Игорь Михалков - Нибиру. Пробуждение
«Только бы народ не вспугнуть? — думала Мари. — А ведь мужик боится! Вдруг люди опомнятся и ударятся в панику? Дрожит от одной мысли о том, что „зэки“ с воплями бросятся вон из Убежища — в попытке вернуться на поверхность и разыскать погибших родственников. Интересно, каким образом военным удалось так спокойно доставить сюда столько народа? Если верить фильмам, люди частенько устраивают сцены и гибнут в давке, спасаясь от катаклизма. А наши тихо позволили уволочь себя под землю и даже шума не поднимали…»
На стенах мерцали, то наливаясь силой, то угасая, горизонтальные полосы фосфорных светильников. Зал периодически погружался во тьму и вновь озарялся, высвечивая высокую фигуру на сцене.
«Пророк недоделанный, — зло подумала Мари. — Лучше бы сказал, как дальше жить. Не могу я больше слушать эти кровавые цифры. Там погибло столько, тут — еще больше… Зачем мне это?»
— …никто не успел спастись. Восемь миллионов жителей всего за несколько минут, пока расширялся разлом, пропали без вести. Нам удалось спасти единицы. Но вы, друзья, — сильные личности. Нам с вами удастся выйти из Убежища и построить новое государство. Настоящую Землю Обетованную, заветный рай на земле, обещанный Моисеем. И даю вам слово, спасенные, мы преодолеем все трудности. А пока отдохнем. Расслабимся. Пусть сон восстанавливает силы. И теплота…
Сон заливал сознание, поглаживал волосы, утяжелял ресницы. Несмотря на гнетущую атмосферу, спать под землей хотелось постоянно. Лежать, прижавшись к мягкой подушке. И пусть себе время летит, уносит все беды в глубокое прошлое.
— И что нам теперь делать? — спросила Мари, борясь с сонливостью и едва сдерживая зевоту. Очень странно: тело дрожит от нервного истощения, душу терзают муки, а сознание сворачивается клубочком. «Неужели я такая бессердечная? Или просто устала? И почему рядом со мной все дремлют?» — Какова теперь программа партии? Будем долбить камень и строить подземные города? Начнем питаться землеройками и лизать кристаллики соли? А потом придумаем технологию переработки кала, и вперед — цикл вечного питания?
Управляющий улыбался, взирая на девушку поверх очков.
— Давайте для начала избавимся от мешающих мыслей. Отдохнем. Расслабимся. Прислушаемся к дыханию. Оно очень ровное… ровное… ровное! Ровное и спокойное. Наши руки расслабляются. Мышцы шеи расслабляются. Мы дышим ровно и спокойно. Мы успокаиваемся. Мы чувствуем себя замечательно. Нам легко и спокойно. Нам спокойно. Нам тепло и спокойно. Легкость и теплота разливаются по телу. Мы спим. Забудем горести и несчастья. Представим новое будущее, легкое и беззаботное…
«Что за чушь он несет?» Веки налились невероятной тяжестью. Мари с трудом держала их открытыми. Она ничего не понимала, забыла, где находится. И страх перед подземной темнотой действительно отступил. В ушах звучало только ровное дыхание четырех сотен зрителей. Все спали. Вкрадчивый и одновременно сильный голос Управляющего монотонно напевал:
— Мы спим. И будем спать до тех пор, пока не успокоится планета. Будем отдыхать. Вдоволь есть и пить, чтобы сохранять здоровье. Мы начнем новую жизнь. И наши дети будут намного счастливее нас. Они исполнят предначертанное Отцами…
Мари очнулась от наваждения. Ошарашенно таращась в полумрак, потрясла головой.
«Сколько прошло времени? Миг? Минута? Час?..»
— А сейчас отдыхайте, — мурлыкал Управляющий. — Идите ужинать и ложитесь спать. Хвала Всевышнему: у нас почти неистощимый запас продуктов и воздуха. Мы можем прожить целую жизнь в этой теплой пещере. Когда придет время, мы возьмем наших детей за руки и выйдем под мягкий солнечный свет. Перед нами откроется новое будущее. Лучшее! Доброе! Счастливое.
«Я уж думала, он никогда не закончит свою проповедь, — мысленно хмыкнула Мари. — Ан нет — закруглился. Странный мужик. Какой-то скользкий».
Она помнила каждое слово Управляющего. Но, к своему удивлению, больше не чувствовала терзаний. Кровавая история, в которой погибло человечество, превратилась в маленький осколок прошлого. Небольшая соринка на бесконечной магистрали будущего.
— Скажите, — обратилась девушка к Управляющему. — А что нам надо делать сейчас?
— Вы уже спрашивали, — улыбнулся тот, спускаясь по ступенькам сцены. — Сейчас мы должны отдыхать. Заниматься физическими упражнениями, чтобы сохранять тела в отличной форме. И ждать, чтобы исчезли последствия стресса.
— Ждать, — задумчиво протянула Мари. — Сколько ждать? Нам ведь долго придется сидеть под землей, ожидая выхода на поверхность.
— Нет, дитя, — Управляющий приблизился к, девушке и положил почти невесомую ладонь ей на плечо. — Ждать осталось недолго. Скоро мы выйдем отсюда.
Мари почувствовала, что к горлу подкатывает комок. Захотелось прижаться к этому мужчине, зарыться лицом в его рубашку (единственную рубашку в Комнате Развлечений). Облегченно вздохнуть полной грудью. И… заснуть.
— Спасибо, — не зная зачем, поблагодарила девушка.
— Отдыхайте, — кивнул Управляющий. Его улыбка была невероятно искренней и теплой. — Идите ужинать и отдыхайте.
И Мари пошла. Вдоволь наелась в Столовой. С аппетитом проглотила гречневую кашу. С восторгом прожевала курицу (а раньше куриное мясо терпеть не могла!). Отдала должное горячему чаю. Вместе с остальными жителями Четвертого сектора отправилась на покой. А «ночью» проснулась и расплакалась от жалости к себе.
«Может, лучше было сдохнуть там, наверху?»
— Сколько мы уже здесь? — из темноты спросила Лиза.
Эти несколько слов, произнесенные хрипловатым контральто молодой тучной женщины, привели бельгийку в чувство. Мари вспомнила, что не брошена на пару со своей бедой. Что есть еще тысячи, заживо погребенных на страшной глубине под Иерусалимом. Что все они находятся в таком же неведении. Что всем не по себе.
Напрягла голосовые связки. Только бы не дрогнуть! Пальцы бессильно заскребли по простыне.
— Сколько мы здесь? — хмыкнула через силу. — Посмотри на часы.
— Шутишь? — тут же отозвалась из темноты собеседница. — Их же у всех отобрали. И мобильники, и лэптопы. Даже косметички. Кто-то говорил, что одной девице из Третьей Комнаты удалось припрятать электронную книжку. Но у нее подсел аккумулятор, а зарядить-то негде.
— Небось читали Тору весь день напролет, вот и посадили, — пошутила Мари, сохраняя тот же ироничный тон. — Ты точно бы читала. Правда, Лиза?
— Читала бы, — с вызовом ответили ей. — В отличие от тебя я Книгу каждый день в руках держу! И в синагогу хожу… ходила. А тебе должно быть стыдно. Побойся Бога, а не ругайся через каждые два слова. И не говори, что если бы Бог существовал, то не засунул бы всех сюда.
— Но я же права, — без уверенности возразила Мари. Она считала себя прожженным атеистом, хотя иногда, в моменты нервного напряжения, на Бога уповала. — Армагеддон случился. И где ваше хваленое Второе Пришествие? Почему никто не пришел, чтобы забрать наши души?
«Сил больше нет. Не хочу жить в одиночестве среди всех этих бедняг. Выпустите меня отсюда! Хочу домой! Пусть даже умру, но на чистом воздухе! Под солнцем…»
Лиза рассмеялась в ответ.
— Чему вас там учат, в этой Бельгии? Если бы ты, дорогая, хоть капельку ориентировалась в религиях, то знала бы, что всякие пришествия обещает христианство. В нашей же, истинной, вере нет никаких предсказаний конца света. По крайней мере, мне о них неизвестно. Каждый еврей уверен, что Бог посылает ему испытания. И если твердо верить в Бога и в свои силы, то будет тебе спасение. Чтобы спастись, надо пройти сквозь трудности и выйти победителем. Вот она — Божья награда.
Мари промолчала, уткнувшись носом в подушку. Ей было страшно и одиноко. Даром что в Семнадцатой Комнате, как они называли свой новый дом, кроме нее находилось еще одиннадцать женщин. В кромешной тьме, озаряемой светильниками лишь на пару часов в день, каждый был предоставлен самому себе. После прибытия подавленные горем люди даже не пытались общаться. Кто-то рыдал, кто-то в душевном порыве колотил руками по стенам. Многие звали пропавших без вести родственников — тех, кто остался где-то там, наверху.
Со временем (прошел день или полгода — какая разница?) всеобщая истерика закончилась. «Человек привыкает к любым лишениям. Было бы чего пожрать и где помочиться, — думала Мари». Люди притихли. Погруженные в апатию мужчины и женщины бессловесно шаркали ногами, продвигаясь к Столовой, справляли естественную нужду, позванивали тренажерами в Спортивном зале, затем ложились спать в холодные постели.
Лиза ворочалась на кровати, шурша одеялом. Она бормотала что-то о Боге и о выборе. Вещала о том, что надо жить вопреки всем невзгодам.
«Ну да, — улыбалась во тьме Мари. — И тогда твой Боженька пришлет тебе облегчение. Ты, дуреха, родственников не теряла. Все они там — во Втором секторе. Сытые и глупые, как ты».
