитами, они вообще ничтожество.
Хосиро обтер свою окровавленную руку о грудь.
— Смелые слова, особенно в устах бастарда, — сказал он.
— О, как вы уязвили меня, сэр, — издевательски запричитал Сун-Цу. — В самое сердце!.. Вы у нас отъявленные материалисты, не так ли? Это вполне в вашем духе, господин Курита, в духе вашей семьи. Вам нужен документ, брачный договор. Вы не можете понять, что от заурядного может родиться только заурядное. Только от духа, таинственной силы рода, от символа наследственной линии может родиться что-то значительное, высокое. Пусть даже они и не зафиксировали свои отношения в гражданском порядке.
Хосиро не выдержал и рванулся вперед, однако Виктор успел схватить его за плечо.
— Не стоит, он опять начнет царапаться.
Молодой Курита побледнел, резко сбросил руку Виктора со своего плеча, потом повернулся к нему и прошипел прямо в лицо:
— Не смей касаться меня! — Потом, уже совершенно спокойным голосом, он, ткнув пальцем в Сун-Цу, заявил: — Этот ублюдок посмел оскорбить моих родителей. Это будет стоить ему жизни.
Виктор сжал челюсти и неожиданно слева попытался ударить Хосиро, однако не достал. Его кулак и предплечье попали в захват. Тогда Дэвион правой попытался достать противника — врезать ему по ребрам, но не вышло... Хосиро прямым в голову поразил Дэвиона.
У Виктора из глаз искры посыпались. Он окончательно вышел из себя и бросился на Хосиро. Они оба полетели на пол, закатились под секцию стола, которую только что совместно перетаскивали. Тут Виктор почувствовал, как пальцы Хосиро вцепились ему чуть пониже горла и, преодолевая сопротивление, начали подбираться к кадыку. Кровь застучала в висках у Дэвиона, но он даже не подумал о том, что можно попросить пощады. Он, зверея и зверея, все бил и бил под ребра Хосиро. Тут ему удалось и левую руку освободить.
— Хватит!
Этот грозный окрик смутно дошел до сознания Виктора. Он как бы наложился на разрывающие грудь стуки его сердца. Принц перестал бить врага.
Тут же последовала команда на японском языке:
— Хосиро, фусагу!
Хватка Куриты ослабла. Виктор шумно начал хватать ртом воздух, затем судорожно закашлялся. Очухавшись, он заметил, что Хосиро пытается встать, но у него ничего не получается — он тоже изнемог и хрипло дышал. Значит, враг не так силен и его можно добить. Он, зловеще осклабившись, вскочил на ноги.
Ухмылка тут же сползла с его лица...
Рядом бок о бок стояли Хэнс Дэвион и Теодор Курита. На их совершенно непохожих друг на друга лицах — один был чистый европеоид, другой — подлинный представитель азиатской расы — застыло одно и то же выражение ужаса и смятения. Они словно бы не верили, что перед ними их сыновья. Какие-то обезумевшие, едва похожие на людей существа топтались перед ними. В центре зала в боевых позициях замерли Гален Кокс и Шин Йодама. Эти хотя бы выглядели как приготовившиеся к драке петухи. Но принцы!..
У Рагнара был совершенно ошеломленный вид, что было вполне естественно. Касандра стояла с каменным гневным лицом, кулаки ее были сжаты. Только Сун-Цу самодовольно усмехался, что, в общем-то, тоже было понятно.
Рядом с правителями находились Джеймс Вульф, по бокам — Маккензи и Кристиан Келл. Взгляды этой троицы тоже были суровы. Джеймс Вульф наклонился и глянул под стол, где Кай увлеченно, не обращая внимания на окружающих, ссыпал взрывчатку на расстеленную на полу тряпку. Потом полковник выпрямился и обратился к молодежи:
— Что здесь происходит? Вы что, все с ума посходили? — Голос его дрожал от гнева. Он повернулся к Дэвиону и Курите. — Я молю небо, чтобы вы царствовали как можно дольше. И чтобы у вас были другие наследники.
Потом он подошел к стоявшим рядышком, опустившим головы Хосиро и Виктору.
— Особенно я удивляюсь вам двоим. Вы уже принимали участие в боевых действиях, сражались с кланами. Неужели вам не понятно, что вы сейчас сделали все, чтобы проиграть решающее сражение? Кланам не надо будет предпринимать никаких особых усилий — вы сами вцепитесь друг другу в глотки. Ради чего?! Что вы не поделили? Один другому руку на плечо положил? Что у вас за нервишки? Что за идиотская ревность?!
Он обвел взглядом всех присутствующих.
— Пусть это будет для всех вас хорошим уроком. Поймите, кланы только и ждут, чтобы вы перессорились. — Потом он указал на Кая: — Вот единственный человек, оказавшийся настоящим солдатом. Пока вы тут выясняли отношения, он старался сохранить ваши жизни. Спасибо тебе, парень, за пример, за то, что ты единственный, кто поддержал честь Внутренней Сферы. Так и действуй! А вы, — обратился он к Хосиро и Виктору, — все еще прошлым живете. Питаетесь прошлой враждой.
Потом он сказал Маккензи Вульфу и Кристиану Келлу:
— Прошу простить за то, что поставил перед вами невыполнимую задачу. Теперь я сам вижу, что свести этот сброд в полноценную боевую единицу невозможно. — Он вновь обратился к Виктору и Хосиро: — Не допусти вы подобной ошибки, вы могли бы стать первой ячейкой той новой армии, зародышем такой военной организации, в которой все мы нуждаемся больше всего. Теперь на вас можно ставить крест — вы не в состоянии оценить весь трагизм надвигающейся беды. Это не война одной благородной фамилии против другой. Кланы идут. Они уже рядом. Они вторглись в наши пределы. И мне для войны с ними нужны грамотные, храбрые командиры, опытные военачальники. Это будете не вы! Я найду других.
С этими словами он вышел из зала.
Хэнс посмотрел на сына, печально покачал головой. Повернувшись к Теодору, он положил ему руку на плечо.
— Простите моего сына. Я просто не понимаю, что случилось.
Теодор махнул рукой, словно говоря — что уж там, мы тоже хороши.
— В этом нет его вины. Виктор еще слишком молод. Мой сын должен был знать, как себя вести.
Они ушли вдвоем, не сказав больше ни слова. Как только двери за ними закрылись, Маккензи Вульф сложил ладони и сцепленными руками потряс перед собой. Потом холодно улыбнулся:
— Испытание с миной было задумано с целью проверки, что вы представляете собой на самом деле. Поздравляю! Вы с треском провалились. Учтите, ребята, если вам дороги ваши наследственные права, ваша родина, если вы желаете сражаться с кланами, то уймитесь. Мы многому можем научить вас, но если вы будете наособицу, все напрасно. Без толку!.. Вы должны быть готовы умереть друг за друга. Если этого нет, ничего не выйдет.
Он неожиданно рявкнул:
— Смирно!
Все невольно вытянулись. Даже Сун-Цу, хотя с его лица так и не сползла хитроватая усмешка. Маккензи указал пальцем на дверь:
— Ступайте! У вас впереди целый день, есть время подумать. Только не пытайтесь проводить его так, как только что.
V
Палата Верховного Совета кланов
Зал Клана Волка, Страна Мечты
5 февраля 3051 года
Вследствие душевных переживаний, с которыми он не мог справиться, Фелан Келл Вульф чувствовал себя отвратительно, однако вида не показывал — держался спокойно, скромно и в меру независимо. Так же не торопясь спускался по широкой лестнице, ведущей с галереи для посетителей на уровень пола огромного округлого помещения. Не доходя до нижнего яруса, он остановился у мест для приглашенных, которые были устроены в нескольких метрах от чуть приподнятой, вращающейся платформы. Его могли вызвать в любую минуту — так наставляла Сирилла. Не имеет значения ни благожелательность, ни неприязнь собравшихся в зале членов рода, ни величие подвига, совершенного человеком, представляемым Совету. Все здесь свершалось согласно неписаным традициям и мало кому известному официальному расписанию.
