Олег Лукьянов - Железный мир
Возможно поэтому я решил скрыть ото всех, а главное от Кати свое ново обретенное умение — управление электрическом. Ведь я еще сам не осознал его полезность и мощь — если окажется, что с помощью неведомых никому в этом мире сил, смогу повелевать молниями и бурями, то поставлю эту бабу на место. Нет, я не собираюсь доказывать ей что тоже не лыком шит, тем более не собираюсь поддерживать ее завихрение о непобедимости Землян, но… так хочется посмотреть на выражение ее лица, когда она поймет, что вовсе ни неуязвима для моей магии, и то, что, прижав меня к стенке, запросто может приобрести крупные неприятности.
Просто хочется, чтобы она оставила меня в покое, перестала задевать, держалась подальше, а еще лучше выпала из моей жизни. Насколько было бы проще, если бы она не оказалась связана со мной, и если бы я попал в этот мир один. Но она действительно, как сказал тот воин, что‑то от меня хочет и не отцепится пока не получит… Вот только что получит? Надеюсь, это решать мне.
Хотя может, это просто совпадение. Во вселенной говорят, возможно все, в том числе и цепи случайностей. Но если у меня появится хоть сколько‑нибудь весомая сила, то сам смогу отстраниться, поставить ее перед выбором — либо полноценная драка, либо держись подальше. Я даже улыбнулся, вспомнив как часто ему в жизни приходилось ставить такой ультиматум: одноклассникам, одногруппникам — заставлять насмешников затыкаться. Драки с более‑менее равным противником ищут не так уж и много людей и большинтство таких, видя что могут получить сопротивление, потихоньку ретируются, при этом стараясь чтобы это не выглядело как трусость. Может с Катей выйдет так же?
Почти не сомневаюсь в том, что электрический заряд на нее подействует. Если я правильно мыслю, и защита воинов похожа на скорлупу яйца, то всепроницающее электричество обязательно сварит содержимое внутри. Осталось только на ком‑нибудь испробовать…
И, кажется, долго ждать случая не придется.
Катя вскочила едва не затушив костер.
— Ирбисы, — крикнула она вздрогнувшим от неожиданности людям, — их много! Быстрее, все в этот отнорок.
Я как‑то не поверил, что сидящая спиной к выходу Катя учуяла крадущихся ирбисов — охотнее бы думал, что она на секунду заклевала носом и ей приснился кошмар, но дисциплинированные воины ей доверились и, подхватив тело умирающего товарища, кинулись за ней. Забежав в пещерку через узкий проход, я без усилий разжег заранее приготовленный хворост и обернулся, услышав шум борьбы «в коридоре».
Проход для мертвого ныне детеныша носорога‑льва, был настолько узок, что все трое воинов стояли друг за другом, ожидая, когда свалится впередистоящий и сражаться придется уже им. А впередистоящей была Катя, и судя по скрежету и звону друг металла, высекаемых искр и разъярено орущих ирбисов, дралась она там с целой армией.
Пользуясь возможностью я проверил себя — чувствую ли по отношению к ней хоть что‑то? Слова воина, который пытался определить, равнодушен ли я к Кате, все же зародили в душе сомнения. Быстро покопался в мыслях, но никаких чувств, кроме испуга, оттого что если она, а за ней и двое воинов падут, меня будет ожидать бой в стиле «один против всех».
Из какофонии звуков сражения, отчетливо вырвался отдельный: это Катя взвизгнула совсем по‑женски, и если бы я снова не начал переживать, наверняка улыбнулся бы — наконец‑то хоть кто‑то умудрился ее достать.
А потом вдруг девушка как‑то оказалась около меня — видать в горячке боя сумела протиснуться назад, а воин за ней сумел ее прикрыть. Шум борьбы и скрежет металла не останавливались — значит, ирбисы не отступили, и второй воин действительно занял место Кати.
Кастеты девушки были сплошь залиты темной кровью, а лицо сильно искаженно болью. Я поначалу не понял, но потом разглядел, что все ее левое предплечье — одна разорванная рана. Я ничего не знал о защитных способностях кожаной кирасы, но в любом случае она оказалась слишком коротка и сумела защитить только плечо.
— Перевяжи, — сквозь стиснутые зубы едва ли не простонала она.
Рана выглядела ужасающе, топор распорол руку почти до белеющей кости, кровь лилась настолько обильно, что казалось, спустя минуту окровавленная «Бритни» издохнет прямо на сцене. Я снял с головы матерчатый колпак, наложил его на рану как тампон и перевязал его одним из оторванных шнуров, которыми кичилась любая из хламид боевых магов.
— Спасибо, — прошептала бледная от потери крови девушка.
— Не благодари, я весь день мечтал избавиться от этого дурацкого колпака.
Она измучено улыбнулась:
— Так чего же не избавился?
— Не знаю, подумал, что может местный устав этого не позволяет и когда вернусь в крепость меня казнят.
Бледные губы произнесли на грани слышимости:
— Вполне может быть…
— Эй, красавица не теряй сознания. Слышишь?
— Не волнуйся… если я сейчас не умру, то через полчаса буду почти как новенькая… Как там дела у воинов?
Я оглянулся, но ничего нового не обнаружил: воин в проходе стоит позади второго и судя по всему, пока сражающегося.
— Сражаются.
— Блин, как меня быстро‑то вырубили. Просто не заметила как протиснулся второй ирбис когда я молотила первого… Но я убила штук семь этих гадов.
— Слушай, судя по всему там уже полсотни трупов, почему вход не завалился?
— Эти гады оттаскивают трупы. Понятия не имею, как они при их комплекции умудряются так изворачиваться, мне самой там было не продохнуть.
Из общего рева нападающих все же донеслось ругательство последнего воина: его напарник все же умер и теперь он вступил в бой.
— Черт, помоги встать.
— Что? Ты не можешь сражаться…
— Могу. Одной рукой. Если ты мне не поможешь, то когда падет воин, зал наводнят ирбисы и мы умрем жалко — никого так и не прихватив с собой.
Я донес шатающуюся Катю до спины воина зверски молотящего кастетами перекошенные яростью рожи. Казалось, что слюни с их клыков пролетая через заслонившего проход воина и долетают до меня. Поистине страшно, когда жить тебе или нет, зависит от кого‑то другого.
— Может огнем их?
— Не говори ерунды, — прошипела девушка, — ты со своим огоньком разве что им брови подпалишь. Не ной: даже лучший из боевых магов тут ничего не сможет сделать — они плохо восприимчивы к огню.
Ныть я не собирался — плавно превращал клубы бушующего пламени в угодья гуляющих электрических полей. Как и в прошлый раз, все внутри завихрилось, затрещало. Молнии словно гуляли по хрустально‑синим стенкам души. Дрожь в теле была такой, что казалось, будто под ногами трясется земля.
Когда топор одного из ирбисов прошел сквозь мельтешившую защиту кастетов и воин стал заваливаться набок, я был готов выпустить молнию, или что‑то в этом духе, в коридор забитый ирбисами… Но Катя легко меня оттолкнула и сама заняла оборону.
Показалось, что пролетел метров пять, а когда все же долетел до стены, ударился спиной так, что все электричество высыпалось из глаз. Зато когда пришел в себя, оказалось что лежу на полу в двух метрах от дерущейся одной рукой Кати.
Неожиданное движение с противоположной стороны от драки, заставило голову повернуться, а увиденное — похолодеть. Над пламенем костра возвышался воин, которого я уже считал умершим от яда, и я даже на секунду обрадовался… но лишь на секунду. Воин был совсем не воин.
Я не единожды видел зомби по телевизору и этого опыта вполне хватило, чтобы не разбираясь, зачислить в этот ранг восставшего из мертвых. В голове пронеслась картина, как во время боя с ирбисами в шею этого воина впилась та странная тварь — подручная старого колдуна. Наверное, то мерзкое существо, вместе с ядом внесло в тело и какой‑то вирус…
— Что такое? — крикнула Катя, потревоженная восклицанием.
— Тут зомби! Отравленный воин превратился в зомби!
Я вытаращенными глазами следил за неспешно приближающимся человеком. Подволакивающаяся походка, звериный оскал и вытянутые в мою сторону руки, утверждали меня в правильности моего вывода.
— Я не могу тебе помочь, — донесся откуда‑то голос Кати, — убей его или мы оба покойники.
К тому времени пока медлительная сущность приблизилась, я собрав электричество в кучу шибанул им целясь в грудь. Заряд показался хоть и мощным, но рассеяно искрящимся. Не дожидаясь реакции послал вслед первой еще вторую и третью. Приближающаяся почти вплотную тварь, только пошатнулась, встретившись с кучей отдельно жалящих милимолний. Я зажмурился и потерял драгоценные секунды, зато, когда восставший из мертвых проделал последние шаги, я ухватил его за вытянутую руку и передал в его тело весь остаток энергии накопленной в душе.
Из‑под моей ладони повалил дым, запах горящего мяса обжег ноздри, тварь задрожала так, будто схватилась за тысячевольтные линии электропередачи, а когда я отпустил, повалилась кулем, словно кто‑то вытащил у него позвоночник.
