Владимир Стрельников - Приключения Василия Ромашкина, бортстрелка и некроманта
Вот и сейчас, нас представили экипажу, и старпом повел нас к нашему боевому посту.
— Так, стрелки, корабль не новый, конструкция огневых точек устаревшая, пулеметы тоже совсем не новье. Но работают исправно и пристреляны в ноль. Просто, не дай бог, вести огонь короткими очередями, ясно? Не поливайте как из шланга, а то знаю я вас! — Старпом полез вверх по вытертому дюралевому трапу со стертой и торчащей лохмотьями оплеткой балясин. Мы за ним.
— Вот, ваш боевой пост. — Старший помощник показал на широкий купол огневой точки, на турелях которой с двух сторон были установлены спарки крупнокалиберных браунингов. — Знакомые машинки?
— Да. — Кивнули мы оба. И Витька ответил. — У нас на нижних огневых такие же. На верхних пушки, знаете ведь?
— Знаю. — Согласился старпом. — А потому — зубрить таблицы, и работать по "воронам". Вылетим, отработаете по шарикам.
Для того, чтобы устроить учебные стрельбы для бортстрелков особой бюрократии не разводили. Отстреливали с борта сигнальные ракеты, или запускали небольшие дроны — мишени. Или, самый дешевый способ — просто по воздушным шарикам, накачанным гелием. Их запускали с носа, и ветром их махом относило бог знает куда по самым непредсказуемым траекториям. И сбить такой шарик было весьма непросто.
— Ладно, пошли, покажу вашу каюту. — Старпом начал спускаться, и мы полезли за ним.
Внутренние отсеки были не то, чтобы запущенны. Нет, за ними следили, просто они были старые. Вытертые дюралевые пайолы под ногами, стертая краска, проведенные поверх основных дубли связи и питания (чтобы заменить основной кабель надо здорово покорячиться, проще бросить поверх дублирующий, и прихватить его к основному стяжками). Ремонта, даже среднего, "Горнорудный" не видел очень давно. Гоняли его и в хвост и в гриву, но деньги не вкладывали.
Впрочем, ограждения проходов, сделанные из алюминиевой сетки — рабицы, были целыми, со стороны баллонетов забраны плотным брезентом. Все трапы целы, освещение исправно. Вроде, на первый взгляд корабль не нов, но вполне работоспособен.
— Так, ваша каюта. — Старпом открыл ключом тонкую дверь из пробки на дюралевом каркасе. — Осваивайтесь, бойцы. Сегодня заселяйтесь и свободны, завтра изучение корабля, отработка стрельб в холодную, знакомство с экипажем.
— Ну, могло быть и хуже. — Заметил я, осматривая крохотную, всего два на три метра, каюту. С одной стороны диван, и откидная койка. С другой вешалка, откидной стол около иллюминатора, пара дюралевых табуреток.
Динамик боевого ретранслятора, колонка бортового радио с щелчковым переключением каналов, забранные решеткой светильники, красный фонарь аварийного освещения.
Вытертый линолеум палубы, когда‑то темно — синий, сейчас просто пегий, светло — синие переборки и подволок. Крохотный санузел, с умывальником. Душевая и клозет, судя по всему, общие на палубу. Выглянув в коридор, я увидел их через пять кают. А вот это неплохо, меньше духняности.
— Хреново. — Выглянув в иллюминатор, сообщил Витька. — Смотри, дизель прямо под ламатором, хрен поговоришь или поспишь. По крайней мере, сначала.
— Да уж. — Я вытащил сменщика из проема иллюминатора, и сунулся туда сам. Ну да, аэробаллический дизель с огромными лопастями в пяти метрах снизу — это не полная задница, но весьма близко к ней. — Придется спать в посту, чтобы их. А там днем зажаришься, ночью вымерзнешь. Екарный бабай! Я еще удивился, что нам каюта удачная попалась.
— Не говорю, хрен поспим. — Витька угрюмо уселся на продавленный диван, протестующее пискнувший под его весом.
— Ладно, Вить, прорвемся. Надо у боцмана матрасов по паре выклянчить, чтобы вибрация от движка поменьше была, и бируши купить. Не будем же в шлемофоне спать. — Я усмехнулся, поглядел на напарника. — И будем мы с тобой бортстрелки на горошине.
Остаток дня мы обустраивались, получали белье и матрасы, разгружали личные вещи, потом вместе с оружейником перебирали браунинги, потому что лучше перебдеть, чем потом волосья дергать на всех частях тела.
Машинки, конечно, просто здорово ушатанные. Но вроде как живые, оружейник пообещал нам завтра — послезавтра отстрелять их на стрельбище города. Ну да, мы в своем праве, более того, мы обязаны убедиться в нормальном бое пулеметов.
А вечером, заскочив домой, поужинав, поцеловав мать и натрепав уши Женьки, чтобы не подначивал, я на своем "додже" поймал Сару уже на знакомом тротуаре, и по накатанной колее подъехал к задней двери амбара Кедминых. По нашему серьезному размышлению, мы с Сарой просто затащили на сеновал купленные мной два простых матраса, и пару одеял. И все, получилось отличное гнездышко, где мы проводили пару часов. Причем дело все серьезнее шло к тому, что я попрошу мать заслать сватов к Кедминым. Сара совершенно не возражает моим намекам. Так что нужно колечко приглядывать, благо что рейс намечается в один городок, куда переселились из Израиля немало толковых ювелиров.
— Вась, ты меня завтра встретишь, примерно так же? — Сара, улыбнувшись, чмокнула меня в кончик носа перед прощанием, собираясь выпорхнуть из амбара, и оглядывая себя в зеркале старого шкафа, который приволокли сюда, и использовали для хранения всякой всячины.
— С удовольствием, куколка. — Я не отказал себе в удовольствие притиснуть пискнувшую девчонку, и отпустил ее только через пару минут.
— Так, Вась, я пошла, а то от тебя не вырвешься. — Отдышавшись, Сара еще раз глянула в зеркало, и улыбнувшись мне, вышла из амбара.
А я, привычно придержав щеколду задней двери от падения, вышел на пустырь, и подошел к своей машине.
— Василий, мерзавец, повернись! Ты опозорил мою сестру! — Слева раздался ломкий голос пятнадцатилетнего пацана, брата Сары. Ну да, Юрка Кедмин, отличный парнишка, гитарист и певец, любимчик школьных учителей и объект воздыхания одноклассниц. Вот только этот объект довольно уверенно держал в руках хоть старый, но вполне надежный и убойный карабин СКС. Судя по всему, китайский, штык игольчатый. Мда, не о том думаю.
— Юр, тебе не кажется, что для начала ты должен был спросить про это у своей сестры? — Блин, это кто так пацана настропалил? Ну не просто так же он настолько злой? — Я ничего не делал для того, чтобы опозорить твою сестру.
— Врешь! Все уже знают! — У пацаненка побелели пальцы, сжимающие цевье, и то ли от злости, то ли от страха, дрожали губы.
— Знают что именно? — Блин, ну что делать то? Ведь пристрелит он меня тут, если не из‑за восстановления чести, так с перепугу. А стрелять в Юрку — блин…
— То, что вы трахаетесь!
— Между прочим, твоя сестра взрослая и красивая девушка, и она сама решает, что и как ей делать. И что‑либо запретить ей сейчас даже твои отец с матерью не могут. — На всякий случай, я развернулся боком от психующего пацана, и отщелкнул клапан кобуры. В патроннике бельгийского пистолета патрон есть, можно стрелять самовзводом. Но как не хочется! — Ты бы ее сначала спросил, парень.
Юрка облизнул губы. А ведь он поддатый, и не с легонцухи, ветерок донес от него запах пива. Это кто пацана подпоил?
Оба на, а это что? Обострившееся восприятие зацепилось за явно что‑то неживое на краю пустыря, метрах в трехстах за Юркой. Надо же, призрак. А ежели я сделаю вот этак…
— Юр, ты бы убрал винтарь, и спокойно поговорил, а то не дай бог стрельнешь, Сара тебя потом ведь не простит. — Я сделал шажок по направлению к пацану, загоняя себя в транс. Одновременно потянул к нам трепыхающегося призрака. Блин, далеко все — же, легче крупныю щуку на спиннинг вывести, чем этого товарища!
Но мне удалось. Призрак, активно сопротивляющийся, расцвел бледно — зеленым сбоку от Юрки, заставив того шарахнуться в сторону, и выпустить пол обоймы в висящего над землей неупокоя. А я тем временем успел рвануть к нему, и выбить карабин из рук пацана, после чего жестко зафиксировал его.
— Придурок малолетний! — Меня едва не снесло довольно приличным телекинетическим ударом, хорошо, что пацан смазал. Но каков! В результате я вынужден был тюкнуть ему по макушке рукоятью пистолета, после чего пацан обмяк, и позволил себя связать. А главное — завязать ему глаза.
Телекинетики народ интересный, могут многое. Порой я им даже завидовал, право слово. Для умелого кинетика средней руки нет никаких проблем поднять балку весом в двести — триста килограмм на десяток метров, причем не один, а несколько сотен раз подряд.
И это средненькие мастера телекинеза. Высший класс могут показать те, например, что дежурят на ракетоносцах противоастероидной обороны. Те закидывают ракеты еще на восемь километров вверх, и придают им скорость примерно на шестьсот километров больше, чем развивает сам ракетоносец. А развивает он, не много не мало, с учетом попутных ветров, до трехсот километров. То есть ракета стартует уже с высоты под двадцать километров, и с начальной скоростью около девятисот, что дает просто колоссальную экономию в расходе топлива.
