Юрий Иванович - Обладатель-десятник
Елена мило беседовала с женщинами и детьми, живописуя некоторые секреты закадровой жизни киноартистов. Выглядела она великолепно.
Иван подошел, поздоровался и довольно холодным, официальным тоном пригласил Елену в дом. Та зашла чинно, степенно, с достоинством, но, как только они оказались наедине, сбросила с плеч короткую шубку прямо на пол, прыгнула к мужчине на грудь, обвивая шею руками, а талию ногами, и горячо заговорила:
– Я так рада тебя видеть! Так рада! А как я переволновалась, ты бы только знал! Как услышала про катастрофу с вертолетом да про гибель целой тучи местных пиплов у власти, да посмотрела по карте, что это всего лишь в паре километров от тебя, так и места себе не находила. Хорошо, что съемки закончились, и у меня теперь много времени свободного. Прыгнула в самолет, а уже сюда меня вертолетом доставили. Все-таки кино – великая сила. И нужные рекомендации творят чудеса. Ты рад?
– Жутко рад, – признался Загралов. – Честное слово. Но… Лена, я ведь женат на Ольге, и между нами уже невозможна та близость… ну, ты понимаешь… в постели…
– Да ладно тебе, расслабься! – она со смехом спрыгнула с него, чмокнула в край губ (Иван успел увернуться) и стала осматриваться. – Ты, как и все мужчины, сразу думаешь о постели. А почему бы не валить все на нашу дружбу? Я ведь имею право к тебе приехать просто так? Не боясь сексуальных домогательств?
– Мм? Конечно, можешь!
– Ну вот я и приехала!
– А вдруг Ольга узнает?..
– Ну и что?! – искренне изумилась Елена. – Разве она не знает, что мы дружим?
– Ты понимаешь, о чем я. Она будет вне себя из-за нашей интимной близости…
– Ха! Так ты не вздумай ей рассказывать, и все будет нормально, – актриса принялась прохаживаться по кухне, рассматривая обилие продуктов. – Нет ничего хуже в этом мире, чем излишне болтливые, раскаивающиеся в грехах мужчины. Ты ведь не из таких?
Считать себя болтуном не хотелось, но Иван хотел сразу расставить все точки над «i». Поэтому создал суть матрицы своей любимой где-то совсем рядом, чтобы она все слышала, и начал цедить сквозь зубы:
– Считай, что «из таких». И я не смог обмануть Ольгу…
– Не смог?! – Шулемина уставилась на него округлившимися глазами. – Как это понимать? Ты с ней разговаривал?
Пришлось Ивану сделать лицо ящиком и выкручиваться прямо на ходу. При этом еще и успокаивая фантом, который начал истерично требовать объяснения, откуда тут вдруг взялась подруга.
– Мысленно я уже ей во всем признался. Мало того, я написал ей покаянное письмо. Оно ждет ее дома. Когда она вернется, то, думаю, меня простит…
Елена часто заморгала:
– Простит? А меня? Да она меня просто на кусочки разорвет!
«И немедленно! – заорала Ольга. – Создай меня целиком! Сейчас же!»
– Не паникуй. И тебя она простит… – пробормотал Иван, чувствуя, что сознание уже рвется на части.
– Издеваешься? Или плохо Ольгу знаешь? Да она и тебя порвет как Тузик грелку! Потом воскресит – и порвет снова!
– Ну зачем же так кровожадно?
А в голове раздавалось:
«Да! Тебя я сразу рвать начну за такое предательство! Пригласил эту блудницу сюда и решил втайне от меня с нею забавляться?!»
– А ты иного и не достоин! – закричала нежданная гостья. – Если хочешь каяться – пожалуйста! Но меня зачем называть? Зачем подставлять? Как ты мог? Как ты посмел? Это ведь не просто не по-джентльменски, это – подло! Я тебе разрешила себя соблазнить, разрешила воспользоваться своим телом в самую трудную и печальную минуту, а ты меня так вот отблагодарил за ласку, тепло и участие? Ну как же так? И что мне теперь делать? Только одно остается: пойти и повеситься… Нет, это я не смогу!.. А вот утонуть… Да! Только это мне и остается! В первом же попавшемся болоте…
Елена бросилась вначале к окну, потом к двери. Оцепеневший Иван сдвинулся с места только после приказа своей любимой, сменившей ругань на конкретику: «Лови эту дуру!» – и успел схватить гостью:
– Стой! Что за глупые мысли? Так нельзя!
– Ах нельзя? А тебе, значит, можно все?! Наплевать на меня, на мою жизнь и на мои чувства?! Воспользоваться, а потом плюнуть, растереть и выбросить из своей жизни? Так зачем такая жизнь мне нужна? Пусти! Я уже все решила!
И неожиданно с визгом выкрутилась из его совсем не мощных объятий, выхватила откуда-то нож с тонким лезвием и со всего маху попыталась вонзить себе в сердце. Только в самый последний момент Иван чудом успел подставить под удар правую руку, и полоска стали вонзилась наискосок в подушку ладони у большого пальца, вылезая концом посередине между безымянным и средним пальцами. Брызнувшая кровь заляпала платье на груди Елены.
На пару секунд от шока замолкли все трое. Потом Загралов от боли заругался в своей манере:
– Махтитун-дроботун! И три едритуна на твою голову!
Затем у него в сознании завизжала Ольга. А Елена рухнула в обморок.
Глава 13
Ученый
В голове от переживаний образовался полнейший бардак. И что делать дальше, Иван никак не мог сообразить. Только и продолжал держать вытянутой перед собой руку с торчащим в ней ножом да глядеть, как кровь капает на лежащую Елену.
Помогли сориентироваться обиженные и мстительные крики на периферии сознания:
«Так тебе и надо, похотливый самец! И тебе еще повезло, что умрешь от потери крови! Права эта несчастная дура, ты заслужил более страшную казнь: от моих рук! И надо было ей сразу тебя в сердце бить, а не себя! Это ты во всем виноват!»
Ивана заставили действовать слова «умрешь от потери крови». Умирать при такой банальной бытовой ссоре ну совсем не хотелось. Но сложность была еще и в том, что левой рукой спасать самого себя весьма трудно. Даже если и удастся выдернуть нож, то кровотечение сразу станет в пять раз сильнее и…
Бросив взгляд на неудобно лежащую Елену, обладатель материализовал возле себя Фрола с бинтами, промывочными средствами, кривой иглой с нитью и йодом в руках.
– Умеешь перевязывать раны?
У того глаза округлились от увиденного, но действовал он, как всегда, великолепно и без раздумий. Подтолкнул вялого Ивана к столу, усадил на стул, прижал к столешнице руку и выдернул лезвие из плоти. Тут же залил страшную рану перекисью и сжал ее края:
– Держи левой рукой!
Пытаясь собрать разбегающиеся глаза в кучу, Загралов кое-как сжал рану пальцами, шипя от пронзительной боли. Дезинфекция пошла. И тут же огромные, казалось, гротескные пальцы Пасечника стали быстро зашивать порез. При этом он умудрялся и забытую где-то рядом Ольгу слушать, и отвечать ей, и укорять раненого:
– Да не кричи ты так! Я не глухой. Да спасу я его, спасу… А ты, Ванюша, чего варежку раззявил? Не мог эту буйную просто за руку схватить? Или по запястью ударить? А теперь моли бога, чтобы твои нервы и сухожилия удалось срастить правильно… Неприятная рана… может и навсегда ладонь усохнуть… Слушай, убери Ольгу! Она мне мешает…
Словно на автопилоте, Иван выполнил просьбу и присмотрелся к своим силам. Видимо, обильное чревоугодничество помогло, Фрола в таком рабочем состоянии можно было поддерживать чуть ли не четверть часа.
Но следовало быстро выяснить, что делать дальше.
– Так мне срочно надо к хирургу?
– Желательно… И рентген сделать… Пропади оно все пропадом! Аккуратней держи! И не так сильно… я говорю, слабей жми! Все, кровь течь перестала… Или она у тебя вся кончилась? Дохленький ты наш… Когда уже откормишься до нормального состояния справного мужчины?.. Да хватит прижимать!
– Да я уже и не держу совсем! Вот, смотри! – Иван демонстративно отвел пальцы левой руки в сторону, показывая, что края раны не расходятся и кровь не течет. – Может, и в самом деле вся вытекла?
– Ага, как же! Просто рана свежая, края слиплись… Ничего, сейчас мы вот тут… еще вот тут… – Наложив еще несколько швов, Фрол обрезал нитку и скомандовал: – Переворачивай руку!
На рану с другой стороны они оба смотрели с недоумением. Порез там был, сантиметра два длиной, но уже почти не кровоточил.
– Хм! Тут никак не зашью… Да дырка вроде и сама зарастет, если пальцами шевелить не будешь…
– Как же я ими пошевелю, если у меня сухожилия перерезаны?
– А может, ничего страшного. Смотри, какое лезвие узкое.
– К целителю пойти?
Тут за их спинами раздался стон. Резко оглянувшись, мужчины увидали сидящую Елену. Она терла виски и усиленно моргала, пытаясь вспомнить, что и как здесь произошло. Фрол тут же получил мысленную команду, в пять секунд промыл раны и всю руку дезинфицирующим раствором, промокнул тампоном и замотал ладонь, да и всю кисть по запястье бинтами. После чего молча, подхватив остатки врачебного инвентаря, прошел в комнату родителей. Когда дверь за ним закрылась, артистка вяло поинтересовалась:
– Кто это был?
