Александр Зорич - Пилот вне закона
— Сэр, это коньяк урожая 2522 года.
— Вот! На двадцать лет старше меня! — Сэр Роберт поднял палец. — Кто думал тогда, сто лет назад, что соком этого винограда будем наслаждаться мы? Виноград — причина, а наша от него радость — следствие! И между ними целый век! Но какая, в сущности, прямая, явная связь!
— Я не вполне понимаю, что вы имеете в виду, Роберт, — честно признался Ахилл Мария.
Этли внезапно посерьезнел, наклонился вперед и положил локти на стол, внимательно глядя в глаза собеседнику.
— А что бы вы сказали, если бы некто влил в коньяк вот это? — В руке Этли показалась маленькая пластиковая ампула. — Реверсивный яд. Каково?
Ахилл Мария ничем не выдал мгновенного смятения. В животе похолодело, а приглушенное освещение вдруг показалось слишком ярким.
«Неужели?! Попался, как школьник! Но за что?!»
Он хорошо знал, что такое реверсивный яд! Полностью растворяется в организме, не засекается и не выводится никакими средствами. Стоит один раз пропустить прием антидота — смерть. Самое поганое, что наноботы — главный активный компонент яда — настраивались индивидуально, и только один человек знал, как именно, то есть антидот мог синтезировать только отравитель. А отравленный получал до конца жизни пренеприятную альтернативу: вечное рабство или смерть.
— Планы, друг мой! В одном плане скрыт другой, как иголка в вате. А если кто-то подменит яд на обычный и вы умрете спустя пару часов? Полиция вычислит меня в два счета, и тогда мне конец! Иголка в вате может быть обоюдоострой… Вот вам третий план внутри двух изначальных… Вы побледнели? Не стоит, это мои глазные капли. Да и тюбик почти пуст. — Он бросил его на пол, а маленький робот-уборщик, недовольно урча моторчиком, повлек мусор к приемнику утилизатора. — С вами подобные методы не нужны, да и вредны. Вы служите идее, а это гораздо более ценно. Это банальный пример того, как может складываться ситуация в нашем деле.
«Фух-х-х… кажется, не в этот раз! — с облегчением подумал Ахилл Мария. — Впрочем, откуда я знаю, что не в этот? Быть может, они уже кормят меня антидотом, тайно, до тех пор пока я сохраняю полезность. Планы внутри намерений, черт дери. Нервы шалят».
Повисла пауза. Наконец «эрмандадовец» отвел глаза от пронзительного взгляда лорда и сказал:
— Что-то я расхотел с вами пить, Роберт.
Тот откинулся в кресле и расхохотался — искренне, от души, будто обкуренный торчок, который нашел наконец Суть Смеха.
— У вас странное чувство юмора.
— Ха-ха-ха… Что вы?! Ха-ха… о-о-ох… Уж какой юмор! Ха-ха! Человек — машина, которая вращается на очень нехитрых шестеренках: страх смерти, секс и еда. Сломай одну, сломается вся машинка! Напугай, что сломаешь, и с человеком сразу гораздо легче договариваться. Я вас напугал?
— А похоже, что нет?
— Это был риторический вопрос. Зато теперь вы полностью готовы ко второй части дела. — Он обернулся в темноту, туда, где угадывалась могучая фигура слуги. — Саймон, включай сферу молчания.
— Номер полностью безопасен, сэр Роберт, — сказал тот.
— Как говорил мой первый учитель, когда ходишь по дерьму, надень сапоги повыше, — ответил Этли. — Мы с подполковником ходим по чертовски глубокому дерьму, так что будем соответствовать.
— Как вам будет угодно, сэр. Очень мудрая мысль, сэр.
Ахилл Мария на секунду ощутил покалывание, когда заработало мощное стазис-поле, отсекавшее любые электронные и акустические волны на границах сферы некоторого радиуса, в центре которой находились они.
— Первое, подполковник. — Этли принялся мерно раскачиваться на своем парящем кресле, и Ахилл Мария против воли ощутил, что этот маятник его гипнотизирует. — В вашем секторе на планете Цандер зарегистрировано ряд фирм, которые вывозят акселерированных животных с Ардвисуры.
— Вы о говорящих котах и собачках? Это настолько важно?
— Это очень важно, — ответил лорд. — Как вы понимаете, по законам ОН торговля такого рода не вполне законна. Более того, часть животных напрямую попадают под статью «Контрабанда» всех без исключения уголовных кодексов директорий-комбатантов. На вашей ответственности режим максимального благоприятствования. Особое внимание контрабандным партиям. Они должны проходить со стопроцентной гарантией, а для вида можно прореживать относительно легальные поставки. Конкретный механизм исполнения и, главное, результат — на вашей совести. Вы классный профессионал, мы вам полностью доверяем.
— Два вопроса, — откликнулся Ахилл Мария, принимая деловой топ беседы.
— Да-да?
— Обеспечение поставок с конкордианской стороны, с Ардвисуры? Не вижу, чем я могу помочь.
— Пусть это вас не беспокоит, с клопами проблем никаких, плюс это не ваш участок. Второй вопрос?
— Как говорит статистика задержаний, основная масса поставок идет на Землю. На Земле очень серьезные таможенные службы. Все партии проходят через мой сектор, а значит, мне придется покрывать откровенную контрабанду. До каких пределов можно опускаться в изготовлении «липы»?
— Не стесняйтесь! — Этли рубанул ладонью воздух и случайно задел столешницу, на которой зазвенела сервировка. — Сочиняйте самые благоприятные сопроводительные документы! А на месте мы обеспечим законное прикрытие. Есть и третий вопрос, как я вижу?
— Есть. За каким, простите, бесом, такие усилия ради… — Ахилл Мария замялся, подбирая подходящее определение, — …ради игрушек? Ведь это не более чем игрушки! Но я его не задам.
— И правильно, — сэр Роберт усмехнулся. — Скажу только, что взрослые игрушки отличаются от детских не одной лишь ценой. Некоторые игрушки бывают дьявольски опасны. Но — в сторону! Следующая наша тема: инсургенты. Пираты. И особенно «Синдикат TRIX».
«Эрмандадовец» вскинулся, как гончая. Слова «Синдикат TRIX» непроизвольно будили в нем охотника.
— Вижу, что вы рветесь в бой. И это хорошо! Давите их. Душите. Делайте все как прежде. Но — не более того! Не более! Еще полгода-год «Синдикат TRIX» нужен как реальная сила в Тремезианском поясе. После мы займемся ими по-настоящему. Отметьте себе: в настоящий момент «Синдикат» готовит ряд масштабных операций против Конкордии. Не препятствовать ни в коем случае! Сохраняйте видимость активности, но никаких конкретных действий! Наши собратья по Великорасе должны хорошенько разозлиться! А Иеремия Блад — идеальный провокатор: сильный, хитрый, безжалостный и почти бесплатный. Это ясно?
Ахилл Мария недовольно поморщился, теребя холеный ус.
— Ясно. Яснее не бывает. Однако это ублюдки, настоящие выродки, которые доставляют массу проблем и серьезных убытков. Если они предпримут что-то против вверенных мне объектов, я буду вынужден реагировать адекватно. А на войне как на войне — никаких гарантий, что они не предпримут полномасштабной акции. Тогда мне придется приложить все усилия, чтобы их уничтожить.
— Будьте спокойны, — заверил Этли. — Блад принципиально неконтролируем, но о его конкретных шагах вы будете своевременно информированы и успеете подготовиться если что. Это я вам обещаю. Вопросы, замечания?
Ахилл Мария остался безмолвен. Выждав, лорд Этли убедился, что ответных реплик не последует, и продолжил. На этот раз он говорил медленно, совсем не напористо, тщательно подбирая выражения, делая постоянные паузы, и даже прекратил забавляться с креслом.
— Вы, господин подполковник, человек умный и быстро соображающий. Вы уже поняли, что наши отношения переходят на следующий, более высокий и доверительный уровень. — Пауза. — Ведь так?
— Так, — согласился Ахилл Мария, косясь на огромное окно, совсем уже темное, без малейших отблесков заката. Люкс погрузился во мрак; это нервировало. — Иначе зачем вы рассказываете мне подробности? Такие вещи открывают или проверенным сотрудникам, или почти покойникам.
Этли перехватил недовольный взгляд своего гостя и кивнул.
— Верно. С вашего позволения свет зажигать не будем — традиция, знаете ли… Так вот, вы для нас — ценный сотрудник. Теперь. Раньше, с момента начала сотрудничества…
— Я не ребенок, я профессиональный контрразведчик, так уж говорите прямо: вербовки, — перебил его Ахилл Мария.
Сэр Роберт налил себе еще коньяка. Помолчал. И продолжил:
— Именно. Мы к вам присматривались. По факту плодотворной работы мы хотим вас повысить. Из рядового агента до полноправного сотрудника. Ответ может быть только один — положительный.
— Я согласен. — Превращаться из перспективного кадра в полуфабрикат покойника Ахиллу не хотелось, поэтому он не колебался ни секунды.
Этли опять умолк. На этот раз — надолго. Тишина длилась не меньше минуты, сверх рамок приличий и необходимости. Заговорил он еще тише и еще значительнее.
